Амбель побелела. Алланон задумчиво теребил бороду.

— Очень похоже на демона древнего мира, — размышлял он вслух. — Демон, который убивает в силу инстинкта. Они называли его Жнец.

— Это не важно, как его называли, — вдруг заговорил Вил. — Важно только одно: как избежать встречи с ним.

— Секретность, — коротко ответил Алланон. — Он злобен, коварен и очень хитер, но пока у него нет причины думать, что вы покинули Арборлон. Если он поверит, что вы все еще здесь, если они все поверят этому, то не будут искать вас в других местах. Может быть, нам удастся перехитрить их. — Он повернулся к Эвентину: — Очень скоро настанет час, когда Элькрис больше не сможет поддерживать стену Запрета. Демоны, заключенные внутри, сконцентрируют всю свою мощь и вырвутся на свободу. Мы не можем ждать. Нам надо определить то место, где они попытаются вырваться, и сделать все, что в наших силах, чтобы предотвратить это. Если у нас ничего не получится, мы будем сражаться, чтобы задержать их продвижение к Арборлону. А они будут рваться именно сюда, для того чтобы уничтожить Элькрис. Ведь они не выносят ее, не просто ненавидят, а именно не выносят физически. Они помнят, что она была их проклятием, пока была сильна. Мы должны дать Амбель время дойти до Источника Огненной Крови и вернуться обратно. Мы не можем пустить демонов в Арборлон. Короче, — слово на мгновение повисло в тишине, — мы перехитрим демонов, будем вести себя так, будто вы еще не ушли. Демоны знают, что именно я привел Амбель сюда, они ожидают, что я буду с ней, когда она покинет город. Этим мы и воспользуемся. Отвлечем их внимание. Когда они поймут, что к чему, вы уже будете далеко.

«Если их шпион не более сообразительный, чем ты думаешь», — хотел было сказать Вил, но удержался. Алланон откинулся назад.

— Вы выйдете на рассвете.

Вил уставился на него, не веря своим ушам:

— На рассвете? Сегодня? Амбель вскочила на ноги:

— Это невозможно, друид! Мы оба устали! Мы не спали почти двое суток! Нам надо хорошо отдохнуть, уж конечно не несколько часов, прежде чем мы снова пустимся в путь!

Алланон поднял обе руки:

— Тише, эльфийка! Ты думаешь, я не понимаю? Но смотри сама: демоны знают, зачем ты пришла сюда, — взять семя Элькрис и отнести его к Источнику Огненной Крови. Значит, они будут внимательно следить за выходами из города. Но сейчас они будут это делать не так тщательно, как через день или два. И знаешь почему? Они ждут, что сначала ты отдохнешь. Именно поэтому ты должна уйти немедленно. У тебя есть прекрасная возможность ускользнуть от них.

Теперь Вил понял: это было то преимущество, которое давала им ложь друида на Большом Совете.

— Вы отдохнете после того, как уйдете из города, — пообещал Алланон. — Два дня пути — и вы на эльфийской заставе в Беличьем лесу; там вы прекрасно выспитесь. А задерживаться в Арборлоне очень опасно. Чем быстрее вы уйдете отсюда, тем лучше для вас.

Вил никак не хотел примириться с этим, но слова Алланона звучали убедительно. Он быстро взглянул на Амбель. Несколько секунд она молча смотрела на него, разочарованная и сердитая, потом повернулась к Алланону:

— Прежде чем я уйду, я хочу увидеть маму. — Друид покачал головой:

— Это не слишком удачная идея, Амбель. Она сжала губы:

— Похоже, ты думаешь, что за тобой всегда последнее слово, друид, что бы я ни собиралась сделать. Но это не так. Я хочу видеть маму.

— Демоны знают, кто ты. Наверняка они знают и твою маму. Они прежде всего пойдут к ней и будут ждать тебя именно там. Это опасно.

— Мне вообще опасно находиться в Арборлоне. Но я знаю, ты поможешь мне повидать маму. — Она опустила глаза. — Или ты действительно полагаешь, что я увижу ее, когда вернусь?

Повисла гнетущая тишина, Смуглое лицо Алланона мгновенно утратило всякое выражение, как будто он боялся выказать что-то, что должно было оставаться сокрытым. Вил заметил эту перемену, и она его озадачила.

— Как хочешь, — согласился друид. Он поднялся. — Теперь вам надо поспать, хотя бы немного. Мы должны разойтись.

Эвентин поднялся вместе с ним и повернулся к внучке.

— Я хочу извиниться за Ариона, за его грубость на Совете, — произнес он с таким видом, будто собирался сказать что-то большее, но не мог. Король покачал головой: — Думаю, со временем он поймет, так же как я…

Он неуклюже повернулся, взял Амбель за плечи и поцеловал в обе щеки.

— Если бы я не был так стар… — начал он с чувством, но Амбель приложила палец к его губам, заставив его замолчать.

— Ты не настолько стар, чтобы не видеть, что здесь ты нужнее. Здесь, а не там, куда ты пошел бы со мной. — Она улыбнулась, но в глазах стояли слезы, когда она целовала деда.

Почти не осознавая, что он делает, Вил отошел от стола и направился к спящему Манксу. Старый пес услышал его шаги, один глаз вопросительно уставился на долинца. Вил нагнулся, чтобы погладить пса, но тот низко, едва слышно, угрожающе зарычал. Вил отпрянул.

«Какой недружелюбный», — подумал про себя долинец.

Он повернулся и пошел назад к столу. Эльфийский король пожал ему руку и пожелал удачи. Потом вместе с Амбель Вил последовал за Алланоном обратно, через высокое окно, в ночь.

Алланон повел их к маленькому домику, где-то на лесистом склоне на северной окраине города. Ничто не выделяло его из многочисленных подобных ему строений, и Вил подумал, что, наверное, именно поэтому друид и выбрал его. Когда они вошли, дом был пуст, было видно, что совсем недавно здесь жили. Алланон не стал объяснять, куда делись владельцы. Он вошел в дом, словно это его собственное жилище, свободно ориентируясь в темноте, зажег в гостиной несколько масляных ламп, плотно задернул шторы на окнах и быстро проверил остальные комнаты. Вил и Амбель ждали его в гостиной, у маленького столика с вышитыми салфетками, на котором стояли свежесрезанные цветы. Друид почти мгновенно вернулся, неся с собой хлеб, сыр, фрукты и кувшин с водой. Они молча поели.

После ужина Алланон отвел Амбель в маленькую комнатку в глубине дома. Единственное окно спальни было заперто на задвижку и закрыто тяжелыми шторами. Друид тщательно осмотрел замки, потом кивнул. Амбель без слов направилась к кровати. Она так устала, что не смогла даже раздеться, только скинула башмаки и устало повалилась на покрывало. Заснула она почти мгновенно. Алланон накрыл ее легким пледом и вышел из комнаты, беззвучно закрыв за собой дверь.

Оставленный в одиночестве, Вил вглядывался в темноту за окном, огни ночного города подмигивали ему, как светлячки в сумраке леса. Он тревожно оглянулся, заслышав шаги друида.

— Нам надо поговорить, Алланон. — Похоже, маг ждал этого.

— Опять вопросы, Вил Омсворд? Много?

— Не то чтобы очень. — Вил выглядел смущенным.

— Я вижу. Тогда почему бы нам не сесть?

Вил кивнул, и они уселись за маленький столик друг против друга. Казалось, долинец не знает, как ему приступить к разговору. Алланон спокойно смотрел на него и ждал.

— Что-то случилось со мной тогда, в Тирфинге, когда я пытался вызвать силу эльфийских камней, что-то, чего я не понимаю, — начал наконец Вил, стараясь не смотреть в глаза мага. — Я не хотел говорить об этом, боялся, ты подумаешь, будто я ищу отговорку, чтобы не ехать в Дикие Дебри.

— Глупо, — спокойно ответил Алланон. — Расскажи мне, что произошло. — Долинец будто не слышал его.

— Но ведь мне надо охранять Амбель, поэтому все-таки я решил рассказать. Мое дело — защищать ее, а не носиться со своим самолюбием.

— Расскажи, что произошло, — повторил друид. Вил поднял глаза:

— Я попытаюсь объяснить, если смогу. Я уже говорил, что, когда демон приблизился ко мне и я решил использовать силу камней, что-то внутри меня сопротивлялось этому. Какой-то барьер встал между мной и эльфинитами. Я поднял камни перед собой и попытался проникнуть в глубь их, чтобы высвободить их силу, но ничего не получилось. В тот момент я был уверен, что ты ошибся и я не могу использовать эльфийские камни, как это делал мой дед. Я думал тогда, что умру. Но потом, буквально за мгновение до того, как демон обрушился бы на меня, барьер сломался, сила камней вырвалась наружу и уничтожила чудище. — Вил остановился перевести дыхание. — Я потом много размышлял над этим. Поначалу я решил, что просто не понимаю, как надо пользоваться эльфинитами, и моя неопытность или замешательство вызвали их сопротивление. Но теперь думаю иначе. Там было что-то другое. Оно было во мне и шло от меня.