«Куда идем дальше?» — вопрос на самом деле интересный, ведь в округе не осталось ни одной церкви, возле которой мы не успели посидеть.

«Ищем старьевщика, нужно купить тебе одежду».

Старьевщика мы нашли на ближайшем торговом перекрестке — гора одежды, наваленная на битые жизнью деревянные столы, была видна издалека. Продавец обнаружился рядом — старик в очках с очень толстыми линзами и огромной трубкой, полной табачного дыма.

«Спроси про военную форму».

— Военная форма есть?

— Тебе зачем? Мал ты еще в армии служить! — понятия не имею, как он определил мой возраст. — Да и не берут туда таких дохляков! — похоже, как клиент я старика не интересую.

«А зачем нам форма?»

«Не задавай глупых вопросов, или ты хочешь вырубиться от моих долгих объяснений прямо здесь? Просто найди форму, можно любых родов войск, главное чтобы сидела на тебе не как мешок, а чуть лучше...»

— Старик, у меня есть деньги, у тебя товар. Так есть или нет?

— Сейчас посмотрю, — недовольно пробурчал он, отложил трубку в сторону и начал рыться в горе вещей.

И, лишь переворошив всю кучу, он нашел только один элемент военной формы:

— Вот, кавалерийские штаны, больше ничего! Мерить будешь?

Мерить не стал, не было смысла, они даже на глаз были большие в талии, но вот по длине прикинул — сантиметров на десять короче моих.

«Сгодится, пусть отложит, если не найдем ничего лучше — вернемся!»

Продавца мои слова очень разочаровали — он тут понимаешь целый час искал нужное, а я вернусь позже! Собственно он все это мне и высказал, в основном нецензурными словами... Однако, кидать штаны обратно в кучу не стал, а положил рядом с собой, что было хорошим знаком.

«Что дальше?»

«Китель и шляпу с ремнем, ботинки и твои сгодятся, они как раз с какого-то мертвого французского солдата сняты. Ну что встал, вон еще одна лавочка, ищи!»

Китель и шляпу нашел быстро, все видавшее виды, латаное перелатаное и прожженное в нескольких местах, но зато отдали совсем недорого — всего за пятьдесят центов, а это считай как килограмм свинины, я специально приценивался. Но вот за штаны пришлось поторговаться —старик не хотел их отдавать дешевле чем за доллар.

— Да ты посмотри! Ни одной заплатки! Они же новые! И что, что в паху потертые и нестиранные? Сорок центов! Не меньше!

— Тридцать пять и ни центом больше!

— По рукам!

«Отдал практически все, что у меня было. Лишь один цент остался, надеюсь, что не напрасно?»

«А сам как будто не догадался?»

Чем планировал заниматься Шиза я уже понял, попрошайкам в военной форме точно будут подавать больше, чем всем остальным. Все же война и все такое, добровольцы отсюда каждый день плывут в Европу, бороться за «мир». И, самое главное, еще никто из местных пока до этого не додумался — сегодня я видел много попрошаек, но вот покалеченных военных прямиком с полей Первой Мировой Войны еще не было. Именно все это я и рассказал Шизе, но вот ответ был немного не таким, какой я ожидал:

«Я был лучшего мнения о тебе! Ладно, знал же, что будет непросто... Слушай, чем же мы на самом деле сегодня займемся!»

Объяснения затянулись надолго, как и репетиция, в конце которой был самый настоящий экзамен. Надеть на себя форму и кое-как привести себя в порядок это полдела, но вот научиться правильно и не запинаясь говорить — это уже совсем другое...

«Сгодится... Пошли».

— Госпожа, к вам гость!

Дворецкий шагнул в сторону, освобождая мне дорогу.

— Добрый день, мэм! Позвольте представиться — капрал Николас Смирноф! Я являюсь представителем общества добровольной помощи ветеранам боевых действий, мы собираем пожертвования для наших парней, что сейчас воюют в Европе!

— Пожертвования? — это уже не первое поместье, которое я посетил, поэтому прекрасно знаю, как домохозяйки реагируют на мое лицо.

— Да, пожертвования! Позвольте, я вам все расскажу! — дальше начинается часть про то, как я «воевал» и был ранен, какое сейчас бедственное положение в госпиталях, где лечат добровольцев и еще много всякой чепухи, которую Шиза иногда выдумывал прямо на ходу. И обычно все это проходило за чаем, так как местом для сбора пожертвований был старый и очень богатый район, населенный англичанами. Это, кстати, уже восьмой чай с выпечкой за последние два часа! И не только с булками, но иногда и перепадает что-то более серьезное, кусок ветчины там или копченый угорь.

«Вкусно? А ты хотел на паперти сидеть!»

«Но посидеть все же пришлось...»

«А где бы мы взяли деньги на приведение тебя в соответствующий вид? Ведь свои, честно заработанные актерским трудом, ты не взял, под лежак спрятал! Нашел место для тайника! Непростительная простота! Цирюльник и прачка за просто так не работают! И спасибом с ними не расплатишься!»

Кроме стрижки и глажки мне так же пришлось заработать на блокнот и карандаш. Причем немного бывшие в употреблении не подходили, Шиза настаивала на всем новом. И еще заставил исписать первые пару страниц несуществующими именами и адресами. Но, посетив первый дом, я понял, что он был прав, слишком уж людям нравилось, когда их имена записывали в новенькую книжицу, обещая при этом, что каждый спасенный солдат будет знать имя своего спасителя и даже молиться за него Деве Марии. Не всем нравилась Дева Мария, но пожертвовать немного денег еще никто не отказался. Тут доллар, там пятерка, потом двойка, вот и набралась уже двадцатка — тщеславие играло на нашей стороне.

Но самое главное — место проведения аферы, богатый район старого города, расположенный в Джерси, где никто и не думал жертвовать монеты, только купюры! К вечеру в карманах кавалерийских штанов уже была внушительная сумма в сорок долларов, считай половина месячной зарплаты разнорабочего на стройке. Не знаю, что сработало — мой внешний вид восстанавливающегося после тяжелого ранения солдата, или то, кем я представлялся, дворяне они ведь и в Америке дворяне, своих чувствуют за версту и не прочь поговорить с образованным человеком. Последнее без Шизы бы не вытянул, но она помогла, подсказывая в самым трудных моментах.

Так что я сразу сошел за своего.

А может быть помог мой английский из будущего, слишком необычным он был в это время. Великобритания это же та еще страна в плане языка, даже в моей прошлой жизни жители севера с трудом понимали жителей юга и наоборот, у меня же классическое произношение «отовсюду понемногу», этакий универсальный язык, понятный всем и сразу. Плюс еще огромное число заимствований из латинского, греческого, французского и немецкого — сразу видно, человек образованный, да еще и маг, ну как такому отказать? Не удивлюсь, что мое появление здесь еще долго будут обсуждать, ведь для дворян и магов Америка то еще захолустье, где слухи и пересуды об одном событии могут ходить в высшем обществе годами. Но, да и плевать — главное деньги!

«И не забывай посматривать, где что плохо лежит!»

«Да помню я, помню!»

Очередное пожертвование и очередное имя с адресом, вписанное в блокнот. Плюсом к этому списку идут мои воспоминания о самых ценных вещах, выставленных хозяевами дома на всеобщее обозрение. Но для верности рядом с самыми жирными усадьбами и поместьями я ставлю полосы обратной стороной карандаша, вдруг память опять подведет, и я забуду у кого именно на стене висит оригинальный Гойя, причем сразу две картины, голая баба и баба одетая... Сам я в этом не разбираюсь, но если Шиза сказала, что через сто лет они будут стоить как небоскреб, значит надо ее слушать и запоминать...

Но самым сложными клиентами были мужчины, которые в россказни о бравых солдатах не верили и сразу просили подробности. Кто с кем воюет, на каких фронтах и вообще, ты из какой части, сынок? Штаны кавалерии, китель пехота, уж не мошенник ли ты часом? Однако, Шиза и тут не подвела — нужный ответ находился всегда. Штаны — какие были в госпитале, те и дали, вот, видите, они даже мне малы! Мы кстати деньги и на одежду собирает, не поделитесь парой долларов? Мне так-то ноги осколками посекло, штаны вообще испарились, вот и пришлось надевать что было, не с голым же задом бегать. А воюем мы в Американском экспедиционном корпусе, бьем немчуру во Франции, есть и второй фронт, где тоже наши, но они где-то в Италии, про них я ничего рассказать не смогу.