Ургалы собрались вокруг знамён, украшенных символами отдельных кланов, но было непонятно, кто же осуществляет общее командование. Казалось, каждый из кланов получает отдельные приказы откуда-то извне. Интересно, думал Эрагон, кто же их возглавляет? Хорошо бы им с Сапфирой отыскать его и постараться уничтожить…
Но, помня приказ Аджихада, он сообщил сведения, полученные во время облёта поля боя, Двойникам. Их особенно заинтересовали наблюдения Эрагона по поводу явного отсутствия у ургалов единого командира, и они засыпали его вопросами. Но он был достаточно краток. Двойники сообщили ему, что им с Сапфирой приказано помочь Хротгару, который, видимо, начинал отступать, и Эрагон поспешил туда.
Сапфира стремительно перенесла его к окружённым гномам, пролетев чуть ли не над головой Хротгара, облачённого в прекрасные золотистые латы. Король гномов возглавлял небольшую группу соплеменников, грозно размахивая Волундом, боевым молотом своих предков. Подняв белоснежную бороду, он с восхищением посмотрел на закованную в латы Сапфиру, которая, приземлившись с ним рядом, тут же повернулась к наступающим ургалам, оскалившись так свирепо, что даже самые храбрые из куллов дрогнули перед нею. Гномы, разумеется, тут же воспользовались этим и несколько продвинулись вперёд. Эрагон старался всячески оберегать Сапфиру. Слева её, правда, прикрывали гномы, но спереди и справа на неё так и наступали орды ургалов. Эрагон безжалостно разил их мечом, а когда меч оказывался бесполезен, прибегал к магии. Щит его пробило чьё-то копьё, слегка поранив ему плечо. Морщась от боли, Эрагон яростно взмахнул мечом, надвое разрубив морду очередной рогатой твари, вогнав кул-лу в мозг осколки металла и кости.
Хротгар вызывал у него какое-то благоговейное восхищение: будучи глубоким стариком — как по меркам людей, так и гномов, — он все же оставался непревзойдённым бойцом. Ни один из ургалов, даже если это был гигант-кулл, не имел ни единого шанса остаться в живых, попавшись под руку королю гномов. Каждый удар его тяжёлого Волунда звучал смертным приговором очередному врагу. Когда одного из прикрывавших его гвардейцев поразило копьё, Хротгар схватил это копьё и, с поразительной силой метнув в его владельца, стоявшего шагах в сорока от него, пронзил его насквозь. Этот геройский поступок вызвал в душе Эрагона ещё большее восхищение и вдохновил на новые и куда более рискованные тактические приёмы.
Сделав выпад в сторону кулла, находившегося почти на пределе досягаемости, Эрагон чуть не вывалился из седла, и, прежде чем он успел выпрямиться, кулл, нырнув под лапой Сапфиры, ударил его мечом. Удар пришёлся на боковину шлема, сильно отбросив Эрагона назад. В глазах у него потемнело, в ушах стоял звон, а кулл между тем, не давая ему прийти в себя, готовился нанести новый удар. Но, когда его рука с мечом уже пошла вниз, он вдруг взревел и опрокинулся навзничь: из груди у него торчало острие клинка, а над ним возникла… Анжела в длинном красном плаще поверх диковинного ребристого панциря, украшенного чёрными и зелёными эмалями. В руках она держала странное двустороннее оружие — длинное деревянное древко с двумя сабельными клинками на концах.
Анжела озорно подмигнула Эрагону и тут же устремилась прочь, быстро вращая своим страшным оружием и напоминая древнего восточного заклинателя — дервиша. Её сопровождал Солембум в обличье невысокого лохматого юноши, вооружённого небольшим чёрным кинжалом. Острые кошачьи зубы его были страшно оскалены.
Оглушённый Эрагон с трудом выпрямился в седле, и Сапфира тут же взмыла в воздух, заложив высокий вираж и давая ему время прийти в себя. Осмотрев с высоты равнины Фартхен Дура, Эрагон весьма огорчился, когда увидел, что во всех трех основных точках бой складывается неудачно для обороняющихся. Ни Аджихад, ни Джормундур, ни Хротгар оказались не в силах противостоять натиску ургалов — тех было слишком много.
Эрагон задумался. Скольких ургалов он сможет убить разом, если воспользуется магией? Он прекрасно понимал, что возможности его ограничены. Но если он перебьёт их достаточно, чтобы переломить судьбу сражения… Хотя это, скорее всего, просто самоубийство… И все же иного способа победить он пока не видел.
Битва продолжалась уже много часов. Вардены и гномы были вымотаны до предела, тогда как ургалы постоянно получали свежие подкрепления.
Схватка казалась Эрагону кошмарным сном. Защитники Фартхен Дура сражались из последних сил, но место каждого поверженного ургала тут же занимал другой. Эрагону казалось, что у него болит все тело, но особенно сильно мучила головная боль — после того удара мечом. Кроме того, прибегая к магии, он терял все больше сил. Незащищённые крылья Сапфиры уже во многих местах были пробиты.
Эрагон сражался с очередным ургалом, когда на связь с ним вышли Двойники.
«Под основанием Тронжхайма слышен шум! — сообщили они. — Похоже, ургалы пытаются пробиться в город снизу! Вам с Арьей необходимо немедленно прибыть сюда и обрушить проходы, которые ургалы уже успели прорыть!»
Эрагон проткнул наседавшего на него ургала насквозь, кратко сообщил Двойникам, что они с Сапфирой вскоре прибудут, и оглянулся в поисках Арьи.
Она сражалась сразу с несколькими ургалами, и Сапфира поспешила ей на помощь, оставляя позади груды искалеченных тел. Когда они поравнялись с эльфийкой, Эрагон протянул ей руку и крикнул:
— Влезай сюда!
Арья, не колеблясь, вспрыгнула на спину Сапфире. Обхватив Эрагона за талию правой рукой, левой она продолжала разить врага своим окровавленным мечом. Сапфира уже готовилась взмыть в небо, когда к ней со страшным воем бросился огромный кулл и обрушил на грудь удар своего боевого топора.
Взревев от боли, она все же попыталась взлететь. Но тут её вдруг занесло вбок и конец правого крыла заскрёб по земле. Тот же кулл снова замахнулся топором, намереваясь метнуть его в дракониху, но Арья успела, высоко подняв руку, выкрикнуть какое-то заклятие, и сорвавшаяся с её пальцев изумрудная молния насмерть поразила проклятого монстра. С огромным усилием Сапфира все же выровняла полет, чуть не задевая низко висящими лапами головы воинов, и взлетела высоко над полем битвы.
«Ты как? Рана серьёзная?» — озабоченно спросил у неё Эрагон.
«Не очень. Вот только броня на груди сплющена и больно давит на грудь, мешая двигаться».
«Сможешь добраться до драконьего убежища?»
«Попробую».
Эрагон объяснил Арье, что Сапфира серьёзно ранена, и она предложила:
— Как только приземлимся, я останусь и попробую ей помочь. А потом сразу же присоединюсь к тебе.
— Хорошо, спасибо, — сказал Эрагон.
Полет лишил Сапфиру последних сил, и она, с трудом спланировав, тяжело шлёпнулась на Исидар Мит-рим, откуда Двойники должны были вести наблюдение за ходом битвы. Но там никого не оказалось. Спрыгнув с седла, Эрагон увидел, какой ущерб нанёс Сапфире удар ургала: четыре металлические пластины на груди были сплющены и сбиты воедино, не давая ей возможности ни свободно двигаться, ни дышать.
«Держись!» — пожелал он ей, погладил её и бросился было вниз, но тут же остановился и выругался. Они находились на самом верху лестницы Вол Турин, а он, занятый мыслями о раненой Сапфире, и не подумал о том, как попадёт на нижний уровень Тронжхайма, где как раз и пытались прорваться ургалы. Спускаться по ступеням времени не было. Эрагон с опаской глянул на узкий жёлоб, тянувшийся справа от лестницы, схватил один из кожаных ковриков, сел на него и полетел по жёлобу вниз.
Каменный жёлоб был гладким, как полированное дерево, и Эрагон нёсся вниз с поистине устрашающей скоростью. На поворотах его сильно прижимало к стенкам желоба, и он старался лежать, не поднимая головы. В шлеме свистел воздух, голову мотало из стороны в сторону, точно флюгер в бурю. Жёлоб был для него, конечно, слишком узок, и он все время опасался, что вылетит из него, но понимал уже, что если плотно прижать к телу руки и ноги и лежать неподвижно, то спуск, скорее всего, закончится благополучно.
