«Ах ты! Каждый раз, стоит тебе скрыться с моих глаз, ты попадаешь в беду, точно безмозглый детёныш, который только что вылупился из яйца и повсюду суёт свой глупый нос! А если ты сунешь свой нос в гнездо с такими тварями, которые тебе его откусят, а потом и тебя самого в живых не оставят? Как я смогу тебе помочь, если буду находиться за много миль от тебя? Да, до сих пор я послушно пряталась, старалась, чтобы никто меня не увидел, но больше этого делать не желаю! Ни за что! Тем более когда твоей жизни угрожает опасность!»

«Я понимаю, за что ты так сердишься на меня, — примирительным тоном отвечал Эрагон, — но я ведь гораздо старше тебя, могу сам о себе позаботиться, и если уж на то пошло, то защищать должен именно я тебя!»

Она возмущённо рыкнула и щёлкнула зубами у самого уха Эрагона.

«Ты что же, действительно веришь своим словам? — насмешливо спросила она. — Слушать больше ничего не желаю! Завтра же ты поедешь верхом на мне, а не на этом жалком животном, похожем на оленя, которое вы называете лошадью! Иначе я просто схвачу тебя когтями и понесу! Ты Всадник или нет? Неужели я тебе совершенно безразлична?»

От этих вопросов Эрагону стало не по себе, он даже глаза отвёл, понимая, что Сапфира права. Но снова садиться на неё верхом он боялся: слишком мучительной оказалась его первая подобная попытка.

— Ну и что? — нетерпеливо спросил у него Бром.

— Она хочет, чтобы я с завтрашнего дня ехал верхом только на ней, — стушевался Эрагон.

Бром немного подумал, потом, блестя глазами, сказал:

— Ну что ж, седло у тебя есть. Я полагаю, что если вы оба не будете слишком высовываться, то ничего страшного в этом не будет.

Сапфира искоса на него глянула и снова уставилась на Эрагона.

— Но что, если на тебя нападут или случится ещё какая-нибудь неприятность? — возразил Эрагон. — Я ведь не смогу сразу оказаться рядом, и тогда…

Сапфира так надавила ему на грудь, что он тут же умолк, и сообщила:

«Он и без твоих объяснений, малыш, совершенно правильно меня понял!»

Бром, с трудом скрывая улыбку, сказал:

— Все равно стоит рискнуть. Тебе ведь так или иначе нужно учиться летать на ней. Представь это себе с выгодной стороны: ты летишь впереди, все отлично видишь сверху и гораздо раньше меня можешь заметить любую ловушку, засаду или ещё какие-то неприятные сюрпризы.

Эрагон посмотрел на Сапфиру и мысленно сказал ей:

«Ладно. Завтра полечу на тебе. Может, все-таки отпустишь меня?»

«Сперва дай слово».

«Вот ещё! Это тебе так необходимо? — возмутился он. Сапфира моргнула, но ничего не ответила и когтей не убрала. — Ну, хорошо. Даю тебе слово, что завтра полечу с тобой. Довольна?»

«Удовлетворена».

Сапфира наконец отпустила его и даже помогла встать на ноги. Господи, до чего же она стала громадной! — подумал он вдруг и, сердито ворча, вскочил на Кадока и поспешил вдогонку за Бромом.

На закате разбили лагерь. Как всегда, перед ужином Эрагон немного пофехтовал с Бромом и сумел нанести ему такой сильный и неожиданный удар, что оба деревянных меча разлетелись в щепки. Оставшийся в руках обломок Бром бросил в костёр и с удовольствием сообщил Эрагону:

— Ну все, с играми покончено. Остатки своей деревяшки можешь тоже бросить в огонь. Что ж, урок ты усвоил хорошо. Пора браться за настоящий меч. — И, вытащив из седельной сумки меч Заррок, он протянул его юноше.

— Мы же друг другу мясо с рёбер спустим! — ужаснулся Эрагон.

— Ничего подобного. Ты снова забыл о магии, — успокоил его Бром.

Подняв свой меч и повернув его так, что он засверкал в отблесках костра, он коснулся пальцами острия. Лицо его застыло, морщины на лбу стали ещё глубже.

Несколько мгновений ничего не происходило, потом Бром тихо сказал: «Гёлотх дю книфр!» — и маленькая красная искра пробежала по лезвию меча между его пальцами. Он провёл по мечу рукой, потом перевернул его и снова провёл рукой по острию. Как только он отнял пальцы от клинка, искра погасла. Затем Бром перевернул руку ладонью вверх и с силой ударил по ладони мечом. Эрагон так и подскочил, но остановить его не успел и с изумлением уставился на совершенно целую руку Брома.

— Что это ты сделал? — спросил Эрагон.

— Попробуй-ка, — с улыбкой велел Бром, и он коснулся клинка, чувствуя, что ему мешает ощутить остроту лезвия некая невидимая преграда, похожая на скользкую плёнку. — Твой меч я заблокирую несколько иначе, — сказал Бром, — но результат будет примерно тот же.

Он рассказал Эрагону, как нужно произносить заклинание, и тот, правда после нескольких неудачных попыток, все же сумел поставить защиту на свой меч. Он столь самозабвенно размахивал мечом, что Брому пришлось предупредить его:

— Резаные раны наши мечи нанести, конечно, не могут, а вот кости переломать — запросто. Мне бы не хотелось лишних увечий, так что перестань изображать мельницу, пока не попал мне по шее и не отправил на тот свет.

Эрагон кивнул в знак согласия и тут же без предупреждения нанёс первый удар, но Бром успел парировать, от мечей так и полетели искры. После упражнений с палками меч казался Эрагону чересчур тяжёлым и неповоротливым, он вскоре устал и мгновенно «заработал» весьма ощутимый удар по колену.

К концу урока, впрочем, оба фехтовальщика были покрыты синяками и шишками. Эрагон, естественно, пострадал значительно сильнее. А вот на Зарроке, к его невероятному удивлению, не было ни царапинки!

Утром у Эрагона болели все мышцы на руках и на ногах, а тело было разукрашено синяками. И тут он увидел, что Бром надевает на Сапфиру недавно сшитое седло. Сердце его бешено забилось: он вспомнил о предстоящем полёте. Сели завтракать, к этому времени Бром уже приладил седло и даже седельные сумки к нему привязал.

Съев все до крошки, Эрагон встал, молча поднял с земли свой лук и направился к Сапфире, услышав, как Бром говорит ему вслед:

— Запомни: покрепче сжимай колени, а управлять Сапфирой постарайся мысленно, во время полёта пригнись как можно ниже, распластайся в седле, и все будет хорошо. Главное, не поддаваться панике.

Эрагон, продолжая упорно молчать, кивнул, и Бром помог ему взобраться в седло.

Сапфира с нетерпением ждала, когда Эрагон наконец сунет ноги в стремена и закрепит их специальными ремешками.

«Ну что, готов наконец?» — мысленно спросила она.

Эрагон судорожно втянул в себя свежий утренний воздух и честно ответил:

«Нет ещё, но все равно — давай!»

Она с восторгом подчинилась — присела, подпрыгнула на мощных ногах, и в ушах у Эрагона засвистел ветер. Несколько раз неторопливо взмахнув крыльями, Сапфира стала набирать высоту, и он крепко обхватил её за шею.

Если в прошлый раз, когда он летал на ней, каждый взмах крыльев давался ей с определённым напряжением, то теперь она летела ровно и, казалось, без малейших усилий. Внизу тонкой ниткой вилась река, виднелись крохотные пятнышки деревьев, пышные облака плавали вокруг. Воздух здесь был очень чистый, очень холодный и ломкий, как лёд.

— Как здорово!.. — вырвалось у Эрагона, и тут Сапфира вдруг резко развернулась и полетела обратно. У Эрагона закружилась голова, земля превратилась в мелькающее округлое пятно. — Ох, не надо! — простонал он, борясь с тошнотой. — Я сейчас упаду!

«Ты должен привыкать. Если на меня нападут, то к этому простому манёвру я прибегну в первую очередь», — назидательным тоном заявила Сапфира. Эра-гон возражать ей не стал и все своё внимание постарался сосредоточить на том, чтобы удержать в желудке съеденный завтрак. Сапфира опять совершила резкий вираж, камнем упала вниз и полетела, чуть не касаясь земли, словно намереваясь сесть.

Хотя у Эрагона по-прежнему при каждой новой фигуре высшего пилотажа ёкало под ложечкой, он уже начинал получать удовольствие от полёта и даже немного ослабил хватку рук, которыми прямо-таки вцепился в шею драконихи. Он выпрямился, поднял голову и немного осмотрелся. Сапфира позволила ему полюбоваться пейзажем и тут же заявила: