Поверхность воды вновь стала светлой и прозрачной. Эрагон отпрянул от камня, хватая ртом воздух.

— Этого не может быть! — в страшном волнении воскликнул он. («Нет, она не настоящая, она же мне просто приснилась! Как она могла узнать, что я смотрю на неё? И как мне удалось представить себе какой-то донжон, в котором я никогда не был? — Эрагон даже головой потряс, словно пытаясь избавиться от наваждения. — Неужели тот сон был пророческим?»)

Мысли его были прерваны знакомым ритмичным хлопаньем крыльев. Он бросился назад и увидел, как на поляну садится Сапфира с Бромом на спине. Только теперь меч его был в крови, борода тоже перепачкана кровью, лицо страшно искажено.

— Что случилось? — спросил Эрагон, опасаясь, что старик ранен.

— Он ещё спрашивает! — сердито воскликнул Бром. — Ничего особенного: я просто пытался исправить то, что ты натворил! — И он с силой взмахнул мечом, с меча так и полетели брызги крови. — Ты знаешь, к чему на этот раз привели твои «фокусы»?

— Я не позволил ургалам схватить тебя! — гордо ответил Эрагон, чувствуя холодок в желудке.

— Да, это точно, — проворчал Бром, — но твоя выходка чуть тебя не убила! Ты же два дня проспал! Там было двенадцать ургалов. Двенадцать! Но где тебе было об этом задуматься! Ты бы их с удовольствием и прямо в Тирм зашвырнул! Обрадовался! Между прочим, вполне достаточно было бы залепить каждому из них камнем по башке. Нет, тебе этого было мало, ты решил всех наземь свалить, да только зачем-то в живых оставил… Видимо, чтобы потом они могли очухаться и удрать. А я целых два часа их выслеживал. Только трое все равно удрали, даже Сапфира мне помочь не смогла!

— А я и не собирался их убивать, — заносчиво заявил Эрагон, чувствуя себя очень маленьким и жалким.

— В Язуаке ты думал иначе.

— Ну, тогда у нас выбора не было, и я ещё совсем не умел магией управлять. А на этот раз было бы чересчур…

— Ах, чересчур! — вскричал Бром. — Тебе не покажется, что «было бы чересчур», когда ургалы до нас доберутся! Они ведь и не подумают проявлять подобное «милосердие». И зачем, скажи, ну зачем ты себя-то им показал?

— Ты же сказал, что они обнаружили следы Сапфиры. Так не все ли равно, если они и меня увидели? — попытался оправдаться Эрагон.

Бром воткнул лезвие меча в землю и сердито сказал:

— Я сказал, что они, возможно, нашли её следы. Наверняка я этого не знал. Они вполне могли решить, что преследуют каких-то случайных путников, которых стоит ограбить. Но теперь-то они, естественно, все поняли. Ещё бы: ты ведь приземлился прямо у них перед носом! А поскольку ты милостиво даровал им жизнь, они теперь разбежались во все стороны, как тараканы, и распространяют весьма вредные для нас слухи. Возможно, слухи эти вскоре достигнут и королевского дворца. — Бром негодующе воздел руки. — Мальчишка! Да ты после этого не заслуживаешь звания Всадника! — Он поднял с земли меч, подошёл к костру и, вытащив откуда-то из кармана тряпицу, принялся яростно оттирать лезвие.

Эрагон стоял как статуя, не зная, что сказать. Он попытался мысленно спросить совета у Сапфиры, но та отвечала лишь: «Поговори с Бромом».

Эрагон нерешительно подошёл к костру и спросил:

— Тебе будет легче, если я скажу, что мне очень жаль? Бром вздохнул и сунул меч в ножны.

— Нет, не будет, — проворчал он. — Своими переживаниями ты уже ничего не исправишь. — Он ткнул Эрагона в грудь пальцем и сурово на него посмотрел: — Ты сделал на редкость неудачный выбор, парень, и теперь твои необдуманные действия могут иметь самые опасные последствия. И, между прочим, ты сам чуть не умер. Чуть не умер, Эрагон! Пойми это! И постарайся отныне думать как следует, прежде чем начнёшь действовать. Именно для этих целей у нас в голове мозги, а не камень! Эрагон, совершенно пристыженный, только кивнул. Но, чуть погодя, все же сказал:

— А вообще-то все не так уж и плохо. Ведь ургалы и так обо мне знали, им даже приказано было взять меня в плен.

От удивления Бром даже глаза выпучил, забыв о трубке, которая так и осталась нераскуренной торчать у него во рту.

— Ничего себе «не так плохо»! Да все, оказывается, даже хуже, чем я думал! Сапфира сказала мне, что ты разговаривал с ургалами, но о приказе пленить тебя не упоминала. — Торопливо, глотая слова и запинаясь, Эрагон пересказал Брому свой разговор с ургалами, и тот задумчиво протянул: — Значит, у них теперь даже вожак есть? Вот уж не думал!

— Есть, — кивнул Эрагон.

— А ты, значит, решил оставить его требования без внимания, наговорил ему грубостей и напал на его подчинённых? — Бром покачал головой. — М-да-а… Плохо дело. Зря ты их всех не перебил! Теперь тебе твоего проступка не простят. Что ж, поздравляю: ты только что приобрёл на редкость опасных врагов!

— Но я ведь уже сказал, что ошибся и мне очень жаль, что так вышло! — надулся Эрагон.

— Вот именно, ошибся! — сверкнул глазами Бром. — Но больше всего меня тревожит тот, кого ургалы называли своим «хозяином».

— Как же нам теперь быть? — жалким голосом спросил Эрагон.

Помолчав, Бром сказал:

— Понадобится по крайней мере недели две, чтобы твоя рука хоть немного зажила. Что ж, это время можно потратить с большой пользой: вбить тебе в башку хоть немного здравого смысла. Полагаю, это было отчасти и моей ошибкой: я научил тебя, как обращаться с магическими заклинаниями, но не объяснил, когда следует их применять. А это, как я уже говорил, требует большой осторожности, тебе же её явно не хватает. Учти: вся магия Алагейзии не пойдёт тебе на пользу, если ты не будешь знать, когда и в каком количестве её следует применить.

— Но мы ведь по-прежнему держим путь в Драс-Леону, верно? — спросил Эрагон. Ему очень хотелось сменить эту неприятную тему.

— Можно, конечно, и продолжить поиски раззаков, но даже если мы их и найдём, это ничего не даст, поскольку ты нездоров. — Бром принялся рассёдлывать Сапфиру. — Ну что, ты достаточно хорошо себя чувствуешь, чтобы ехать верхом?

— По-моему, да.

— Значит, сегодня мы успеем проехать ещё несколько миль.

— А где же Кадок и Сноуфайр? Бром махнул рукой куда-то в сторону.

— Там, неподалёку. Я привязал их, пусть немного травки пощиплют.

Эрагон, собрав свои вещи, последовал за Бромом к лошадям и услышал голос Сапфиры, которая нравоучительным тоном заметила:

«Если бы ты сперва объяснил мне, что хочешь сделать, ничего бы не случилось. Я бы предупредила тебя, что ни в коем случае нельзя оставлять ургалов в живых. Хотя, если честно, я согласилась выполнить твою просьбу, потому что и сама отчасти была уверена, что это правильное решение».

«Я не хочу говорить об этом!» — оборвал её Эрагон.

«Ну как хочешь», — презрительно фыркнула она.

Они тронулись в путь, и каждая кочка или колдобина заставляли Эрагона скрипеть зубами от боли. Если бы он был один, то наверняка бы уже сдался, но рядом ехал Бром, и жаловаться он не осмеливался. Тем более что Бром уже и так действовал ему на нервы, расписывая всякие грядущие ужасы с участием ургалов, магии и Сапфиры, а также шейдов и драконов-предателей. «Ему отлично удаётся роль палача, — думал Эрагон мрачно, — мало мне сломанной руки, так он мне ещё и душу терзает!» На вопросы Брома он то и дело отвечал невпопад и совсем приуныл.

Наконец остановились на ночлег, и Бром, искоса на него глянув, негромко проворчал:

— Это ещё только начало!

И Эрагон понял, что разочаровал старика своей слабостью.