Эрагон пожал плечами:

— Вряд ли у нас ещё остались какие-то шансы на удачу. Он подошёл к Арье и положил ладонь ей на лоб. Лоб был влажный и очень горячий. Глаза беспокойно двигались под опущенными веками, словно ей снилось нечто ужасное, тревожное, и Эрагон заботливо обтёр ей лицо влажной тряпицей, от всей души сожалея, что не может сделать для неё большего.

Однако скоро, когда они обогнули довольно широкое плечо очередной горы, Эрагон заметил вход в ту самую узкую долину, которую показывала ему Арья. Вход в неё, прятавшийся за дальними отрогами горы, был столь узок, что они вполне могли проехать и мимо него. Из долины вытекала река Беартуф, о которой также упоминала Арья. Вырвавшись из ущелья на свободу, эта река широкой извилистой лентой пролегала по долине. Эрагон, испытывая невероятное облегчение, улыбнулся: теперь он точно знал, что цель близка!

Однако, оглянувшись назад, с тревогой заметил, что расстояние между ними и ургалами сократилось менее чем до лиги. Указав на долину Муртагу, он сказал:

— Если нам удастся незамеченными проникнуть туда, это собьёт ургалов с толку.

— Надо попробовать, — пожал плечами Муртаг, — хотя до сих пор преследовать нас им удавалось вполне успешно.

Устремившись ко входу в долину, они нырнули в густой лес. Деревья в лесу были высокие, с тесно переплетёнными ветвями и почти чёрной потрескавшейся корой, их узловатые корни торчали из земли, точно голые колени, земля вокруг была усыпана очень тёмной хвоей и огромными шишками величиной чуть ли не с лошадиную голову. В вершинах деревьев перекликались чёрные белки, из многочисленных дупел поблёскивали чьи-то глаза, с кривых спутанных ветвей зелёными бородами свисали клочья аконита.

Этот лес навевал какую-то неясную тревогу, и у Эрагона по спине пробежал холодок. Опасность так и висела в воздухе, казалось, самим деревьям не нравится вторжение чужаков.

«Они очень старые», — беззвучно заметила Сапфира, коснувшись носом одного из чёрных стволов.

«Я вижу, — ответил Эрагон, — только уж больно недружелюбно они выглядят!»

Лес все не кончался, становясь темнее и гуще, Сапфире стало не повернуться, и она взлетела над вершинами деревьев, неся на себе Арью. Троп здесь, разумеется, не было, а чрезвычайно густой подлесок очень замедлял движение. Река Беартуф вилась где-то рядом — они постоянно слышали её журчание. Возвышавшаяся неподалёку скала закрывала солнце, и казалось, что уже наступили сумерки.

Когда они наконец добрались до входа в долину, Эрагон обнаружил, что, хотя издали он выглядел, как узкая щель меж утёсами, на самом деле достаточно широк, да и сама долина была ничуть не меньше любой другой, он такие не раз встречал в горах Спайна. Лишь здешние высоченные и мрачные горы делали её узкой и незаметной. На фоне отвесных скал сверкали многочисленные водопады, небо над головой казалось узкой синей полоской, кое-где прерывавшейся серыми облаками. Над влажной землёй стлался туман, сильно охлаждая воздух, так что было заметно дыхание. Во мху виднелись заросли земляники; её кустики тянулись к бледным солнечным лучам. Всюду виднелись кучи валежника, возле которых гордо стояли красные и жёлтые мухоморы.

Вокруг было тихо, звуки словно тонули в тяжёлом от влаги воздухе. Они вышли на небольшую поляну, и Сапфира тут же приземлилась, почти неслышно хлопая крыльями, и, вертя во все стороны головой, стала обозревать окрестности.

«Я видела стаю очень странных птиц, — сообщила она Эрагону. — Оперение черно-зеленое, а на крыльях красные отметины. Никогда раньше таких не видала!»

«Да в этих горах все какое-то странное, — отвечал Эрагон. — Не слетаешь ли со мной на разведку? Хочу посмотреть, где там ургалы».

«Конечно, слетаю».

Эрагон обернулся к Муртагу:

— Убежище варденов, видимо, на том конце долины. Если поспешить, то можно ещё к ночи успеть туда добраться.

Муртаг только хмыкнул, а потом, подбоченившись, заявил:

— И как мне теперь, по-твоему, отсюда выбраться? Впереди вардены, позади ургалы, которые, кстати, очень скоро нас нагонят, и ни одного бокового прохода меж горами!

— Да ты не беспокойся, — нетерпеливо сказал Эрагон. — Долина длинная, наверняка нам ещё встретятся выходы из неё. — Он отвязал Арью от Сапфиры и усадил её на Сноуфайра. — Присмотри за Арьей, пожалуйста, — попросил он Муртага. — Я хочу слетать на разведку. Мы встретим вас на том конце долины.

— Будь осторожен, — нахмурился Муртаг и, взяв Сноуфайра за повод, снова нырнул в лесную чащу.

Когда Сапфира поднялась достаточно высоко, Эрагон спросил:

«А ты не могла бы подняться к одной из вершин? Уж оттуда мы бы точно смогли увидеть, куда нам дальше следует направляться, уж больно мне надоели жалобы Муртага на то, что отсюда нет ни входа, ни выхода».

«Можно попробовать, — сказала Сапфира. — Но учти: там будет очень холодно».

«Ничего, на мне тёплый плащ».

«Ну, тогда держись!»

Сапфира взмыла почти вертикально вверх, так что Эрагон чуть не вылетел из седла. Мощные крылья дра-конихи поднимали их все выше и выше. Долина внизу превратилась в узкую зеленую ленту, в которую была серебряной нитью вплетена река Беартуф, сверкавшая на солнце.

Они достигли облаков, воздух здесь был весь пропитан ледяной влагой. Вокруг серая пелена, сквозь которую видно лишь на расстоянии вытянутой руки. Хорошо бы, подумал Эрагон, не врезаться в соседнюю гору! На всякий случай он даже руку вытянул, словно хотел нащупать в этом тумане ближайший пик, и ладонь его тут же стала влажной, осевший на неё туман ручейком потёк в рукав. Вытирая руку, Эрагону вдруг показалось, что рядом мелькнула серая тень. Голубь! На ноге судорожно махавшей крыльями птицы белела какая-то полоска. Сапфира резко дёрнулась и уже раскрыла пасть, готовясь поймать нежданную добычу, но голубь с жалобным криком увернулся от её острых зубов и тут же исчез в тумане.

Когда они наконец вырвались из облаков, Сапфира была вся покрыта капельками воды, отливавшими синим, как и её чешуя, а стоило ей отряхнуться, над ней повисали сотни маленьких радуг. Эрагон страшно замёрз и весь дрожал. Земли с такой высоты видно не было — только облака, ползущие меж гор.

Деревья на склонах уступили место сине-белым ледникам, так сверкавшим в солнечных лучах, что Эрагон зажмурился, чтобы не ослепнуть, и прикрыл лицо согнутой в локте рукой.

«А тебя разве солнце не слепит?» — спросил он Сапфиру.

«У меня глаза не такие, как у тебя?» — ответила она.

Они летели на такой высоте, что мокрые волосы Эрагона покрылись ледяной коркой, превратившись в некое подобие сверкающего шлема. Штаны и рубашка напоминали настоящие латы. Чешуя Сапфиры стала скользкой, крылья заиндевели. Они никогда ещё не летали на такой высоте, но до вершин здешних гор так и не поднялись.

Сапфира постепенно замедляла полет, реже взмахивала крыльями и дышала с трудом. Эрагон тоже судорожно хватал воздух ртом — ему казалось, что он задыхается. Подавив страх, он крепче схватился за шипы на шее Сапфиры и мысленно сказал ей, что пора снижаться. Перед глазами у него уже плыли красные круги. Дышать было совершенно нечем, а Сапфира, будто не слыша, все продолжала набирать высоту. Эрагон повторил свою просьбу, и снова она не ответила. «Она меня не слышит, — понял он и так забарабанил по чешуйчатому драконьему боку, что чуть не свалился. — Давай вниз!» — велел он ей, но эти усилия вызвали у него резкий приступ головокружения, а потом он и вовсе потерял сознание, провалившись во мрак.

Эрагон пришёл в себя, только когда Сапфира, вновь пробив слой облаков, устремилась вниз. Голову страшно ломило, он никак не мог понять, что с ним случилось, и с недоумением озирался вокруг. Потом до него дошло, что, видимо, на какое-то время он лишился чувств.

«Ты был без сознания», — подтвердила Сапфира.

Эрагон попытался пригладить растрепавшиеся волосы и наткнулся на сосульки.

«А почему ты мне не отвечала? — спросил он. — И почему меня не слушалась?»

«Сама не знаю. Твои слова отчего-то утратили всякий смысл… Лишь когда ты потерял сознание, я поняла, что с тобой что-то не так, и начала спускаться».