- Ха... Крепость! Ну, ты завернул, Тимоха. Хотя, по сути, верно, мы казаки в своём доме как в крепости бьёмся, если враг пожалует. Ладно! Два дня тебе на обустройство хватит. Потом приедешь ко мне, будем думать, что с твоим наследством от хунхузов делать и о твоей дальнейшей судьбе. Хотя уже сейчас тебе скажу. Негоже, пусть и приёмному сыну атамана пастухом работать. Лучше бы ты у Савина дальше не пас его табун. Не к лицу мне! А то будут казаки гутарить, что куска хлеба для сироты не нашёл!

     - Как скажете, дядя Петро. Только, что мне делать то дальше?

     - Приедешь через два дня, обо всём и поговорим.

     Так закончилась моя пастушеская карьера у казака Савина, тем более напуганный попыткой хунхузов угнать станичный войсковой табун, купец нанял пастухами к своим косякам по два башкира, вооружив их до зубов. Да и станичный войсковой табун пасли теперь не мальцы-казачата, а матёрые казаки, также вооруженные, будто на войну собрались.

     Через два дня, проведя в своём хозяйстве ревизию, я приехал к Селевёрстовым. Пообедав за общим столом, мы уединились с атаманом в горнице, где я передал ему на хранение дедово наследство в восемьсот рублей. Три коня со сбруей и всё оружие, которое досталось мне после хунхузов, решили продать. Селевёрстов ожидал выручить за всё ещё рублей четыреста. Говорил, что было бы больше, если бы всё продавать в Благовещенске на ярмарке, но лучше туда с этим добром не соваться, чтобы не возникли лишние вопросы. Себе я оставил только восьмизарядную винтовку Маузера, в которую буквально влюбился, и все патроны для Берданки. Из-за маузеровской винтовки мы Селевёрстовым спорили до посинения, пока дядя Петро не сдался и не пообещал достать для неё патроны и то только после того, когда решили, что половину от вырученных денег пойдет Селевёрстовым за моё содержание 'на довольствии' в их семье до моего совершеннолетия.

     До зимы по уговору с атаманом я буду помогать им по хозяйству, благо у меня дома для одного до весны было уже всё запасено вместе с покойным дедом Афанасием. Также договорились с атаманом, что он возьмёт меня зимой на ярмарку в Благовещенск и выделит из моих денег сумму для покупки книг. Моё стремление поступить в Иркутское юнкерское училище дядько Петро поддержал полностью и сообщил, что обещана помощь от наказного атамана Беневского, который был поражён моими подвигами в схватке с хунхузами.

     - Всё, Тимофей! Все купеческие дела завершили. Поехали на сборное место, покажешь, что ты умеешь в казачьей науке.

     Выйдя на двор, Селевёрстов позвал своего среднего сына Никифора, который год назад вернулся с первого трехлетнего срока службы, за время которого выслужил звание младшего урядника и имел опыт схваток с китайскими бандитами:

     - Седлай коней, возьми шашки учебные, да карабин. Поедем Тимофею проверку устроим.

     - Батька, меня возьмите, - выскочил во двор рыжеволосый Ромка. - Я тоже хочу посмотреть.

     - Хорошо. И тебя берём. Иди брату помоги.

     Через пять минут со двора Селевёрстовых выехала небольшая кавалькада из четырёх казаков и отправилась на поле за станицей Черняева, где проходили сборы казаков-малолеток. Приехав на поле и спешившись у коновязи, атаман отправил младшего Ромку принести лозы и воткнуть её в станки на участке, отведенном для рубки, а меня вместе с Никифором повёл на место, где отрабатывались строевые приёмы.

     - Давай, Никифор, командуй Тимофею, а то тебе на сборах через пять месяцев малолеток гонять. Тренируйся отрабатывать лычки младшего урядника.

     Строевой меня не удивишь. Хоть и служил в спецназе, но и там шагистике отводилось немало времени. Вспоминая свои курсантские годы, как-то забылся, и все команды Никифора стал выполнять на автомате, пока не был остановлен командой: 'Стой!'.

     - Что скажешь, Никифор? - атаман удивлённо и задумчиво поглаживал усы.

     - С такой выправкой, хоть сейчас в атаманцы лейб-гвардии! Тимоха, тебя кто всему этому научил? Вот это... Да...! - только присутствие отца, не позволило Никифору заковыристо выругаться.

     'Кажется первый косяк упорол, - подумал я. - Забыл, что строевой у амурских казаков начинают заниматься только с малолетками, то есть с 19 лет. А я ещё и ножку с носочком тянул, и чтобы расстояние до земли от подошвы сапога было не меньше двадцати пяти сантиметров'.

     - Деда, учил. Он мне говорил, что внук георгиевского кавалера должен маршировать, как лейб-гвардеец на плацу.

     - Добре! Давай-ка, Тимофей, покажи, как тебя с шашкой обращаться научили, - приказал старший Селевёрстов, продолжая смотреть на меня какими-то удивлённо-задумчивыми глазами.

     Я принял уставную стойку с шашкой и по командам Никифора показал 'развязывания руки' и различные крутки.

     - Хорошо! Молодец, Тимофей! Всё как надо выполняешь. - Селевёрстов разгладил усы. - Теперь посмотрим, как ты пешим лозу рубишь, а потом верхами. Ромка воткни вот здесь четыре лозы, а ты Тимофей пройди с рубкой направо и налево.

     С этим заданием, я также легко справился, все четыре лозы были срублены под сорок пять градусов, и воткнулись рядом в землю с оставшимися стоять основаниями. Когда разрабатывал руку после ранения, то на дворе Алениных за месяц перерубал весь сухостой, имитируя конную дорожку и более сложные комбинации: рубка на две, три, и четыре стороны, как имитация боя с двумя, тремя и четырьмя противниками соответственно. Рубка камыша и яблок на подкидывание, их рубка в подкидывании с оборотом назад, в бок на один и на два удара. При этом все упражнения выполнял из исходного положения 'шашка в ножнах', благо шашка, которая носится режущей кромкой клинка вверх, позволяет наносить удар сразу после ее выхватывания из ножен. Самураи, с их кендо отдыхают!

     Как мне помнилось из информации своего времени, самураи в русско-японской войне были поражены той скоростью, с которой казаки осуществляли удар, выхватывая шашку из ножен. По мнению многих из тех, которые остались живы: 'С этими русскими самураями невозможно сражаться, они разят быстрее смерти'. При этом, настоящий мастер фехтования на катанах должен был уметь побить противника одним только движением, он должен за несколько секунд успеть выхватить катану из ножен, ударить противника и вернуть катану в ее ножны. При этом считалось 'хорошим тоном' за это краткое время еще и успеть отряхнуть с меча кровь противника.

     Дед Афанасий, наблюдая за моими потугами быстрее освоиться с шашкой, исправлял небольшие ошибки, ставя мне удар, учил древнему казачьему 'танцу' с одной и двумя шашкам, а за неделю до смерти отдал мне свою шашку, сказав, что ему она также от деда досталась. Это была шикарная черкесская шашка терс-маймун в богато отделанных ножнах. Судя по рисункам и гравировкам и шашку, и кинжал, которым я отправлял на тот свет хунхузов, делал один мастер. Сегодня со мной была казачья, как я её называл 'рабочая шашка'. Она мне была более по руке. Расту ещё! Жаль йогурта 'Растишки' не дают в этом мире!

     - Хорошо удар поставлен, - Никифор посмотрел на отца. - Батька, может, посмотрим, как Тимофей рубиться умеет.

     - А давай! Тимоха, против Никифора выйдешь на учебных? По голове и кистям не бить. До трех пропущенных ударов.

     - Давайте попробуем, дядько Петро.

     Я взял затупленную учебную шашку и оценивающе посмотрел на Никифора, который разминал кисть, вращая другой учебной шашкой.

     'Учебная то, она учебная, но и плашмя ею получишь, мало не покажется, - думал я, прикидывая, как построить бой против Никифора. - Тот на полголовы выше, руки длиннее, привык рубить. Что ж, будем резать, как длинным ножом на противоходе. Армейский бой спецназа на ножах я ещё не забыл'.

     Никифор встал в правостороннюю стойку, перенеся всю тяжесть тела на левую ногу, сохраняя отвесное положение корпуса. Его клинок в согнутой в локте правой руки смотрел мне затупленным острием куда-то в районе глаз. Я принял, такую же стойку.