- Тимофей, поднимайся быстрее, - дергал меня за ногу двенадцатилетний Мишка Башуров. - Тебя атаман кличет! Бегом сказали!

     - Чего случилось то? - почти одновременно произнесли я и Ромка, вылезая из-под шкур-одеял.

     - Сегодня рано утром два парохода пришли и пристали у станицы. Какое то большое начальство прибыло. Ругается сильно. Атамана грозит на каторгу сослать! - залпом выпалил Мишка.

     - Кто грозит то? - спросил я Мишку, натягивая шаровары и наматывая портянки.

     - Дядька дюже строгий. Одет богато. Ему даже ротмистр, который казаками командует, не перечит.

     - А меня чего зовут?

     - А я знаю! Меня приказный Данилов за тобой послал. Бегом сказал, да ещё ухо крутанул. Больно!

      Быстро собравшись и умывшись, я вместе с Ромкой и Мишкой побежал к сборной избе, на крыльце которой меня ждал приказный Данилов.

     - Так, выглядишь нормально. - Данилов крутанул меня на триста шестьдесят градусов. - Постарайся много не говорить. Так точно. Никак нет. Понял?

     - Так точно! - браво рявкнул я. - Кого хоть там принесло?

     - Целого надворного советника из горной службы, да нашего командира первой Албазинской сотни ротмистра Печёнкина.

     - А чего они зверствуют? Мишка сказал, что каторгой грозят?

     - Ох, Тимоха! Ты знаешь, кого мёртвыми привёз?

     - Откуда?

     - Опознал их надворный советник. Женщина мёртвая - это баронесса Колокольцева, троюродная племянница нашего генерал-губернатора Корфа. Барон, подполковник её муж и командир отдельной Восточно-Сибирской сапёрной роты во Владивостоке. Батя у него контр-адмирал и начальник Обуховского сталелитейного завода в Санкт-Петербурге. Капитан заместитель у подполковника. Вот надворный советник рвёт и мечет. Они, оказывается, должны были к нам в станицу из Зейской пристани прибыть, чтобы на пароход сесть. По телеграфу с надворным советником договаривались, когда он ещё в Покровской был неделю назад.

     - Ой-йой-ой! - выдохнул я. - Тяжко там дядьке Петро приходится! А меня чего вызвали?

     - Из первых уст хотят всё услышать. Иди, давай, заждались их благородия. - Данилов подтолкнул меня к двери в сборную горницу.

     ' Ну, как пел Цой: 'Пожелай мне удачи в бою!' - подумал я, открывая дверь.

     - Ваше высокоблагородие, Тимофей Аленин по вашему приказанию прибыл! - выпалил я, перешагнув порог и вытянувшись во фрунт.

     В сборной горнице, кроме атамана Селевёрстова и вахмистра Шохирева находился есаул, точнее ротмистр в форме Амурского казачьего полка и субъект в неизвестной мне чиновничьей форме, взглянув на которого подумал: 'Ой, блин, приехали. Вот это не повезло. Чуть глянул на данного господина и сразу ясно - мало того, что дурак, так еще и в образе'.

     - Рассказывайте, Аленин, - с какой-то барской брезгливостью произнёс чиновник.

     - О чём, ваше высокоблагородие? - включил 'кнопку дурак' уже я, преданно поедая глазами высокое начальство.

     - Как вы обнаружили барона с баронессой и остальных.

     - Двадцать четвертого сентября после полудня на броде через Ольгакан, в зарослях таволги, - бодро отрапортовал я.

     - Почему вы им не помогли? - оловянные глаза чиновника, не мигая уставились на меня.

     - Кому не помогли? - я в недоумении уставился на расспрашивающего меня чиновника. - Мы же их мёртвыми нашли!

     - Почему не помогли раньше, когда они были живые?

     От такой постановки вопроса, я впал в ступор, но спустя пару секунд, всё же ответил:

     - Так мы же не знали, что они идут по тропе нам на встречу и что на них хунхузы нападут.

     - Значит, атаман Селевёрстов не посылал вас встретить барона Колокольцева и иже с ним? - оловянные глаза, как сказал Данилов, надворного советника неотрывно наблюдали за моим лицом.

     - Никак нет, выше высокоблагородие, мы просто вышли в поход по маршруту от станицы Черняева до Зейской пристани и обратно. Один из казачат учебного отряда с отцом ходил по этому маршруту в прошлом году, поэтому заплутать, мы не боялись. А то, что их благородия нам на встречу идут по тропе, повторюсь, мы не знали. Но потом за их смерть мы с хунхузами рассчитались.

     Выслушав меня, надворный советник развернулся к атаману Селевёрстову и произнёс:

     - Что ж, ваши слова о том, что вы не знали о том, что барон Колокольцев двигается с Зейской пристани в сторону станицы, этот молодой казак подтверждает. Но всё равно, атаман, я вам не завидую. В зоне ответственности вашего округа погибли барон с баронессой и их дочь, при этом баронесса племянница самого губернатора Корфа, - надворный советник покачал головой.

     - Так ваше высокоблагородие с телеграфа же приносили журнал учета. Не было в наш округ телеграммы об их высокоблагородиях. Не знали мы, что они к нам в станицу вышли. - Селевёрстов, не смотря на прохладу в горнице, вытер рукавом пот со лба.

     'Да, старая как мир история: поиск 'козла отпущения', - думал я, анализируя сложившеюся в горнице обстановку. - Убийство племянницы самого Приамурского генерал-губернатора повлечёт большие разбирательства и последствия. И, судя по всему, наш бравый горный чиновник уже определил на роль 'за всё виноватого' дядьку Петро - 'зона ответственности вашего округа''. Хорошо придумал! Грамотный! Козёл!!!'

     - Аленин. - Чиновник повернулся в мою сторону. - Что можешь рассказать о лагере бандитов.

     - Летний лагерь на шестьдесят-семьдесят человек. Пятнадцать шалашей на четыре-пять человек. Большой навес для лошадей, голов на семьдесят. Длинный стол под навесом для приема пищи. Кухня под навесом с печью на два больших котла. Обустроенный родник. Даже туалет сделали. При этом все нечистоты ручей уносит в Ольгакан. В лагере было очень чисто. - В этот момент я увидел, как вахмистр Шохирев, стараясь незаметно для других, делает мне знак рукой, типа хватит, и замолчал.

     - И ты с казачатами убил двадцать шесть хунхузов? Так? - его высокоблагородие опять выпучил на меня свои оловянные глаза.

     - Так точно, ваше высокоблагородие!

     - А может, вы просто брошенное бандитами старье собрали на покинутой стоянке, да ненужных из-за старости лошадей пригнали? Какие доказательства ещё есть?

     'Оба-на угол шоу! - подумал я, глядя на семафорящих глазами Селевёрстова и Шохирева. - Это что же они в качестве трофеев показали чинуше?'. В слух же произнёс:

     - Есть доказательства! - чем вверг Селевёрстова и Шохирева в предынфарктное состояние. - Только их лучше на улице смотреть. Разрешите за ними сбегать? Я быстро!

     Получив разрешение от горного чиновника, я метнулся за мешком со 'зверскими' трофеями. Дождавшись когда позванные Даниловым гости, атаман и вахмистр спустятся с крыльца и подойдут ко мне, вывалил на пожухшую траву свои трофеи.

     - Варвары! Звери! - шипел сквозь зубы надворный советник, вытирая платком рот, после того как закончил обильно освобождать желудок от завтрака, а может и ужина.

     Ротмистр, изрядно побагровевший, носком сапога пошевелил несколько блестящих от масла ушей, спросил:

     - Что это?

     - Двадцать пять правых ушей убитых хунхузов и голова главаря этой банды, ваше благородие, - ответил я.

     Чиновник, продолжавший что-то бормотать себе под нос, нетвердой походкой направился к крыльцу сборной избы, а ротмистр, закурив папиросу, попросил меня поднять голову главаря. Сдерживая рвотные позывы, я за косу поднял голову хунхуза.

     - Какой у него был рост? - спросил меня ротмистр.

     - Побольше церковной сажени, но чуть пониже вахмистра Шихорева. Только по ширине меньше вахмистра в два раза. Такой поджарый, легкий, лет пятидесяти. Он мне своими движениями чем-то рысь напомнил.

     Ротмистр, стряхнул пепел, ещё раз внимательно осмотрел голову главаря хунхузов и произнёс:

     - Я могу ошибаться, но по тем рисункам и описаниям главарей хунхузов, которые нам выдавали, вернее всего вы убили Лю Ханьцзы или 'Золотого Лю'. Он был сотником в циньской коннице. Около пяти лет назад он дезертировал вместе со своей сотней из китайской армии. С тех пор он и его банда специализируется на добыче золота и контрабанде спирта. Только вот трофеи не соответствуют. Хунхузы Золотого Лю славятся своим отличным вооружением и конями.