Гипотетическая предпосылка, что определённые вещи являются просто истинными, является необходимой частью человеческих познавательных устремлений.

(Lorenz, 1973a, 88)

Я называю такие принципы постулатами, потому что рассматриваю их в качестве истинных и необходимых для научного исследования, хотя и не могу их доказать.

(Rosenblueth, 1970, 65)

Генрих Шольц указывает на то, что в философии такие постулаты имеют характер признаний (1969,20, 313). Вместо предпосылок и следствий можно было бы подразделять философские высказывания на признания и знанние. Какие принципы (аксиомы, постулаты, максимы, предпосылки, исходные тезисы) выбрать — вопрос личного решения. Это, однако, не означает, что в выборе принципов существует полная свобода. Например, они должны быть совместимы друг с другом; их собственные следствия не должны противоречить им самим.

Естественно, невозможно указать чётких основ для того, чтобы считать предполагаемый постулат ложным. В особенности он должен сам себя подтверждать, а не опровергать; т. е. заключения, на которые опирается этот постулат, должны вести к результатам, которые с ним совместимы.

(Russel, 1952,430)

Прежде всего они должны быть оправданы в качестве гипотез.

Для того, чтобы защищаемую точку зрения и способ аргументации последующего исследования сделать более ясными и облегчить дискуссию, мы укажем принципы, из которых исходим. Эти принципы имеют онтологическую, теоретико-познавательную и методологическую природу. Быть может, даже в ослабленной форме они будут достаточны для указания аргументативных связей. Мы не будем по отношению к каждому постулату подчёркивать, что он не является ни очевидным, ни доказуемым. Но это не добытые из воздуха утверждения, имеются аргументы, которые делают их, по меньшей мере, защитимыми. Но, в конечном счёте, оправдать их может только успех их использования.

1. Постулат реальности: имеется реальный мир, независимый от восприятия и сознания.

Этот постулат исключает теоретико-познавательный идеализм, обращён особенно против концепций Беркли, Фихте, Шеллинга или Гегеля, против фикционализма Файхингера или монизма ощущений Маха. Возможно такая позиция будет объявлена наивной. При этом могут быть приведены факты, которые не оспариваются также и здесь, например,

что возможны оптические и иные ошибки восприятия;

что мир не независимо от языка резделяется на факты или только возможное положение дел;

что имеются галлюцинации, бред и безумие;

что наши ощущения, восприятия, представления, знания частично обусловлены субъетом через наш язык и структуры нашего познавательного аппарата.

На основе такой критики заключают, что всё познание якобы субъективно и речи об объективной действительности и объективном познании якобы наивная фикция. По этому поводу нужно сказать,

что также и для субъективности всех высказываний нет доказательств;

что предположение о существовании внешнего мира является гипотезой, которая имеет выдающееся подтверждение;

что имеются аргументы, делающие такую гипотезу очевидной (они приведены на стр. 35 и далее);

что такая позиция совсем не идентична с позицией наивного реализма, так как о структуре и познаваемости этой "объективной реальности" ещё ничего не говорится.

2. Постулат структурности: реальный мир структурирован.

Априори ведь следовало бы ожидать хаотического мира, который мышлением никоим образом не постигаем. Можно было бы ожидать, что мир только постольку является закономерным, поскольку мы его упорядочиваем. Это был бы порядок, сходный с алфавитным. Однако тот порядок, который создан, например, в ньютоновской теории гравитации имеет совершенно другой характер. Даже если аксиомы теории созданы людьми, успех таких начал предполагает высокий уровень порядка объективного мира.

(Einstein in Wickert,1972,119f)

В качестве структур рассматриваются: симметрии, инвариантности, топологические и метрические структуры, взаимодействия, естественные законы, вещи, индивиды, системы. "Так, например, я верю что универсум подчиняется никогда не разрушаемому единству не противоречащих друг другу естественных законов(19). Это убеждение, которое для меня лично имеет аксиоматический характер, исключает сверхъестественные события" (Lorenz,1973a, 87). Сами упорядочивающие принципы (структуры) являются реальными, объективными, действительными. Также и мы, с нашими чувственными органами и когнитивными функциями принадлежим реальному миру и имеем определённую структуру. Лишь для рассмотрения познавательного процесса мы различаем внешний мир и сознание (см. стр.42).

3. Постулат непрерывности: между всеми областями действительности существует непрерывная связь.

Если иметь ввиду кванты действия, элементарные частицы, мутационные скачки, революции и фульгурации (см. стр. 52), то, быть может, более подходящим названием будет квази-непрерывность. Во всяком случае, нет непроходимой пропасти между мёртвой материей и живыми организмами, между растениями и животными, между животными и человеком, между материей и духом.

Некоторые гуманитарии настаивают на резком противопоставлении; они говорят: человека мы понимаем, а неживую природу — нет. Не нужно спорить о словах; но важно не забывать о непрерывной связи, которая существует в действительности между резко различными граничными случаями.

(v. Weizsacker,1970,17)

История науки показывает, как плодотворна была аксиома непрерывности. Ньютоновская теория гравитации (1666/ 87) показала, что «подлунные» и «надлунные» законы одинаковы. Посредством синтеза мочевины Вёлер в 1831 г. доказал возможнность получения органических субстанций из неорганических. Шлейден и Шванн в 1838 г. установили, что все организмы состоят из клеток. Также и генетический код, согласно исследованиям последних лет, является универсальным. Лишь делом времени является создание биологически активных организмов из нейтрального материала. Уже в 1967 г. удалось синтезировать вирус, который размножается и поражает бактерии. Остаётся, правда, вопрос, можно ли рассматривать вирусы как живые существа, так как у них нет обмена веществ и они существуют только в живых субстанциях(16).

4. Постулат о чужом сознании. Также и другие индивиды (люди и животные) имеют чувственные впечатления и сознание.

Этот постулат находится в соответствии с предположениями большинства биологов, физиологов и психологов. Его отрицание ведёт к стерильному солипсизму, который исчерпывается в самовопрошании. То, что мы «верим» в субъективные переживания также и у животных, свидетельствуют законы и объединения защиты животных (см. стр. 71 и далее: Заключение о другом сознании).

Моё знание о субъективных переживаниях окружающих меня людей и моё убеждение, что также высшие животные, например, собака имеют переживания, родственны друг с другом…

Большой заслугой моего уважаемого, недавно умершего учителя, Карла Бюлера, является неопровержимая демонстация того, что предположение о другом переживающем человеческом субъекте есть неизбежных мыслительный ход, в подлинном смысле априорная необходимость мышления и созерцания, такая же очевидная, как какая-либо аксиома. Бюлер говорил поэтому о «ты-очевидности»

(Lorenz, 1963, 360)

Альтернативой была бы позиция бихевиоризма, согласно которой исследование должно ограничиваться анализом и описанием поведения и избегать психологических терминов. Бихевиоризм есть разновидность психологического позитивизма. Правда, он (позитивизм) содействовал элиминации из науки ложного антропоморфизма; однако последовательное отрицание психологических понятий не нужно и невозможно. Это является ненужным, потому, что все науки гипотетичны и содержат теоретические понятия. Розенблют (1970, 67) остроумно выразил это следующим образом: "Когда я не согласен с бихевиоризмом, я не согласен не со способом его выражения, не с его синтаксисом или выбором слов, а с его идеями и суждениями". Но отрицание также совершенно невозможно, "потому что сложные психические процессы ещё совершенно недостаточно или совсем не объясняются соответствующими физиологическими процессами" (Rensch,1968,191).