Сохраняя внешнюю невозмутимость, лихорадочно прокручиваю в голове услышанное. Нет, ну ничего не понятно! Это что, милый не против, чтобы я развлекалась подобным образом? А-а-а! Это же он главного не знает!

— А между прочим, — послав драгоценному загадочный взгляд, произношу томно, — Белор — красавчик. По нему в школе магии все девчонки сохнут.

— Вот как? — Адриан зевает. — Значит, тебе вдвойне повезло. Сходи развейся, может, на приключения меньше тянуть будет.

Закрыв дверь за милым, возмущенно фыркаю. Не нужна я ему! Ни капельки! Даже не ревнует совсем. Или считает, что на меня никто и внимания не обратит? Мстительно улыбаюсь. Ох и зря он так думает!

Ах как это замечательно — выспаться! Наконец-то! Не вскочить с постели ни свет ни заря, а, сладко потянувшись, словно сытая кошка, пригревшаяся в теплом местечке, грациозно выползти из спальни в десятом часу и, бросив взгляд на ходики в гостиной, радостно осознать, что в запасе целая уйма времени.

Адриан оказался прав: гладиаторские бои действительно начинаются в полдень, братец вечером сообщил то же самое. Ехидно улыбаюсь. Да уж, чтоб Мэт не забыл, а, наоборот, напомнил…

Легкой походкой направляюсь к зеркалу. Хм… А очень даже! Полноценный сон — лучшая косметика, еще Древние заметили. Но конечно же… Кокетливо стреляю глазками. Косметика тоже пойдет в дело — ведь сегодня я решила выглядеть так… А чтобы все мужчины вокруг дар речи потеряли! Показываю язык своему отражению. Думаю, у меня получится!

Сосредоточенно разглядываю шкафы с нарядами. Нужно что-то такое… Аристократическое, изысканное, но в то же время — соблазнительное. Пожалуй… Провожу пальцем по мягкой ткани. Да! Платье из темно-зеленого бархата подойдет как нельзя лучше.

Эх… Глубоко вздыхаю. Терпеть не могу корсеты, но ради красоты и не на такое пойти можно. Благо горничная дома, поможет одеться. Итак. Рисую в воздухе фигуру, напоминающую воинское приветствие. Стратегия ясна: платье, туфли на каблуке, полупрозрачная шаль, высокая прическа, капелька духов — и в бой!

Принимаю хитрый вид. Как интересно устроен мир — сейчас в амфитеатре зрители волнуются, спорят, делают ставки, кто выиграет бой — Череп или Белор, и только я знаю, что главная победа достанется мне. Победа над победителем. И только так.

Гордая посадка головы, слегка рассеянный взгляд. Величественной походкой выплываю из телепорта в гостиной родительской усадьбы.

— Систер, круто! — восклицает Мэт, разглядывая меня с головы до ног.

— А я и не знала, что мне так идет темно-зеленый бархат, — кокетливо улыбаюсь, довольная произведенным эффектом. Если даже родной брат оценил — то ли еще будет!

— При чем тут платье? — каким-то взрослым голосом произносит младший отпрыск. — Как будто кого-то волнуют ваши наряды. Да с такой аурой, как у тебя сейчас, можно вести армию на штурм неприступной крепости — пойдут умирать со счастливой улыбкой.

Вытаращив глаза, смотрю на брата. Это еще что за новости? Два часа наряжалась — и все зря? Все дело в ауре?!

— Да шучу я, шучу! — веселится Мэт, поймав мой недоуменный взгляд. И, сдув со лба непослушную челку, добавляет: — Но не совсем. То настроение, что создаешь в себе, вокруг себя, действительно самое важное. Маги прочитают, люди почувствуют. В общем… Убавь немного, а то народ на гладиаторов и не посмотрит. Все будут на тебя пялиться. — И с понимающим видом интересуется: — Никак Адриан тоже решил взглянуть на поединок прославленных чемпионов?

— Да нет, — отвечаю с подчеркнутым безразличием. — Адриан занят. У него служба, тупые подчиненные, непойманные оборотни, и вообще…

— Ясно, — как-то странно кривится братец. — И, на секунду закрыв глаза, бормочет себе под нос: — Ладно, магии полный запас. Если что — каждому по фаерболу, а эту звезду распрекрасную за шкирку — и бегом в портал. Чтоб я когда-нибудь влюбился… Да на фиг с пляжа! Пусть лучше меня покрасят белой краской в зеленый цвет.

Выйдя из телепорта в роскошной ложе, принадлежащей нашей семье, замираю с открытым ртом. Я первый раз в подобном месте, и все вокруг настолько ярко и необычно, что глаза в прямом смысле разбегаются, а разум, лихорадочно пытаясь оценить увиденное, путается в понятиях, перескакивая с одной мысли на другую.

В самом центре — большая арена идеально круглой формы. От нее концентрическими окружностями поднимаются вверх ярусы амфитеатра. Внизу — простые каменные скамьи, вверху — места, обтянутые кожей и укрытые навесами от дождя и солнца. Это для зажиточных горожан. Для городской знати и магов — богато украшенные ложи, здесь есть все — и мягкие кресла, и расторопные слуги с напитками и подносами, полными всевозможных фруктов и сладостей. Беру в руку привычную вещицу — не знаю, как для людей, а для магов даже театральные бинокли предусмотрены. Подношу к глазам. До начала грандиозного зрелища несколько минут.

Странное какое-то движение среди зрителей. Самые нижние ряды, по традиции занимаемые городской беднотой и ремесленным людом, медленно пустеют. Толпа простых горожан (на их лицах необъяснимая блаженная улыбка) неторопливо тянется к выходу. В то же время более дорогие места заполняются молодежью среднего класса, влюбленными парочками, солидными представителями торгового сословия. В аристократических ложах также царит оживление, а в одной из магических — прямо рядом с нами — появляется преподаватель школы магии с целым выводком юных чародеев, ровесников брата.

— Дошло все-таки, — со снисходительным видом поясняет Мэт, кивая на соседнюю ложу. — Сколько раз старому тугодуму твердил, что надо группу на гладиаторов вывести, — решился наконец-то.

Продолжаю осматриваться вокруг. И все-таки самое активное движение наблюдается в правой части трибуны. Ряды уверенно занимают… О! Что это? Словно внезапно прошел мелкий дождик. Воздух становится влажным, легким и даже кажется приятно благоухающим.

Перевожу взгляд на арену. Так и есть — угадала! Несколько человек обслуги из громадных насосов разбрызгивают над амфитеатром холодную воду со специальными освежающими благовониями. На самой арене двое рабочих деловито посыпают песком отвратительные бурые пятна. Это что…

— Кровь?! Мэт, там что — кровь? Ты же сказал, что здесь не убивают?!!

— Не совсем так, — отвечает братец в сторону. — Мы с тобой пришли на «полуденных богов», а с утра было другое зрелище — травля дикими животными.

— Вот как? — во все глаза смотрю на брата. — Это что, гладиаторы вначале со зверьми воюют, а только потом — друг с другом?

— Не гладиаторы, — поясняет Мэт. — Утром на арену выводят приговоренных к смертной казни — почти голых и без оружия. А потом выпускают голодных зверей.

— Гадость какая! — вздрагиваю от странной смеси ужаса и брезгливости. — Пусть даже эти люди действительно преступники и заслужили смерть, но чтобы смотреть на это…

— Да, я тоже не любитель. Но, как видишь, поклонников у такого развлечения предостаточно. Все нижние ряды были забиты до отказа. А вот драка профессионалов для них слишком скучна. — Мэт улыбается. — Зато теперь здесь более приличная публика. А вон там, — он кивает в сторону правого крыла амфитеатра, — там воинские трибуны. Видишь, сколько народа?

Послушно смотрю в указанном направлении. Да, свободных мест действительно почти нет. Ой! Вздрагиваю от неожиданности. На мгновение показалось, будто я вижу Адриана. Подношу бинокль к глазам. Нет, померещилось. Разочарованно вздыхаю. Милому определенно не до меня.

Начинается! Я слышу звуки музыки: громкий походный марш, перемежающийся тоненьким плачем флейты, задумчивый напев баллады, переходящий в гимн. На арену парами выходят гладиаторы и, выстроившись четким полукругом, легким поклоном приветствуют публику. Надо же — сколько их! Человек пятьдесят, не меньше. Шлемы, мечи, щиты, наножники и кольца блестят на ярком полуденном солнце, играя ослепляющими бликами. У-у-у! Аж глазам больно! Опускаю бинокль.