У окна, за которым стремительная река несла свои бирюзовые воды меж огромных валунов, Алеф стоял пока в одиночестве. Процесс жеребьевки подходил к концу. Больше всего кандидатов вытащили зеленые шарики. Немногим меньше народа выстроилось у зимнего окна, еще меньше – у широкой реки. Железяка так и стоял один, пока не увидел, что к нему идет улыбающийся Тубуз, который тащил шарик самым последним.

– Неужели нам с тобой, двоим, так повезло? – уныло спросил у друга Алеф.

– Не горюй, прорвемся. – Тубуз, в отличие от него, просто светился радостью. Это было понятно – любимой снастью для Тубуза был спиннинг, и на горной реке он мог в полной мере применить свои способности.

– Что-то мне не по себе, – поежился Железяка.

– Брось! Чем меньше конкуренция, тем меньше проблем. В этой речушке наверняка семга водится, лосось. Знаешь, какие мы блюда из этих рыбок приготовим!

– Ты сначала поймай ее! – засомневался Алеф. – Может, лучше на форельку настроиться? Оно как-то попроще…

– Да кого ты этой форелькой удивишь? Не спорю, рыбка, конечно, вкусная. Но как тебе семужья ушица, а? Пальчики, пальчики оближешь! Всех конкурентов за пояс заткнем.

Однако Железяка не испытывал той эйфории, которой подвергся его друг. Поэтому, когда помощники Химея завезли в экзаменационную комнату большие тележки с рыболовным снаряжением, он, поразмыслив, что лучше форелька в руках, чем семга в воде, выбрал себе короткий легкий спиннинг с миниатюрной катушкой и коробочку с десятком блесен размером от самых маленьких до средних.

Тубуз, напротив, взял мощный длинный спиннинг, соответствующих размеров катушку, пять довольно крупных колеблющихся блесен – длинных и узких серебристого и золотистого цветов, а также пять крупных вертушек самых причудливых раскрасок.

Несмотря на то, что лекпины собирались ловить разную рыбу, оба взяли совершенно одинаковые подсачеки – с довольно широким круглым ободом на длинной ручке. Оба попросили короткие сапожки, в надежде, что в воду им заходить не придется.

Наконец все кандидаты экипировались, и профессор Химей взял последнее напутственное слово:

– Итак, отроки, ловите рыбу! Ловите честно, как вам дозволяет совесть. Ровно через двадцать четыре часа факультетские профессора будут ожидать вас здесь же за обеденным столом. И горе тому кандидату, который не сможет насытить нас, проголодавшихся!

– Господин профессор, можно вопрос? – протянул руку Железяка.

– Спрашивай, но больше, чтоб никаких вопросов!

– Можно ли во время экзаменов оказывать друг другу помощь?

– Да, можно оказывать любую помощь, за исключением помощи во время ловли и приготовления рыбы. Все, господа кандидаты, – Химей посмотрел на часы, – объявляю вам старт.

Повинуясь взмаху руки профессора Химея, широченные оконные стекла, перед которыми стояли кандидаты, медленно поплыли вверх. Шум бурной реки ударил по слуху лекпинов. Воздух за окном странно колебался, но Тубуз, а за ним и Железяка решительно переступили маленький порожек. Оглянувшись, лекпины не увидели за собой никакого окна – вокруг были горы, самые высокие вершины которых покрывали снежные шапки. Зрелище было потрясающим, и некоторое время лекпины, позабыв про все, стояли, крутя головами, вдыхая полной грудью горный воздух и ахая.

– Ты правильно насчет помощи спросил, – наконец сказал Тубуз. – Если я на свою дубину ничего не поймаю, ты мне свой спиннинжок дашь или наоборот. Главное – своими руками поймать и своими руками приготовить. Думаю, я не зря большой котелок взял…

– Давай-ка мы его здесь оставим как знак, – пред ложил Алеф. – Здесь же и место нашей встречи определим, и ночевать здесь будем. Вон под той пихтой.

Они нашли длинную ветку и, повесив на нее котелок, укрепили камнями в вертикальном положении. Потом подошли к бурлящей реке.

– Не знаю, чего я здесь поймаю, – вздохнул Железяка. – Ну не люблю я спиннинг. И ловить на него почти не умею.

– Любишь, не любишь, это никого не волнует, – сказал Тубуз, привязывая к леске серебристую колеблющуюся блесну. – Не боись. Форельку обязательно поймаешь, а если сообразишь, как и что, то и вообще обловишься. Ты, главное, получше на берегу маскируйся, когда будешь ходить, камнями не шуми. И старайся блесну бросать в места, где более тихое те чение, водоворотики, затишки. Такие места на поворотах реки можно отыскать. Давай разделимся: я пойду вверх, ты – вниз. А потом, ближе к ужину, встретимся.

– – Давай, – с неохотой согласился Алеф, – в любом случае сегодня совместный ужин готовить будем. Я, кстати, есть хочу, сил нет.

– Вот и лови рыбку, – сказал Тубуз и, перепрыгивая с камня на камень, двинулся вверх по реке.

Река была неглубокой и неширокой, зато очень быстрой, бурлящей. Ловить здесь было невозможно, блесна моментально сносилась бы течением, а при подмотке выбрасывалась на поверхность. Да и рыба здесь вряд ли держалась. Поэтому Тубуз, не останавливаясь, продвигался дальше и дальше. Он перепрыгивал по камням совсем мелкие ручейки, впадающие в реку, отмечая про себя, что где-нибудь выше по течению в этих ручейках наверняка есть омуточки, а в них стоит форель, но его целью была крупная рыба. Через какое-то время шум реки усилился, и лекпин догадался, что впереди водопад. Вдоль берега идти показалось невозможно, он стал обрывистым, река словно отрезала куски скал. Тубуз упорно карабкался дальше и, наконец, очутился напротив водопада. Здесь река, зажатая с двух сторон словно стремящимися навстречу друг другу скалами, была совсем узкой, зато перед водопадом сильно расширялась, образовывая глубокий омут с почти стоячей водой. Ближе к противоположному берегу из воды поднимались два высоких, абсолютно одинаковых валуна. Со стороны Тубуза берег полого снижался и дальше представлял собой уже не нагромождение разнокалиберных камней, а ровный песчаный пляж.

Вот с того пляжа я и буду рыбку ловить, – удовлетворенно подумал он и забросил блесну на середину омута. Вода здесь была прозрачной, и лекпин хорошо видел, как блесна, колеблясь с боку на бок и отбрасывая солнечные блики, погружается все глубже и глубже.

В отличие от своего друга Железяки, он очень любил ловить на спиннинг. Любил сам процесс забрасывания приманки и вращения катушки, любил наблюдать за приближающейся в воде приманкой или за кончиком спиннинга, ожидая, что он вот-вот четким вздрагиванием отметит поклевку. И больше всего, конечно же, любил чувствовать передавшуюся в руку резкую поклевку крупной рыбы. Сейчас он очень надеялся поймать трофейный экземпляр, и для этого у него были все шансы: отличная река, мощный спиннинг, надежная леска. Правда, Туб уз отметил про себя, что если крупная рыба схватит его блесну в этом месте, то ему придется нелегко с вываживанием, то есть с поднятием добычи на высокий обрывистый берег. Поэтому он даже вздохнул с некоторым облегчением, когда блесна без всяких эксцессов преодолела свой подводный маршрут.

Тубуз двинулся вниз по склону, чтобы приступить к серьезной рыбалке на очень удобном для этого пляже, но на полпути не удержался и сделал еще один заброс. Тяжелая блесна, как метательный снаряд, долетела до ближнего валуна и, звонко об него стукнувшись, отрикошетила в валун-близнец и шлепнулась воду. Тубуз сделал всего один оборот катушки, когда увидел мелькнувшую между валунами подводную тень, и тут же мощнейший рывок буквально сорвал лекпина со скалы.

Если бы он упал с высоты того места, откуда забросил спиннинг в первый раз, это могло бы кончиться очень плачевно. Но и сейчас лекпину было не до смеха. Ледяная вода, в которую он ушел с головой, обожгла все тело. Дно ногами он, конечно же, не достал, но Тубуз умел неплохо плавать, поэтому ничуть не запаниковал, даже не выпустил из рук спиннинг. Он имел серьезные намерения одержать верх над подводным соперником. Однако натянувшаяся леска потащила лекпина глубину омута. Не растерявшись, Тубуз открыл дужку лесоукладывателя, и леска стала свободно сбегать со шпули. А он лег на спину и энергично заработал ногами, помогая себе свободной рукой, поплыл в сторону пляжа.