Сейчас вместо обычного своего слегка растрепанного вида он словно вышел от дорогого портного. Волосы гладко зачесаны назад, на плечи накинут коричневый плащ, под ним элегантная бежевая тройка и такая же блузка, темно-коричневые туфли на высоком каблуке. Встреть его в таком виде где-нибудь на улице Железяка, он наверняка не узнал бы своего лучшего друга.

Все эти изысканные предметы туалета Тубуз одолжил у своего двоюродного дяди, известного лекпинского портного Чассока, а над прической постаралась его тетушка – госпожа Оманидэ. Она же повязала на шею племянника элегантный галстук с брошью в виде эмблемы рода Чассоков – семь иголок, воткнутых в катушку ниток. Но галстук с такой брошью Тубуз посчитал малоэффективным, поэтому по дороге к месту свидания зашел в лекпинскую галантерейную лавку господина Анраллы и приобрел там пышный желто-оранжевый бант. Теперь скомканный галстук и брошь покоились в кармане плаща, а бант красовался на шее лекпина, что, по правде говоря, со стороны выглядело довольно комично.

Помимо прочего, Тубуз одолжил у дяди Чассока немного наличных, которые вкупе с его собственными сбережениями должны были покрыть предстоящие расходы. Во всяком случае, он на это очень рассчитывал. Однако чтобы проверить свою кредитоспособность, на свидание лекпин пришел пораньше, надеясь успеть познакомиться с ресторанными расценками и хотя бы немного освоиться в непривычном для себя месте.

Подавив возникшую робость, Тубуз засунул руки в карманы плаща и с независимым видом продефилировал мимо двух расфуфыренных троглинов-швейцаров в открытые двери «Золотого шлема». За исключением швейцаров и нескольких троглинов-вышибал, обслуга ресторана полностью состояла из гномов клана Ватрангов, который прославился своими мастерами-кулинарами.

Не успел Тубуз переступить порог, как перед ним возник метрдотель ресторана седобородый Ватранг семьдесят четвертый (о чем сообщала вычурная золотистая вышивка на правом лацкане камзола). Камзол метрдотеля был роскошный, ярко-зеленого цвета, весь расшитый золотистыми узорами. Высокие сапоги украшали золотые пряжки, а на форменной шляпе красовалась золотая кокарда в виде эмблемы ресторана – золотого герптшцогского шлема. Ростом Ватранг был лишь немногим выше лекпина, но смотрел на Тубуза, словно великан на букашку, то есть практически не замечая.

– Господин желает поужинать или… – метрдотель, все так же глядя мимо посетителя, начал неторопливо накручивать кончик бороды на указательный палец, – или просто ошибся и заглянул не в то заведение, которое ему… кхе-кхе по карману?

– Кажется, я и в самом деле заглянул не в те двери, – озабоченно подумал Тубуз, но, вместо того чтобы, пока не поздно, ретироваться, выпалил:

– Нет, нет, я не ошибся! Ваше заведение меня вполне устраивает, и сегодня ужинать я буду здесь!

– Судя по такому модному, шикарному костюму, господин заказал в нашем ресторане, лучшем ресторане Фалленблека, столик заранее…

– Я… нет. Но поужинать сегодня вечером я хотел бы действительно в самом лучшем ресторане Фалленблека. – Он выразительно похлопал себя по карману пиджака, в котором звякнули уложенные в мешочек монеты. – Разве у вас нет свободных столиков?

Звяканье явно было услышано, метрдотель мельком глянул на слегка оттопырившийся карман и, перестав накручивать бороду, поднял руку вверх и щелкнул пальцами. В мгновение ока перед ним возникла молоденькая симпатичная офицантка-гномиха.

– Буська, господин лекпин изъявил желание отужинать в «Золотом шлеме герптшцога»! Обслужи господина лекпина! – велел он официантке и, развернувшись на сто восемьдесят градусов, словно растворился между столиков.

– Господин желает поужинать один? – поинтересовалась Буська, вежливо улыбнувшись.

– Нет, мне нужен столик на двоих.

– Какой именно столик хотел бы занять господин?

Тубуз не ответил. Сейчас, когда метрдотель перестал загораживать ему обзор, лекпин просто поразился богатством ресторанного интерьера. Перед ним был большой, почти круглый зал с высокими стрельчатыми окнами, между которыми висели такие же высокие зеркала. С потолка, терявшегося в темноте, свисали на цепях громоздкие люстры. Они освещали столики в центре зала, свет переливался на хрустале бокалов, ослепительно белом фарфоре тарелок, серебре столовых приборов. Чем дальше от центра, тем свет становился приглушенней, и самые дальние столики освещались уже свечами, горевшими в изящных подсвечниках. Справа, в глубине зала возвышалась сцена. Сейчас она пустовала, на ней находились лишь несколько стульев с высокими спинками и маленький рояль.

Лекпин посмотрел налево и обомлел. Вместо стены там был огромный, подсвеченный разноцветными огнями аквариум. И в нем – Тубуз не поверил своим глазам – шевелил плавниками серебристый рыбодракон, магорыба, являющаяся символом факультета рыболовной магии. Словно загипнотизированный, Тубуз подошел к аквариуму и провел ладошкой по прохладной поверхности стекла. Рыбодракон отреагировал моментально, ткнувшись пастью в стекло с противоположной стороны, лекпин невольно отдернул руку. На мгновение глаза Тубуза и рыбодракона встретились, но этого хватило, чтобы лекпину стало совершенно понятно, какая глубокая тоска точит пленника.

– Молодой господин желает отведать рыбодракона? – услышал Тубуз сзади голос официантки и не поверил своим ушам.

– Как отведать?!

– Рыбодракона заказывают только настоящие гурманы. – Буська отступила на шаг от готового на нее набросится Тубуза. – И это фирменное блюдо стоит очень и очень дорого. Его имеет право готовить исключительно шеф-повар нашего рес…

– Готовить?! Ты хочешь сказать, что кто-то осмеливается есть серебристых рыбодраконов!!! – Возмущению лекпина не было предела.

Да. – Официантка, видимо, не понимала, какие чувствa бушуют в душе посетителя. – Кушают. Но редко и только очень богатые господа. Заказ рыбодракона – настоящее событие для нашего ресторана.

– Но ведь рыбодракона нельзя… кушать! – чуть не плача, сказал Тубуз. – Это же герб нашего факультета. Он должен быть свободен…

– Я слышала историю, как однажды какой-то человек выкупил рыбодракона и тут же выпустил его в озеро Зуро. – сказала Буська.

– А сколько? – встрепенулся лекпин. – Сколько стоит этот рыбодракон?

– Боюсь, у господина не хватит денег, – вздохнула гномиха. – Цена рыбодракона эквивалентна его весу в монетах плюс еще одна монета. К тому же, Его величество герптшцог, узнав о том самом случае, под страхом закрытия ресторана запретил впредь торговать рыбодраконами на вынос.

– На вынос… – машинально повторил Тубуз. – И часто их… заказывают?

– При мне этого рыбодракона заказывали на обед два раза. – Буська улыбнулась.

– Как… два раза?

– Он оказался очень хитрым, – пояснила гномиха. – Как только видел, что шеф-повар приближался к аквариуму с сачком, чтобы его выловить, моментально проглатывал со дна несколько камней и становился гораздо тяжелее, чем выглядел в то время, когда клиенты делали заказ, а после взвешивания оказывалось, что у тех не хватало денег, чтобы расплатиться. – Буська хихикнула. – Я думаю, господин не хочет оказаться в таком же смешном положении, как те некредитоспособные клиенты?

– Да-да, конечно, – сказал Тубуз. – Я хотел бы ужинать вот здесь. – Он показал на самый близкий к аквариуму столик.

– Конечно. – Буська вновь улыбнулась, услужливо придвинула немного высоковатый для лекпина стул и, когда тот уселся, с помощью скрытого рычага приподняла сиденье, чтобы над столом оказались не только глаза и нос Тубуза. – Пожалуйста, ознакомьтесь с меню, а я пока принесу вам вина.

Он открыл меню в кожаном переплете с тисненым золотым шлемом на обложке и, увидев первую страницу, вздрогнул. Точно в таком же виде, как и на гербе факультета рыболовной магии, там был нарисован серебристый рыбодракон, затем был знак равенства, а после него – большой денежный мешок рядом с которым поблескивала еще одна золотая монета.

«Значит, официантка сказала правду, значит, здесь и в самом деле едят рыбодраконов», – подумал Тубуз, и настроение его окончательно испортилось. Для него, и для всех, кого знал лекпин, серебристый рыбодракон считался самым достойным рыболовным трофеем, но после поимки это почти разумное существо всегда выпускалось в родную стихию. Такова была даже не традиция, а негласный закон, о нарушении которого он ни разу не слышал. Но кто же сумел выловить этого рыбодракона? И кто из посетителей мог осмелиться заказать его себе на ужин?