Третьекурсник факультета семинара ветмагов Мак-Дин строго придерживался принципа: если во время рыбалки у него происходило три обрыва подряд и еще не было поймано ни одной рыбы, он прекращал ловлю и сматывал снасти. Такое редко, но случалось, и сегодняшняя рыбалка оказалась именно такой несчастливой – три обрыва, а на кукане ни одной рыбы.

Теперь Мак-Дин сидел на пирсе, побалтывая ногами в прохладной воде (он считал, что такие ежедневные процедуры очень полезны для здоровья), и уже раз в пятый рассказывал Рожоксу, как эти обрывы у него произошли. Рожокс – неопределенного возраста щупленький курносый гном с редкой бороденкой – сидел рядом на табуретке (которая, кстати, была у него привязана на специальном поясе и находилась сзади) и время от времени спрашивал: И что ты сам себе при этом подумал?. Всякий раз Мак-Дин оставлял этот вопрос без ответа, но в то же время все больше увлекался повествованием. Рыбы, так немилосердно откусывавшие у него блесны, с каждым повторением истории становились все больших размеров. Если сначала это были просто пару матерых камнеедищ и мамочка мохнорылого судака весом по шесть-семь килограммов, то теперь они уже превратились в монстров по два пуда каждый. Все шло к тому, что на самом деле Мак-Дин этих камнеедов и мохнорылых судаков поймал, но тут же и отпустил, как очень редких по весу экземпляров…

– Мак-Дин, – внезапно перебил рассказчика гном, – а ты с русалкой смог бы это… того?

– С русалкой? – взгляд Мак-Дина, слегка затуманенный перспективой своих мнимых рыболовных подвигов, прояснился. – А легко, между прочим. Я же этих шалав всех тут знаю. Могу и тебя кое с кем познакомить. Совсем недавно, третьего дня, что ли, я с одним моим хорошим приятелем, Казимиром – хозяином лавки Настоящая магическая рыбалка, – с двумя русалочками очень даже неплохо пообщался в заливчике имени Батюшки Дыка. Что там было, что там было!

– А-а-а… это… тюнь-дюрюнь? – слегка застенчиво спросил Рожокс.

– Тюнь-дюрюнь? – переспросил Мак-Дин. – И тюнь-дюрюнь было, и все такое. Мои навыки ветеринара, кстати, очень пригодились…

– Ветеринара? – не уловил связи Рожокс.

– Ну а кого же… – Мак-Дин вдруг поднял руку и, призывая лодочника к вниманию, показал ему на гладь озера. – Гляди-ка.

Рожокс встал и приставил ладонь ко лбу. Со стороны Премудрого залива прямиком к пирсу плыла лодка. Плыла очень быстро, прямо-таки неслась, однако сидящий в ней человек и не думал грести веслами.

– Ба! – выкрикнул лодочник. – А кто это разрешил нашему бакалавру заклинанием движения пользоваться? Его же только магам стареньким да увечным можно творить.

– Может, случилось что? – Мак-Дин тоже поднялся на ноги и стал следить за приближением Алесандро Б. Зетто.

Заклинаний движения лодки существовало несколько. В данном случае бакалавр применил заклинание «Вращающегося тростника». Другими словами, лодка двигалась благодаря привязанному к корме толстому пучку тростника, который под действием магических сил очень быстро вращался наподобие винта.

За несколько метров до пирса Алесандро простер руки над тростниковым винтом, тот вмиг распался и изрядно потрепанные стебли пошли на дно. Потерявшая движущую силу лодка постепенно замедлила ход и мягко ткнулась носом в замшелые бревна пирса.

– Алесандро, ты хоть и почти маг, но далеко не старенький и, конечно, не немощный, а тем более не ущербный, – подавая ему руку, сказал с некоторой ехидцей Мак-Дин.

– Ты это… Ты зачем правила нарушаешь? – недовольно пробурчал лодочник.

– Примите лодку. И уберите мои снасти в ящик, – сказал Алесандро, набрасывая на плечи рюкзачок. – Обстоятельства не терпят проволочек. Все очень, ОЧЕНЬ СЕРЬЕЗНО!

Декан факультета рыболовной магии Эразм Кшиштовицкий, облаченный в роскошный четырехцветный (по цветам герба факультета) шелковый халат, вальяжно развалившись в кресле, завтракал в личном кабинете. Еда и питье находились на большом деревянном подносе, украшенном копией его фамильного герба, который декан пристроил у себя на коленях. Завтрак состоял из огромной чашки кофе и двух рыбных блюд: с нежнейшей соленой семгой и с копченой стерлядью. В отличие от многих профессоров факультета, ни красную, ни черную, ни любую другую икру во время завтрака декан не употреблял.

Кресло стояло посредине просторного кабинета, который располагался в верхнем ярусе Средней башни главного факультетского замка. Окна кабинета выходили на озеро Зуро. Между окнами на декоративной стойке из мореного дуба выстроились в ряд десятка три магических спиннингов. Одну из стен занимали стеллажи с фолиантами в роскошных кожаных переплетах. Противоположная стена, у которой стоял стол с письменными приборами, была сплошь увешана медалями, значками, вымпелами и дипломами Кшиштовицкого. Внушительную композицию наград венчала высушенная голова гигантского мохнорылого судака, которого декан самолично изловил на спиннинг в одном из Северошиманских соленых озер.

Прихлебывая горячий кофе и наслаждаясь тающими во рту ломтиками рыбного филе, Эразм Кшиштовицкий наблюдал за игрой солнечных бликов на его многочисленных наградах. День обещал быть прекрасным. А из намеченных дел сегодня было лишь одно – наведаться в гномьи мастерские к известному блесноделу Пименсу. Накануне тот недвусмысленно намекал, что изобрел кое-что новенькое.

Громкий стук в дверь нарушил кабинетную тишину.

– Прошу, – выкрикнул декан.

– Красный, господин декан! Лакмус красный! – выпалил ворвавшийся в кабинет Алесандро Б. Зетто. – И русалка мертвая!! И все дно в рыбьих скелетах!!!

– Что? Где? – моментально напрягся Кшиштовицкий.

– В Премудром! Вот. – Алесандро протянул ему коробочку ЛМЭ.

Кшиштовицкий поднялся с кресла, оставил на нем поднос и подошел к письменному столу, где под прозрачным стеклом была подробная карта озера Зуро. Бакалавр последовал за ним и ткнул пальцем в место на карте, где увидел русалку.

– Лакмус! – скомандовал декан.

Он действовал очень быстро. Достал из скрытого дипломами, встроенного в стену сейфа шкатулку с набором мензурок с магическими определителями и старинный фолиант в черном кожаном переплете. Закрепил на специальных растяжках переданный Алесандро лакмусовый лоскут и по очереди стал капать на него из каждой мензурки, сопровождая это заклинаниями, которые вычитывал в фолианте. Мензурки были разных размеров, и находящиеся в них жидкости были разноцветные. Реакция произошла, когда он добрался до последней, самой маленькой мензурки. Не успела единственная капля из этой мензурки коснуться лакмуса, как раздался треск, кабинет окутался желтовато-розовым дымом, а сам лоскуток моментально скукожился и рассыпался в прах.

Кшиштовицкий задержал дыхание и зажал ладонью нос и рот бакалавра. Тот догадался, что сделано это было для того, чтобы не вдохнуть быстро рассеивающийся дым и понимающе мигнул. Декан показал пальцем на дверь, и они бросились из кабинета вон.

– Кто еще… в курсе всего этого? – спросил Кшиштовицкий, когда они оказались во дворе.

– Не знаю. Меня видели Рожокс и Мак-Дин. Ветеринар тоже с самого утра ловил на озере в районе Чернокаменной ямы. Но это… явление… было только в Премудром. В остальных местах все как обычно. У Мак-Дина даже поклевки сегодня были. Я сам видел.

– Быстрей на пирс. И никому ни слова. А со свидетелями я сам все улажу, – распорядился декан.

Они оказались на пирсе как раз в тот момент, когда Мак-Дин прощался с Рожоксом. Завидев главу факультета в домашнем халате, третьекурсник, скрывая улыбку, поспешил склониться в поклоне. Лодочник прежде с беспокойством оглядел пирс, но, убедившись, что вокруг практически идеальная чистота, подбоченился и приготовился сделать доклад, но Кшиштовицкий не дал ему раскрыть рта:

– Я знаю, что вы стали свидетелями применения Алесандро Б. Зетто заклинания движения, – сказал он. – Ставлю вас в известность, что сей бакалавр действовал исключительно по моей просьбе. В связи с этим своей властью декана факультета рыболовной Магии приказываю вам, уважаемый Рожокс, и вам, Уважаемый Мак-Дин, об этом случае не распространяться. Надеюсь, вы все поняли?