Питер вышел из своего автомобиля перед церковью и увидел по крайней мере пятьдесят фотоаппаратов, направленных на него.

Его попросили постоять, не двигаясь. Защелкали затворы.

— Благодарю вас! — раздалось со всех сторон.

— Благодарю вас! — ответил Питер, хотя, конечно, не сумел бы сказать, за что.

Он недоумевал, почему здесь собралась такая громадная толпа. Церковь была переполнена людьми, многие из которых были едва знакомы ему. Казалось, весь город собрался посмотреть на бракосочетание красоты с двумя миллионами фунтов. Среди присутствующих Питер заметил Марджори Уэллс. Она дружески улыбнулась ему.

Однако Питеру показалось, что она чем-то расстроена: быть может, ей неприятно было, что ее муж будет шафером. Ведь традиция требует, чтобы шаферами были холостые молодые люди.

Когда же он внимательнее всмотрелся в ее лицо, то заметил на нем следы слез. Интересно, почему могла плакать эта далеко не сентиментальная женщина?

— Сколько же можно ждать? — с нетерпением спросил Питер.

Уэллс посмотрел на часы.

— Вы ждете ровно пятьдесят секунд. Вероятно, вы очень нервничаете?

— Да, немного. Жаль, что я вчера не видел Джейн. Мне так хотелось извиниться перед ней за то, что я как бы не одобрил ее поездку на бал с Базилем.

Уэллс прикусил губу; весь город уже говорил о том, что за два дня до свадьбы Джейн была на балу и ужинала с Базилем Хелем.

Наконец, показалась Джейн под руку со своим отцом. В подвенечном наряде она была прекрасна, как никогда.

Во время обряда венчания Джейн ни разу не взглянула на жениха. Когда Питер взял ее за руку, то заметил, что она не была холодной, как он ожидал, и подумал, что она, вероятно, волнуется меньше него.

Наконец, они оказались в автомобиле одни. У Питера было такое чувство, что он везет девушку домой из театра. Он не мог еще освоиться с происшедшей в его жизни переменой.

Питер долго думал, что бы сказать своей молодой жене.

— Я приложу все старания к тому, чтобы вы были счастливы, — сказал он, наконец, первую пришедшую ему в голову фразу. Джейн ничего не ответила и только отодвинулась от него подальше в угол.

Питер благословлял небо за то, что Джейн в последний момент отменила прием в «Рипе» и что они должны были принимать поздравления у нее в доме. Эта перемена повлекла за собой сотни телеграмм, но народу собралось гораздо меньше, и Питер был этому искренне рад.

Джейн поднялась в свою комнату, села за туалетный столик и задумалась. Происшедшая в ее жизни перемена не радовала ее.

— Вас ждут внизу, миссис, — сказала горничная.

«Миссис»… как странно прозвучало это слово! Да, она с сегодняшнего дня миссис Клифтон.

— Портер, который поставлял цветы для дома, сказал, что господин Клифтон заплатил ему поддельной пятифунтовой банкнотой, — заметила горничная. — Я же объяснила Портеру, что это ничего не значит и что он не потерял своих денег.

— Поддельной банкнотой? — переспросила Джейн.

— Да, мисс, — продолжала горничная, в волнении забывая называть Джейн «миссис». — Портер понес ее на почту, и его долго расспрашивали, где он взял эту купюру. Не может же Портер потерять такие большие деньги!

«Еще поддельная банкнота, — подумала Джейн. — Ведь только вчера говорили о поддельной пятидесятифунтовой ассигнации».

Открыв ящик туалетного столика, она вынула сумочку и протянула горничной пятифунтовую купюру.

— Отдайте это Портеру. Ведь каждому могут подсунуть фальшивые деньги.

И миссис Клифтон спустилась вниз к гостям.

Джейн искренне обрадовалась, когда дверь закрылась за последним гостем. Теперь она могла, наконец, снять вуаль, подвенечное платье и одеться в простой дорожный костюм.

Ей вспомнилось, что Базиль Хель был одним из последних, кто подошел поздравить ее. В его глазах бегали веселые огоньки.

— Я получил приказание не докучать вам, — с улыбкой сказал он, обращаясь к Джейн, и подал руку Питеру, не глядя на него. — Желаю вам счастья, как это всегда говорится в подобных случаях. Приезжайте как можно скорее, на радость всем вашим друзьям.

Питер все еще держал его руку в своей. И вдруг он так крепко сжал ее, что молодой человек чуть не вскрикнул.

— Поздравьте же меня! — воскликнул Питер.

— Вот так рукопожатие! — не сдержался Базиль.

Джейн посмотрела на своего мужа, и он показался ей в этот момент совсем другим…

Все это она припомнила, уже сидя в машине по дороге в Лонгфорд-Манор.

Автомобиль бесшумно скользил по улицам. Джейн взглянула на мужа. Он задумчиво глядел в окно, облокотившись на мягкие подушки сиденья.

Джейн хотела сказать ему что-нибудь нежное, но ее прямой натуре было противно такое лицемерие.

Вдруг она вспомнила рассказ горничной о пятифунтовой фальшивой банкноте и спросила Питера, что он думает об этом.

— Да, я, действительно, дал Портеру пятифунтовку… как странно…

И он замолчал.

— Джейн, вам хотелось поехать в Лонгфорд-Манор? — спросил Питер немного погодя.

— А это ваше собственное имение?

— Нет. Я нанимал его однажды на три месяца, когда мне надоела городская жизнь. Владелец имения постоянно живет за границей и потому сдает его. Дом окружен чудесным парком. Мне понравилось, что имение расположено вдали от городского шума.

— Надеюсь, мне оно тоже придется по душе, — сказала она несколько смягченным тоном. — Не сердитесь, что я так нервничаю сегодня, Питер! Вы видели Марджори? Правда, что она влюблена в вас?

Он был слишком изумлен, чтобы протестовать.

— Я это заметила по взгляду, который она бросила на меня, — добавила Джейн.

— Уверяю вас, вы ошибаетесь, — резко оборвал ее Питер.

— Но она ненавидит меня!

— Почему же?

Питер решил поменять тему и стал говорить о возможной поездке за границу. Он начал рассказывать ей о Соединенных Штатах Америки, куда несколько раз ездил и где у него есть много друзей.

Остаток дороги они молчали.

Вскоре вдали показалась крыша Лонгфорд-Манора, и прежде, чем Джейн могла опомниться, автомобиль уже остановился перед входом.

Два старых лакея проводили их в маленькую гостиную. Будуаром эту комнату нельзя было назвать — для этого ее обстановка была слишком строгой.