Успешное решение проблемы Контакта даст науке возможность лучше представить роль разума в космической эволюции, прояснит очертания космического гуманизма, позволит понять принципы и цели, которыми должно руководствоваться при проникновении в жизнь иной планеты. Пока же результаты исследований не столь значительны, как этого хотелось бы. Мы, правда, можем на основе косвенных данных говорить о возможности открытых контактов в древности и — если есть зерно истины в идее К.Э.Циолковского о современном «космическом общении материи и существ» — о «теневом» контакте в наши дни… Но конкретных сведений явно недостаточно.

Согласитесь, что это не совсем обычный случай: кадровый инженер-механик, которому перевалило за пятьдесят, обращается к литературному труду и буквально с первых же шагов завоевывает широкую популярность. «В моей биографии нет ничего такого, что может объяснить, почему на пятьдесят втором году жизни я начал писать научно-фантастические рассказы», — утверждал сам И.Варшавский.

Отнесемся к этим словам с известным недоверием; Илья Иосифович Варшавский прожил большую насыщенную жизнь, в которой было много и значительного, и забавного, и трагического. Богатый опыт, ясное дело, сказался в его произведениях, если не прямо в темах и сюжетах, то уж, во всяком случае, в оригинальности мышления, самостоятельности мироощущения. Говорят, что первый фантастический рассказ И.Варшавский написал на пари с сыном. Такое пари, кажется, вправду «имело место», но, конечно, оно могло послужить лишь толчком, поводом, которым нельзя объяснить столь бурного приобщения «физика» к клану «лириков»; несомненно, что идеи и образы накапливались исподволь, и стоит пожалеть, что собственно литературному творчеству И.Варшавского судьба отвела недолгий срок — чуть более десяти лет, из которых к тому же большeq \o (а;?)я часть была омрачена тяжелой болезнью, и все написанное И.Варшавским уложилось в пять нетолстых книжек маленького формата. Их уверенный профессионализм свидетельствует о всесторонней и незаурядной одаренности этого человека.

К литературной деятельности И.Варшавский себя никогда не готовил. В молодости он сделал попытку стать актером и поступал в знаменитую студию ФЭКС («Фабрика эксцентрического актера»). Однако будущий фантаст провалился на экзамене и, разочаровавшись в своих актерских способностях, выбрал для себя совсем иной путь. В 1925 году, шестнадцати лет, он поступил в мореходное училище, мореходку, как его называли ленинградцы, которую он и окончил со званием «механик торгового флота». Практикуясь в своей специальности, И. Варшавский много плавал по белому свету, и, может быть, не все нынешние поклонники знают, что тогда-то и появилась на свет его первая книга. Правда, она была написана в соавторстве со старшим братом Дмитрием и редактором молодежной ленинградской газеты «Смена» Н.Слепневым. Их путевые очерки под названием «Вокруг света без билета» вышли в издательстве «Прибой» двумя изданиями. Во время учебы в мореходке И.Варшавский немного сотрудничал в научно-популярной рубрике «Смены», однако тогда же оборвал свою журналистскую деятельность, и вплоть до 1962 года, когда в «Науке и жизни» был напечатан рассказ «Роби», никаких промежуточных литэтапов в его жизни не было.

Возможно, И.Варшавского отвлекло от журналистики крупное изобретение в области электрохимии, которое он сделал по окончании училища. Он нашел способ оцинковывать (или хромировать) готовые изделия, не погружая их в гальваническую ванну, а с помощью особого пистолета, вроде современного краскораспылителя, как бы вынося процесс наружу. Испробовав эту технологию на железнодорожных вагонах, он перешел к подводным лодкам, одновременно добавляя в покрытие противообрастающий состав.

К началу Великой Отечественной войны И.Варшавский — сотрудник одного из отделов завода «Русский дизель». Будущий фантаст не был призван в действующую армию: из-за травмы черепа в детстве у него была удалена височная кость. Он работал для победы в тылу.

Много и все же недостаточно сказано о трудовом подвиге советских рабочих и инженеров, которые в тяжелых условиях военного времени за кратчайшие сроки развернули на Востоке в недостроенных цехах, а то и под открытым небом мощную промышленность, обеспечившую нашу армию всей необходимой техникой. Среди них был и инженер Варшавский.

Он трудился в Барнауле, но путь туда из Ленинграда был не гладок. Баржа, на которой он оказался, затонула в Ладожском озере, и ее пассажиры — поздней осенью 1941 года — оказались в ледяной воде. Из полутора тысяч человек до берега добралось лишь около трехсот. И. Варшавскому удалось продержаться до прихода спасательного катера. Однако его здоровье уже тогда было подорвано.

На Алтае И.Варшавский оставался до 1949 года, а потом вернулся в Ленинград, снова на «Русский дизель», на котором и проработал еще почти двадцать лет. Он гордился своим трудовым стажем и, когда пришла пора выйти на пенсию по инвалидности, настоял на том, чтобы ему оформили пенсию как производственнику, хотя уже и стал в то время членом Союза писателей СССР. Последние годы на заводе он был одним из руководителей молодежного конструкторского бюро; именно ребята-конструкторы из этого бюро и стали первыми «широкими» слушателями его первых рассказов.

Литературное дарование И.Варшавского оказалось разносторонним, он писал стихи, хотя никогда не публиковал их, он был занимательным рассказчиком, в течение ряда лет он вел телевизионную передачу «Молекулярное кафе», где собирались ученые, писатели, журналисты для обсуждения животрепещущих проблем современной науки.

Один из первых рассказов И.Варшавского «Индекс Е-81» был отмечен премией на международном конкурсе, проведенном журналом «Техника — молодежи». Первая книга И.Варшавского «Молекулярное кафе» вышла в 1964 году в Лениздате и тут же была переиздана. Затем последовали «Человек, который видел антимир» (М., «Знание», 1965), «Солнце заходит в Даномаге» (М., «Молодая гвардия», 1966). После долгого перерыва по болезни — «Лавка сновидений» (Л., «Советский писатель», 1970). И наконец, томик избранных рассказов (в который было включено и кое-что новое) в молодогвардейской «Библиотеке современной фантастики» (1972).

Почему же с первой публикации И.Варшавский занял прочное и необходимое место в советской фантастике? С одной стороны, это, разумеется, объясняется тем, что он писал хорошие рассказы, и читатели (а до них и редакторы) сумели оценить их по достоинству. Если бы это было не так, то обо всем остальном продолжать разговор не имело бы смысла. Но были и причины другого порядка, которые обусловили расцвет научной фантастики в первой половине 60-х годов.

Это было время, когда научно-техническая революция, выйдя из младенческих пеленок, стала показывать, на что она способна. Результаты оказались ошеломляющими: атомные электростанции, быстродействующие ЭВМ, раскрытие структуры ДНК, запуск первого советского спутника, затем бессмертный полет Юрия Гагарина, затем первые образцы лунного грунта, доставленные на Землю и многое-многое другое.

Успехи науки с новой остротой заставили размышлять о путях развития человечества, о предназначении человека, с возможностях и пределах познания…

Особенно жаркие споры вспыхивали тогда вокруг проблемы искусственного интеллекта. На страницах научно-популярных, а часто и вполне научных изданий были не в редкость статьи, авторам которых казалось: еще немного — и будет создан искусственный мозг, превосходящий по всем показателям человеческий. Что же тогда останется на долю человека, да и нужен ли он будет вообще, это уязвимое дитя природы? И действительно, если цель — голое познание, то вполне уместно заменить человека более совершенными созданиями, лишенными человеческих недостатков и слабостей.

Хотя прошло не так уж и много времени и хотя мы и сами были свидетелями и участниками этих споров, их горячность сейчас может породить улыбку. Но тогда защита человеческого первородства была естественной и необходимой. А вспомним, например, сражения за «ветку сирени в космосе» или ту страсть, с какой опровергали видные деятели культуры заявление инженера Полетаева о том, что ему-де не нужен «Блок и Бах»…