Меня обуяла злоба — хотя бы нож висел на поясе, так нет! Какой я к чертовой матери, вождь, если сам так глупо напоролся на засаду? И, без меча, с которым практически никогда не расставался! Тем временем, враги окружили со всех сторон — не менее семи-восьми человек. То, что это люди, сомнений не вызывало. Никто не стоял на четырех лапах, никто не рычал — явно, не звери! И то, что меня собираются взять живьем, тоже понял, иначе уже давно получил копье в живот, или топор на голову! Что ж… посмотрим!
Уроки Черепа, некоторые приемы от Наты, да и собственные знания — ну давай, подходи!
Сразу двое ринулось ко мне с боков — и выброшенные вперед руки, замысловатый кувырок, да два жестких удара, отправили добровольцев в кратковременный нокдаун… как я надеялся. Еще один повис на шее — я просто со всей дури отпрыгнул назад, приложив нападавшего о ствол его же собственной башкой. От глухого звука стало не по себе — вероятно, череп бедолаги треснул пополам! Но мне не следовало думать о чужих проблемах — свои, могли оказаться явно хуже! Если это Святоша и его свора — меня ждет очищающий костер… Я отшвырнул от себя поникшего противника и буквально зарычал, оборачиваясь к остальным:
— Святоша, мать твою! Выходи!
Но поединка, один на один, здесь не планировалось. Искусно брошенный канат просвистел в воздухе, захватывая меня за шею. Рывок — и я оказался на земле, тщетно стараясь высвободиться от удушающих пут. Мгновением после, сразу несколько тяжелых тел навалилось на меня, не давая возможности подняться. Кого-то я успел отшвырнуть, но сразу после получил сильный удар по голове. Несколько секунд тумана — и меня живо связали по рукам и ногам, после чего рывком подняли и прислонили к тому же дереву, возле которого я находился… Я мог только скрипеть зубами — знакомые, хоть и изрядно потрепанные, черные куртки замелькали перед глазами! Похоже, это даже похуже монаха!
— Ни зашиби его…
Кто-то натужно прохрипел, повторяя:
— Не дергай, Башня… Плечо ему вырвешь — как потом говорить будем?
— До конца не сломаем, а базарить он и так сможет!
— Змей, что сказал? По-тихому, надо…
Я попытался двинуть плечом — веревка стала еще туже.
— Ну, ну… А еще что умеешь? Не рыпайся, кореш — целее будешь!
Я молчал, понимая, что никакие слова уже не помогут… Мелькнула запоздалая мысль — Вот и решение всех проблем… как надуманных, так и настоящих! То, что этих потом найдут и прикончат, сомнений не возникало — с Угаром охотники способны и иголку в прерии отыскать, не то, что бандитов. Но мне это вряд ли поможет — сейчас. А пока — я целиком и полностью в их власти…
— Молчит… Соображает, что кричать вредно. Связки болеть будут.
— Хорош базлать, Кречет. Фраерок и так весь бледный… испугался, наверное?
— Так есть, за что. Помнишь, как Сыч говорил — мол, если поймает гада — самого свое же дерьмо есть заставит! А он бы заставил…
— Ага. Где он теперь, Сыч этот? Кости, и то, крысы по всем скалам растащили. Так что, кто кого поймал — вопрос, давно решенный и не в его пользу. Стоит, и стоит себе — спокойно. А раз спокойно — значит, боится… да не сильно. Шел бы ты, по сторонам осмотрелся — вдруг, девка эта раскосая, назад вернется? Тогда, без крови не обойтись…
— Где Змей, в натуре? Этого ряженого скоро вся их шодла искать станет, если уже не начала! Что мы, как шестерки, всегда будем за него всю работу мостырить, а он на готовое, да?
— Да заткнись ты, Башня! А ты давай, на шухер! — тот, кого назвали Кречетом, поморщился и молча, нырнул в кусты. Остальные продолжали меня разглядывать — как и я их…
Положение настало не из веселых. Ульдэ уже удалилась достаточно далеко, да и возвращаться ей, вроде, как незачем — все сказано… Намерения бандитов пока неясны, но я не сомневался, что мне уготовлена незавидная участь — уголовники должны быть немало злы за то, что им пришлось вынести по моей воле.
— Башня, узлы ослабь, — старший, выделявшийся своим хриплым тембром, жестом кивнул на мои посиневшие запястья. — Пока Змей придет, он без рук останется.
— Ага, щас! Видел я, как он мечом орудует! И мявкнуть не успеешь — без башки останешься! Нет, пусть потерпит пока…
— Где меч, то? Он пустой весь.
— Все равно. Они голыми руками так наших рвали… Ворон, вон, до сих пор возле дерева лежит — он, по ходу, точняк ему башку проломил! А все вы со Змеем — надо на стрелку идти, да о будущем перетирать! Какое оно, будущее? Договоришься с этим, как же… Так что, неизвестно, к чему придем. Не добазлается с ним, братан наш, ползучий — вот и не придется лапки развязывать!
— Передавите кисть — и Док не поможет, — я поморщился от боли и добавил, — Если я вам живой нужен — все равно, никуда не денусь. Вон вас сколько…
— Ха! Заговорил!
— А то… — чей-то, узнаваемый голос прозвучал сбоку, после чего кусты раздвинулись, и передо мной предстал старый знакомый…
— Нет, деваться-то, ты как раз можешь. Наслышан, знаешь ли… А мне с тобой о многом перетереть надо. Так как, согласен потерпеть, или, совсем невмоготу?
— О чем говорить будем? — я сухо смотрел на Весельчака. Это был он, неведомо как уцелевший в недавних схватках, и запомнившийся мне еще с самой первой встречи. — О чем?
— Не торопись… — Весельчак выглядел как-то не очень уверенно, что было мне непонятно. В плену у бандитов, все-таки, находился я, а не он…
— Дай слово, что не дашь сразу деру в лес, и меня за глотку хватать не будешь… Потерпишь, пока не выслушаешь, что к чему. Тогда руки освободим.
Я, молча, кивнул.
— Вот и ладушки… Ты у нас умный, знаю. Был бы глуп — не смог Сыча завалить. А так, и сам живой остался, и своих корешей уберег…
Башня грязно выругался и злобно вставил:
— Ну, ты, Змей… Сыча не тронь. Эти дикари всех, кто в масти, поимели! Ни одного не осталось! А они тоже жить хотели! Ему, — он мотнул в мою сторону давно нечесаными волосами. — За это яйца бы через брюхо вытащить и кишки на член намотать! Сам не знаю, что вас слушаю… Руки чешутся удавить гада!
— Сдурел? — коротко бросил хрипатый, командовавший до появления Весельчака. — Что, вслед за ними в рай захотелось? Ну, так давай… пореши его — и я за твою гребаную жизнь и чинарика не дам! Найдут его дружки — и вслед за Мухой отправишься. Или забыл, как он на колу висел?
Башня явно рассвирепел — упоминание о судьбе казненного мною насильника, только добавило ярости его тону.
— Муха, да? Да я сам этому фраеру кол в задницу засажу — если хоть слово вякнет! По мне — пусть бы и жили дальше в ущелье, подальше от этих недоделанных! И вожаков их по одному через ножи пускали!
— Дурак! — Хрипатый так же спокойно встал со мной рядом и неторопливо принялся развязывать веревку. — Как есть — полный дурак. Хоть и числишься в казенных… Кто только тебя, шпану, в авторитеты ставил? Ни уважения к старшим, ни терпения… Или, купил сходку?
— Слушай, ты! — Башня взвился уже не шутку. — За это можно и перо в…
Договорить он не успел. Появившиеся из кустов Кречет и еще один, незамеченный мною, повисли на плечах громилы, не давая ему вытащить нож. Хриплый коротко рубанул его по руке — нож упал на землю.
— Ша… — Весельчак сурово встал между ними и вперил тяжелый взгляд на Башню. — Все, я сказал.
— Ответ держать придется… — Хриплый засунул нож за пояс, и, не глядя больше на насупившегося спорщика, снял с меня путы. Я потер руки — онемевшие от сильного давления, они еще не скоро должны были прийти в норму.
— Уведите его! — Весельчак обернулся ко мне. — Ну что, пойдем? Только помни… ты слово дал!
— Сдержу… — я решил быть немногословным.
Мы удалились на небольшое расстояние от кучкующихся бандитов, и Весельчак жестом пригласил меня присесть на поваленный ствол.
— Лучше рядом, — я поискал глазами и выбрал поросший мхом, валун. — В гнилом дереве всякая зараза бывает… или, не знаком еще?
— В горах не доводилось. А здесь — времени, привыкнуть не было. Ты не дал…
Он тоже отошел от ствола и уселся прямо на землю.
