В следующем сюжете Брежнев прибыл с визитом в Болгарию, где у трапа самолета начал взасос целоваться с Живковым.

Мой скептический смешок при виде этого зрелища Наташе явно пришелся не по душе. Она нахмурилась, хоть и ничего не сказала.

Я же в этот время думал уже о другом.

Сегодня мы с Наташей, пожалуй, провели вместе столько времени, сколько не набралось за предыдущие полгода.

Мне было приятно идти рядом с ней, рассказывать смешные истории, да просто глядеть на неё.

Но огня в моей душе не было. Не было того волнения, как в той жизни, когда я впервые пригласил Наташу на танец.

– Все-таки как же был прав Александр Сергеевич, написав свои строки –

А ведь ему в это время не было и тридцати лет – думал я.

Уже в зрительном зале, когда девушка то и дело хватала меня за руку, когда на экране появлялся Фантомас, печальные мысли о невозможности вновь пережить юношескую влюбленность меня временно покинули. Зато подростковая гиперсексуальность взяла свое.

Первый раз, когда после очередного щипка моего бицепса, моя ладонь успокаивающе легла на Наташину коленку, она почти сразу мягко убрала её.

На второй раз девушка промолчала, но когда ладонь поползла вверх по горячему бедру, она тихо шепнула:

– Витя, перестань, я рассержусь.

– Ага, тогда ты перестань щипать мою руку, там, наверно уже синяк получился, – шепнул я в ответ. Но ладонь с её бедра все же убрал.

До конца фильма больше мы не разговаривали. Но Наташа спустя минут десять вновь принялась увлеченно щипать меня за руку при особо острых моментах фильма.

Когда мы вышли из кинотеатра, на часах было около шести часов вечера. По-прежнему ярко светило солнце и пока еще ничто не говорило, что вскоре должен начаться обещанный синоптиками дождь.

– Мне, наверно пора домой? – как-то робко спросила девушка. Мы как раз проходили мимо остановки, с подъехавшим к ней троллейбусом.

– Давай прокатимся на троллейбусе, – предложил я и, схватив Наташу за руку, повлек за собой.

Через остановку нам удалось сесть рядом, и мы начали оживленно обсуждать просмотренный фильм, затем перешли на другие темы. С разговорами мы доехали до конечной и отправились на второй круг. Как я не был увлечен разговором, нужную мне остановку не пропустил.

Когда троллейбус въехал в строящийся микрорайон я спросил:

– Наташ, время еще детское, может, зайдем ко мне домой, посмотришь, как я живу.

– Не знаю, – замялась девушка, – мы вроде бы не настолько близки, чтобы ты меня с мамой знакомил.

Я улыбнулся.

– Не переживай, кроме меня никого дома не будет.

– Ну, хорошо, давай, зайдем, – согласилась Смолянская, – надеюсь, ты будешь себя хорошо вести.

– Любопытство заело, – усмехнулся я про себя. – О маме напомнила не случайно, хотя сто процентов знает, что я сейчас живу один. А посмотреть хочется. К тому же уверена, что я вполне управляем и, приставать не буду.

От троллейбусной остановки до моей пятиэтажки, мы шли минут десять.

Сегодня, в воскресенье, здесь было довольно тихо. Но с понедельника многочисленные стройки снова придут к жизни. Город активно строился и людям, переезжающим из бараков, благоустроенные квартиры в хрущевках казались манной небесной.

Наташа с любопытством оглядывалась по сторонам.

– Представляешь? Я, конечно, знала, что здесь идет стройка. Но даже не думала, что возводится так много домов, – призналась она. – А в каком доме ты живешь?

– Да мо почти пришли, – сообщил я и подвел девушку к нужному подъезду. Когда мы поднимались на второй этаж, я заметил, что моя спутница немного волнуется, и старается скрыть это от меня.

– Было бы странно, если бы не волновалась, – подумал я. – Не знаю, приходила ли она до этого в гости к своим друзьям мужского пола, или нет, но вряд ли это было частым событием.

– Валерианой пахнет, – заметила Наташа, когда зашли в квартиру.

– И не только, – ответил я. – язык устанет перечислять.

– Я в курсе, – улыбнулась девушка, – да что я, все училище знает, о твоей бабушке-травнице.

В ответ на это заявление я только тяжко вздохнул и пожал плечами.

Можно посмотреть, как ты живешь? – спросила она и, не дожидаясь моего согласия, прошла в комнату.

В принципе в квартире у меня был порядок. Полы намыты, пыль отсутствовала. Однако пузырящиеся дешевые обои, бабушкина мебель неизвестных годов производства оставляли впечатление чистенькой нищеты.

Наташа с непроницаемым лицом осмотрела комнату, заглянула в ванную комнату, затем на кухню.

Задержала взгляд на загремевшем холодильнике и спросила:

– Витя, газовая колонка у вас работает?

– Да, конечно.

– Ты бы мог включить горячую воду, я хотела бы сполоснуться. Может у тебя найдется халат для меня?

В панику я, конечно, не впал, но Смолянская, действительно, смогла меня удивить. Открыв комод, я достал новый халат бабушки Груни, каким то чудом Тамара его не забрала при обыске. Наверно, была озабочена поиском заначки.

Взяв халат и полотенце, Наташа скрылась в ванной комнате.

– Я не долго, – сообщила она, закрывая дверь за собой.

Когда за дверью раздался шум воды, я прошел в комнату, уселся на диван и немного нервничая, стал дожидаться девушку.

Наташа, действительно, не задержалась. Минут через пятнадцать дверь распахнулась, и она зашла в комнату одетая в халат бабы Груни, держа в руке платье и белье.

– Витя, ты, почему еще не в кровати? – с упреком спросила она.

Дальше все происходило по давно знакомому для меня сценарию. Посему подробно рассказывать о нем не имеет смысла. Читайте женские романы, там все описано в мельчайших подробностях.

Через полтора часа мы сидели полуголые на кухне, и пили кофе с цикорием и сливками.

– Витя, ты меня удивил, – в который раз сообщила девушка. – Я думала, что соблазняю девственника, а оказалось, что соблазняют меня.

И продолжила строгим голосом:

– Надеюсь, ты принял всерьез мои слова о том, что никакого продолжения у наших отношений быть не должно.

Еще раз тебе говорю, ты слишком молод для меня, и скажу откровенно, бесперспективен. Хотя, как мужчина ты меня смог удивить.

Я улыбнулся.

– Так, может, продолжим именно эти отношения, не имея в виду будущий брак. Будем встречаться у меня, или в другом месте, где тебе удобней.

Наташа удивленно подняла брови.

– Надо же! Я и раньше замечала, что ты Гребнев себе на уме, но все равно думала, что ты мне сейчас устроишь слезное признание в любви, на такие слова, как ты сказал сейчас, я не рассчитывала.

Ну, что же тем лучше. Пока оставим эту тему в стороне, я бы сейчас хотела поговорить о твоих талантах травника, ты на самом деле можешь создавать настоящие лекарства, или это просто слухи.

Я засмеялся.

– Наташа, ты же комсомолка, и не просто комсомолка, а освобожденный секретарь комсомольской организации училища. Как ты можешь верить всяким знахарям и экстрасенсам. Мы – комсомольцы должны бороться с суевериями, а не поощрять их.

– Гребнев, не утрируй. Разговор сейчас не о суевериях, а о знаниях. Твоя бабушка полгорода лечила и успешно. О тебе тоже много сейчас говорят.

– Хорошо, Наташа, – я перестал улыбаться. – Чего ты конкретно хочешь от меня? Сама же сказала, я бесперспективен.

Девушка, пожалуй, в первый раз за сегодняшний вечер смутилась.

– Ну, Витя, я не в том смысле говорила. Имела в виду, что если ты не будешь учиться дальше, то самое большее на что можешь рассчитывать – должность заведующего аптекой, хотя и это маловероятно. Будешь сидеть всю жизнь свечи от геморроя лепить, или порошки перетирать за копейки.

– Ну, что же, – думал я. – Мне и до этого было ясно, что Наташка еще та карьеристка, видимо и мужа будет себе подыскивать соответствующего. А пока мужа нет, можно и гульнуть на стороне, желательно без последствий.