– Как же я скучала по этому запаху!

Я тоже полюбила смесь ароматов паромного топлива, морской воды и города, только в Сиэтле к ней добавлялся запах жареной рыбы из прибрежных ресторанов.

– Эвелин, ты не жалеешь, что переехала? – вдруг спросила Би.

Эвелин посмотрела не на нее, а на меня, и объяснила:

– Десять лет назад, после смерти мужа, я вернулась на остров Бейнбридж. Но мы с ним все время жили в Сиэтле, правда, чуть подальше отсюда – на Капитолийском холме.

– Жаль, что ваш муж умер. Должно быть, вам здесь многое о нем напоминает.

– Конечно. Хотя я всегда считала остров своим домом.

Мы молча преодолели три холма и добрались, наконец, до Марион-стрит. Я поддерживала Эвелин за локоть. Би тоже так поступила бы, если бы знала о болезни подруги.

– Вот мы и пришли, – сказала Би, показывая через дорогу на ресторанчик «У Талулы». – Давайте присядем, я устала ходить.

Я кивнула, Эвелин тоже согласилась. Внутри ресторан выглядел ярко и весело, с выкрашенными в желтый цвет стенами и нарциссами в вазочках из матового стекла на столиках. Посетителей почти не было, только какой-то мужчина за дальним столиком пил кофе и ел сэндвич. Было уже одиннадцать – рановато для обеда, зато самое время для коктейлей «Мимоза»[10]. Эвелин заказала нам всем по бокалу. После второго мы повеселели. Я без угрызений совести заказала бургер, несмотря на то что недавно ела на пароме суп.

– А теперь куда? – спросила Би, когда официантка убрала тарелки.

Я выглянула в окно на Марион-стрит.

– Может, прогуляемся по улице, а потом пойдем в магазин?

– Отлично.

Би заплатила по счету, и мы трое вышли на улицу. Я вглядывалась в каждое здание, искала тот отель, возле которого Эстер встретила Эллиота с другой женщиной. Нам попалось штук сорок кофеен «Старбакс», но отеля «Лэндон-Парк» не было. Вдруг мой взгляд упал на кирпичное здание с двумя массивными колоннами перед входом, совсем как в дневнике Эстер. Рядом стоял автомат по продаже газет. Совпадение? В футах в пятидесяти я заметила водосточную канаву, и меня словно током ударило. Похоже, это самое место, но я должна убедиться.

– Эмили? – Би повернулась ко мне, не понимая, почему я остановилась. – Что случилось? Увидела интересный магазин?

Не глядя на Би, я покачала головой.

– Нет, просто хочу посмотреть, о чем пишут в газетах.

Я рванула через улицу, чудом увернувшись от серого «седана». Возмущенный водитель посигналил мне вслед. Вот оно, то здание. Выглядит как отель. Я подошла к пожилому швейцару.

– Простите, это отель «Лэндон-Парк»?

Он удивленно посмотрел на меня и покачал головой.

– Нет, что вы. Это Вашингтонский спортивный клуб.

– Ах да, конечно.

Я повернулась, чтобы уйти, теперь уже по тротуару.

– Погодите, мисс! Когда-то здесь действительно был отель, сгорел еще в пятидесятых.

– Правда? – улыбнулась я.

Он кивнул.

– Здание почти полностью выгорело.

Поблагодарив его, я посмотрела через дорогу на Би и Эвелин. Обе стояли с растерянным видом, особенно Би.

– Сейчас приду! – крикнула я, притворяясь, что разглядываю газеты, хотя на самом деле изучала место, где начались беды Эстер и Эллиота. Давняя история из дневника стала намного реальнее, даже если автор ее выдумал.

Мы не пошли за покупками и вернулись на остров двухчасовым паромом. Я сделала вид, что у меня разболелась голова, – пожалела Эвелин, которая плохо себя чувствовала. Она побледнела и выглядела осунувшейся.

Би пошла в свою комнату вздремнуть, и я тоже. Но спать я не собиралась.

«В кухне надрывался телефон. Я была в ванной – купала ребенка, и решила не брать трубку. Однако телефон звонил так настойчиво, что я не выдержала, выжала губку и завернула дочку в голубое махровое полотенце, которое нам подарила мать Бобби. Она надеялась, что у нас родится мальчик.

– Алло! – буркнула я в трубку, не скрывая досады.

Звонила Фрэнсис.

– Эстер, ты не поверишь!

Ее голос прерывался от волнения и, похоже, тревоги.

– Успокойся и расскажи все по порядку, – сказала я, взяв ребенка поудобнее.

– Эллиот!

У меня подкосились колени.

– Не надо, Фрэнсис, пожалуйста, ничего не говори, я не выдержу!

– Нет-нет, – зачастила подруга. – Он жив. С ним все в порядке. Он вернулся домой!

Я не смогла сдержать слез.

– А ты откуда знаешь?

Какое-то время она молчала, словно решая, стоит ли говорить всю правду.

– Ну, он заходил…

– Куда?

– Ко мне домой. Только что ушел.

– Какого черта он у тебя делал?

Я почувствовала, как напряглась Фрэнсис, и разозлилась. Меня настораживала их дружба, я никогда этого не скрывала.

– Фрэнсис, что он у тебя делал?

– Перестань! Эллиот знает, что я увлекаюсь фотографией, и подарил мне альбом со снимками, которые сделал на Тихом океане. Они такие красивые! Приходи, посмотришь: кокосовые пальмы, пляжи, люди, с которыми он сталкивался.

Я сжала правую руку в кулак.

– С чего бы это ему дарить тебе подарки?

– Что за допрос? – обиделась Фрэнсис. – Не забывай, мы с ним друзья. Просто так подарил.

– А как же я? Разве я не твоя подруга?

– Эстер, ты замужем, и у тебя ребенок, – сказала она резче, чем я ожидала. – Вряд ли Эллиот будет желанным гостем в твоем доме.

Злость нарастала, взбаламучивая эмоции, которые я долго подавляла.

– Ты всегда ставила его выше нашей дружбы, – с горечью произнесла я. – Всегда хотела, чтобы он был твоим.

Фрэнсис ничего не ответила.

– Прости, я не это имела в виду.

– Нет, ты сказала, что думала, – ответила подруга.

– Нет-нет, просто вырвалось. Ты меня простишь?

– Мне нужно идти, Эстер.

Раздался щелчок, и из трубки донеслись короткие гудки.

На следующее утро я долго выбирала в шкафу наряд и, наконец, остановилась на приталенном синем платье, которое в прошлом году купила в Сиэтле. С черным поясом, глубоким вырезом и с белым пионом на воротничке, оно выглядело как из модного журнала.

Я позвонила Роуз.

– Привет, слышала новость?

– Об Эллиоте? Да.

– Мне очень тяжело, – вздохнула я.

– Почему? Он жив.

– Этот остров слишком мал для нас двоих.

Роуз все прекрасно понимала.

– Хочешь, я приеду? Следующим паромом?

– Да. Может, пообедаем вместе? Я приду в ресторан «У Рэя» часов в двенадцать, когда закончу с покупками. Я возьму с собой малышку, но, если повезет, она будет спать в коляске.

– Договорились, – сказала Роуз.

С тех пор как она переехала в Сиэтл, остров опустел. Конечно, у меня оставалась Фрэнсис, но за прошлый год мы отдалились друг от друга. Я знала причину, хотя не могла заставить себя назвать ее вслух. До сего дня.

– Роуз, Фрэнсис влюблена в Эллиота, да?

Конечно, абсурдное предположение, что моя лучшая подруга могла влюбиться в человека, которого люблю я, но я должна была спросить. Мне нужна была правда. И я понимала, что Роуз ее знает.

– Спроси у нее сама, – просто сказала она.

Зачем? В глубине души я уже знала ответ.

В магазине я сперва заглядывала в проход между полками и только потом заходила – боялась, что наткнусь на Эллиота. Вместо него мне встретилась Дженис Стивенс, наша соседка, которая торчала в отделе консервов. У нее погиб муж, и я старалась не злиться на то, что она говорит или как на меня смотрит. Она вечно пекла печенье, пироги, кексы и не уставала напоминать, что я не пеку. Однажды Фрэнсис сказала, что Дженис положила глаз на Бобби, и, похоже, не ошиблась. Дженис часто приносила Бобби свою стряпню со словами: «Бедняжка! Раз уж Эстер не печет, мой соседский долг тебя подкормить». Приходя к нам, она не забывала накрасить губы красной помадой и, на мой взгляд, слишком долго отиралась у дверей.