— Мне? — Укё поморгал, окончательно просыпаясь, и закрыл ноутбук. И повернул голову: — Мстить? Кому?

— Ну... например, тому же Тоётоми Хидэёси. Он ведь подло обманул тебя, разве нет?

Укё вздохнул и задумался:

— Нет, не думаю. Да и родился я через шесть лет после его смерти. А когда начал что-то вспоминать — мстить было уже некому. Последнему потомку его рода отсекли голову под Осакой.

— А Токугава? — Ватару заглянул в чашку с давно остывшим кофе и печально вздохнул.

— А что Токугава? Давайте будем честны: Мори Тэрумото сполна заслужил то, что получил. А насчет всего остального — разве мы не взяли реванш в 1867 году? — Укё едва заметно усмехнулся. — Прошу прощения. Я плохой советчик в вопросах, связанных с мстительными духами.

— Тогда, может, позвонишь и поговоришь?

— Нет. — Укё вскочил, пожалуй, излишне резко и вышел на кухню. — Я сварю кофе, — с этими словами он скрылся за дверью.

Ватару посмотрел ему вслед.

И снова открыл таблицу. Мононоке. Мстительный дух, обиженный кем-то и когда-то. Люди, которых он убивает, никак не связаны с тем, кто нанес ему обиду. Они лишь средство для осуществления мести. Пища, которая дает ему силу. Так кто же объект ненависти? Если понять это, можно остановить мстительное существо.

...Самое главное сейчас — узнать, как ему удалось выманивать жертв. Ватару как следует просмотрел выписки звонков — последние были сделаны из автоматов недалеко от мест убийств. Проклятие. Да кто вообще до сих пор пользуется автоматами? В эпоху мобильных телефонов? Эх, как бы упростилась жизнь следователей, если убрать с улиц этот бессмысленный анахронизм...

Телефон зазвонил внезапно, как насмешка над его мыслями. Тренькающий звук, как на старых стационарных аппаратах. Ватару много раз порывался поставить какую-нибудь новомодную мелодию, но...

...Но не воспринимал современные рингтоны, хоть ты тресни. А ведь ему всего тридцать шесть. Имеет ли он право осуждать тех, кто пользуется телефонными будками?

...Имеет, если это убийца, заметающий следы.

— Да, я вас слушаю, — он поднес телефон к уху. Видеозвонки его раздражали, несмотря на повсеместную популярность.

— Господин Мори…

Услышав голос инспектора Итами, Ватару окончательно проснулся. От состояния легкой расслабленной дремоты ожидания не осталось и следа.

— ...У нас выживший. И — подозреваемый. Мы уже едем в участок.

— Что? Было еще нападение?

— Да. У замка Киёсу. К счастью, объектом нападения стал наш сотрудник. Никто не пострадал.

— Вот как. Подозреваемый?

— Иностранец. Подъезжайте как можно быстрее.

Пи-ип...

Ватару опустил телефон.

— Мунэхару!

— Да? — Укё высунулся из кухни. — Я только порошок засыпал.

— К ёкаям порошок. Было еще одно нападение.

— Что?!

— А чему ты удивляешься? Три дня — три трупа. Сегодня четвертый.

— Отлично. Срочно едем туда. Я осмотрю труп и место, пока следы свежие. Или они опять убрали все? Где это?

— Опять Киёсу, ты не поверишь. Но, извини, что расстраиваю, — трупа нет.

— Как нет? А куда он делся?! — Укё вышел из кухни и скинул халат. Снял с вешалки рубашку и совершенно спокойно принялся застегивать пуговицы. — То есть, жертва выжила, так? Это прекрасно.

— Более чем.

Ватару взял из шкафа свой костюм и прошел в ванную.

— Там еще подозреваемый есть. Они взяли кого-то, — сказал он, закрывая за собой дверь.

— Идиоты, — громко, явно чтобы он слышал, воскликнул Укё. — Если они спугнули мононоке — я, пожалуй, пересмотрю свое отношение к мести.

То, что сняли наручники, уже было неплохо. И как минимум означало, что есть шанс выйти под залог или под подписку. Сандер огляделся по сторонам. Не то чтобы он первый раз был в комнате для допроса — приходилось влетать и в Америке, и даже дома, по малолетству, но кто знает, как с этим дела обстоят в Японии? Будут ли бить, например? Сандер серьезно опасался, что номер, как тогда, в Приморском РУВД, когда внезапный пожар списали на неисправность электропроводки, здесь может не пройти.

Тем более, если эта девушка-полицейский расскажет обо всем, что она видела. И тут самое главное — поверят ей или нет. Впрочем, а что он знает об этой стране? Может, здесь лисы размером с теленка и парни, швыряющиеся файрболами, — норма?

Если верить аниме — так и есть. Но Сандер аниме не верил. Поэтому решил, что отпираться будет до последнего. Зря он что ли удирал из Миёгё, когда в голове неожиданно загудело под напором бешеного монаха?

М-да-а… если бы он нечаянно спалил храм, то было бы весьма затруднительно выйти под залог. Если здесь, конечно, вообще существует подобная система. Надо было хоть почитать перед отъездом. Ведь понятно же, что рано или поздно он в местную ментовку загремит.

Дверь открылась. Сандер поднял голову и едва сдержал усмешку. Местный коп, который зашел в комнату для допроса, словно сбежал из популярной дорамы. Серьезный, в идеально сидящем костюме, с тщательно повязанным галстуком, он, явно отрепетированным движением, сел на стул напротив и вонзил в Сандера стальной взгляд.

— Ваше имя? Из какой страны вы прибыли?

Сандер поймал дежавю. Это прозвучало как пять лет назад, когда он впервые включил диск с японским аудированием. Он прищурился и четко проговорил по-английски:

— Я требую адвоката. И переводчика.

— Адвоката вам предоставят позже, — ответил полицейский на хорошем английском и повторил: — Как ваше имя?

— Александр Одоевский, — ответил Сандер и мстительно усмехнулся. Пусть сами гадают, что тут имя, а что — фамилия. Но — не тут-то было. Этот коп был совсем не так прост.

— Из какой страны вы прибыли, господин Одоевский? — записав что-то в блокнот, поинтересовался полицейский и продолжил сверлить Сандера взглядом.

— Я могу узнать ваше имя? Звание? — осведомился в ответ Сандер.

— Конечно, — полицейский кивнул, — старший инспектор ГУП Мори Ватару, — он достал черную корочку с какими-то значками и показал ее Сандеру.

— А, хорошо, — Сандер сделал вид, что впечатлен. — Я прибыл из России.

На лице полицейского не проявилось даже тени удивления. Он спокойно и это записал в блокнот, затем снова поднял взгляд на Сандера:

— Где вы были ночью вчера, позавчера и позапозавчера?

Блин. Им что, ноутбуки не выдают? Когда Сандера задерживали в Америке — все, что он говорил, сразу вносилось в общую базу данных.

...Или та девушка уже все рассказала? И то, что хочет услышать этот коп, в общую базу вносить не стоит?

— Я был в Токио. Приехал в Нагою сегодня в 9:34 утра. Можете проверить: в моем телефоне, который вы отобрали, есть электронный билет.

— Обязательно проверим. Когда вы прибыли в Японию?

— Неделю назад. Я прошу прощения, но, может быть, мне скажут, в чем меня обвиняют? Или в этой стране спасать девушек от бешеных животных противозаконно? — Сандер решил перейти в нападение.

— Хм. То есть, вы утверждаете, что спасали девушку. Так?

— О... — Сандер перегнулся через стол, — а она что рассказывает?! Она что, не видела, кто на нее нападал? Или у меня есть клыки? Или, может, хвост?

Самым важным было узнать, что именно рассказала эта дама. Сандер уже понял, что все очень, очень непросто. Ведь и правда, не на свидание же ходила сотрудница полиции под стены Киёсу. А зачем? От этого зависит то, что ему самому следует говорить.

Но этот следак тоже оказался не промах. Он, пропустив мимо ушей все провокации Сандера, вновь записал что-то в свой блокнот и опять внимательно посмотрел на Сандера:

— Я бы сначала хотел услышать вашу версию событий.

— Сравнить хотите? — Сандер хмыкнул.

— Именно.

— Хорошо. Что вас интересует?

— Все, — следователь не сводил с него пристального взгляда, продолжая сверлить глазами. Сандера давно было такими вещами не пронять, но тут он почувствовал себя не очень уютно. И понял, что руки и ноги начинают потеть. Жарко. Почему-то стало очень жарко.