[2] Ад в буддизме— нарака — мир адских существ (нараков), которые подвержены тяжелым мучениям вследствие своих кармических деяний. Существует восемь холодных адов. Один из них — Махападма-нарака — Великий лотосовый ад. Все тело трескается от холода, и внутренние органы от страшного мороза тоже растрескиваются.

[3] Фундоси — (яп., букв. «набедренная повязка») традиционное японское мужское нижнее белье.

Ёситада прошел за низенькую бамбуковую ширму и с наслаждением опустился в мягкое кресло. Водителя он отпустил еще утром, а собственным автомобилем пока не обзавелся — сначала нужно получить права: международные не действительны на его родине. Поэтому, не желая толкаться лишний раз в общественном транспорте, несколько кварталов от станции до ресторанчика, в котором была назначена встреча, он прошел пешком. И понял, насколько отвык от пеших прогулок. Но ему нравилось тут — стабильно модное смешение традиционного и европейского стилей позволяло расслабиться и чувствовать себя максимально комфортно.

— Что-нибудь желаете?

Ёситада вздрогнул. Он совершенно забыл о хостес, которая отвела его к столику и положила перед ним три книжечки меню в кожаных переплетах. Солидные, увесистые тома. Когда Ёситада был здесь в прошлый раз — меню было одно. И этаж — тоже один. А сейчас он насчитал их как минимум три, по крайней мере, именно на третьем и оказался забронированный им столик. Что же, это говорит только о том, что качество кухни и обслуживания как минимум осталось прежним.

— Горячий шоколад с мятным сиропом, пожалуйста. И ванильно-банановый коктейль.

Он проводил взглядом хостес и открыл меню. Голоден он особенно не был, но по местному рамену очень скучал. И темпуру из морского леща следует заказать обязательно. Ёситада отметил это блюдо в меню и внезапно рассмеялся. Когда-то в доме Токугава его было запрещено подавать. Именно от него, по легенде, умер Токугава Иэясу — основатель их рода и первый сёгун династии, которая правила Японией больше двухсот лет. В свете последних событий это показалось Ёситаде забавным вдвойне.

— Ты так голоден, что думаешь о еде больше, чем обо мне?

Ёситада поднял голову и радостно улыбнулся, показав зубы. Узнал бы он Митоко, если бы просто встретил на улице? Нет, скорее всего, не узнал. И дело даже не в том, что ее голова и плечи были тщательно укутаны золотисто-зеленым шелковым платком, а половину лица закрывали зеркальные очки.

Когда он уезжал, Митоко была нескладным подростком, к тому же убежденным, что она — самая некрасивая девочка в мире. И у нее имелись все основания так считать. Если ему, мальчишке, рыжую шевелюру еще хоть как-то прощали, то для девочки такое было просто верхом неприличия. Особенно девочки из его семьи. Он хорошо помнил, как вырывал из ее рук ножницы, которыми она кромсала свои волосы прямо по отросшим золотистым корням, заливаясь слезами. Ведь в тот момент он поклялся себе, что никому не даст в обиду свою маленькую сестренку.

И как так вышло, что еще ближе они стали именно тогда, когда их разделило полмира?

— Если бы ты не была моей сестрой — я бы сейчас вообще ни о чем думать не смог. И говорить не смог, застыл бы соляным столбом от восхищения.

— Почему соляным? Почему сразу не сахарным? Я люблю сладкое!

Смех Митоко был нежный и мелодичный, даже у Ёситады по спине поползли мурашки. Очевидно, что смех, как и голос, ставили профессионалы. А она тем временем легко и небрежно сбросила с головы платок, открывая волосы, и опустилась в кресло напротив. И сняла очки. Безупречный макияж только подчеркнул зелень и глубину ее глаз. Ёситада не стал сдерживать восторженного вздоха:

— Ты самая прекрасная девушка на свете!

— Ты говорил то же самое, когда я была прыщавой, толстой и неуклюжей, как утка!

— Вот уж неправда! — возмутился Ёситада. — Никогда ты не была толстой!

— Ах, значит, прыщавой и неуклюжей была, да? — Митоко схватила меню и стукнула брата по голове.

— Нет! Тс-с, смотри, нам несут заказ. Выбери, что ты хочешь, я уже.

Митоко снова вернула книжку на стол и открыла ее.

Официантка принесла поднос, и улыбка на ее лице сменилась с дежурной на восторженную. Она приняла заказ и замялась, словно не решаясь уходить. Митоко в ответ тепло улыбнулась девушке и поднесла палец к губам:

— В следующий раз подойдите с открыткой — я вам подпишу. Но это будет наша тайна!

Официантка быстро кивнула, поклонилась и исчезла, прихватив поднос.

Митоко попробовала коктейль и довольно зажмурилась:

— М... ты еще не забыл…

— Конечно, — Ёситада придвинул к себе глубокую чашку с шоколадом, — ты думаешь: за каких-то пять лет что-то настолько изменилось?

— …А мне кажется, что за эти пять лет прошла вечность... но, видя тебя сейчас, я понимаю — все самое главное осталось прежним. Ну как, дедушка уже взял тебя в оборот или тебе дали время хотя бы отдышаться?

— Время... да, дали, если можно так сказать... — Ёситада сложил руки перед собой и внимательно посмотрел на сестру: — Давай так. Ты сделаешь заказ, я расскажу тебе главную новость дня, а потом мы поговорим об остальном. Подходит?

— Конечно, — Митоко кивнула и снова открыла меню.

— ...Та-ак... я буду мисо-суп с креветкой и салат с тофу, — она захлопнула книжку и нажала кнопку.

Официантка появилась спустя секунду — видимо, ждала поблизости. Разумеется, с открыткой, которую она протянула двумя руками. Митоко привычным движением достала из сумочки ручку, что-то написала на своей же фотографии и сделала заказ. А когда довольная официантка скрылась, подперла рукой подбородок и в свою очередь посмотрела на Ёситаду выжидающе:

— Ну, не томи.

— Отлично. Так вот. Мы распечатали на биопринтере Токугаву Иэясу, — он слегка наклонился, наблюдая, какое впечатление произведет на Митоко это заявление.

— Хм… — Митоко слегка хлопнула ладонями по столику:

— То, что ты сказал, звучит, как... ну... — она нахмурилась, пытаясь подобрать аналог, — это звучит, как «мы распечатали на биопринтере Токугаву Иэясу». «Мы» — это кто? И что такое «биопринтер»?

— «Мы» — это наша семья, в лице дедушки, разумеется. Потому что это было сделано с его одобрения. У нас есть научно-исследовательский центр, занимающийся стволовыми клетками и...

— А биопринтер? — перебила его Митоко.

— Я об этом и говорю. Биопринтер — это такой прибор, при помощи которого можно «распечатать» человеческие органы. Любые органы. И именно этим занимается наш центр.

— Органы для пересадки что ли? А-а-а-а... Любые? И можно вот просто взять и напечатать целого человека?!

— Да. Получается, что да. Наши ученые далеко продвинулись в своих исследованиях. Смотри: берешь стволовые клетки человека и из них выращиваешь орган. Любой — хоть почку, хоть сердце, хоть глаз. Потом их пересаживают, и у тебя снова твой родной глаз или печенка. Только новые.

— Ничего себе! — Митоко прижала руки ко рту и округлила глаза: — Слушай, братишка, это что, получается, — ты мне подаришь новое тело, когда я состарюсь?!

— Ну... да, конечно, если ты захочешь… наверное... — Ёситада неуверенно улыбнулся. Об этой стороне вопроса он пока не задумывался.

— Ура! — подпрыгнула Митоко. — Тогда я закажу еще темпуру и... и коктейль с мороженым!

— Подожди торопиться, — рассмеялся Ёситада, — это пока экспериментальная технология. И я тебе еще не все рассказал.

— Ну да, — Митоко кивнула, — ты сказал «распечатали Токугаву Иэясу». Так что выходит? Он реально живой? И шевелится?

— Похоже на то... — задумчиво протянул Ёситада, — был взят образец ДНК из сохранившихся волос. И живые стволовые клетки. Дедушка сам выступил донором. На основе этого материала создали образец, из которого Токугаву Иэясу и «распечатали». Целиком.

— А! Ясно. Они его клонировали. Так бы сразу и сказал.

— Не совсем. Это не эмбрион и не младенец. Это взрослый человек... который поехал по делам в Кумамото. Поэтому мне его покажут через неделю.