Ватару закашлялся очередной затяжкой:

— Ты что, серьезно?!

— Конечно. Зачем что-то придумывать, когда можно сказать правду?

— Ты же людей до смерти напугал!

— Хм... — глаза Укё блеснули в свете фонарей, — увы. Люди так устроены, что самый лучший способ их убедить что-то не делать — это напугать до смерти.

— На сержанта Кимуру это, по всей видимости, не подействовало.

— Да, похоже на то. Но это ее работа. Хотя… а это ее смена была? Надо проверить.

— О, ты думаешь...

— Я ничего не думаю. Просто проверить надо все. Она молчит про лису и огненные шары. И фонари она грохнула. Как минимум это значит, что про силу она знает, и про свою в частности.

— ...Или ничего не значит. Но ты прав. Так кто еще с огнем?

— Ходзё Соун.

— Этого еще не хватало. Может, лучше Ода Нобунага?

— Не лучше... Санада Юкимура. Но ему сейчас четырнадцать, рано. И профиль не его.

— Ладно, поглядим по спискам. Возможно...

Договорить он не успел.

— Господин Мори!

Они оба оглянулись.

— Это явно тебя, — ухмыльнулся Ватару, — толпа восторженных фанатов.

С крыльца по ступенькам сбегал местный судмедэксперт, кажется, — Ёнедзава. В руках у него была стопочка листов, которыми он махал в воздухе, как флагом.

— Распечатки звонков, вот. По всем жертвам, а это — подозреваемого. Да он только по одному номеру и звонил.

— Спасибо, — Укё протянул руку и взял бумаги. И улыбнулся, добродушно и по-отечески. — Вы большой молодец, господин Ёнедзава. Отличная работа.

— Да, благодарю, — тот низко поклонился и рванул обратно наверх. Видно было, что работы у парня много.

Укё проводил его взглядом и изменился в лице:

— Взгляните, — он сунул Ватару лист.

— Хм... Что?!

— Да, именно. Он звонил Токугаве Ёситаде. Да-да, тому самому. Последний звонок — прямо во время задержания.

— Наследник Токугава... Кто он у нас по списку?

— Токугава Ёсимунэ.

— Та-ак...

— Угу. Вы говорили о мести... а не по вашу ли душу эта лисичка?

Трубка у Укё погасла. Он повертел ее между пальцами и потянулся за спичками.

Ватару накрыл трубку рукой.

— Достаточно. Ты чересчур много куришь. Думаешь, Токугава решили нам отомстить? Спустя почти полторы сотни лет?

— Клан Мори ждал двести пятьдесят.

— Да уж... как же мне все это надоело... — Ватару вытащил портсигар и открыл крышку. Укё тут же протянул руку и осторожно ее захлопнул. И посмотрел искоса и с легкой полуулыбкой.

— Да я курю-то раз в полгода! Только во время серьезных дел! — возмутился Ватару.

— Вы — глава клана, мой господин. Ваше здоровье стоит намного дороже здоровья какого-то ничтожного вассала.

— Прекрати уже ёрничать, «ничтожный вассал». Нельзя этого русского так просто отпускать.

— Да, я прикреплю к его рюкзаку маячок и прослушку.

— Отлично, — Ватару с сожалением убрал в карман портсигар, — сержанту Кимуре тоже нужно. Сможешь сделать?

— Уже, — Укё усмехнулся, — девушка совершенно не следит за своими вещами. И, похоже, любит играть в супергероев.

Тоётоми Хидэёси открыл глаза. Долго смотрел вперед, явно пытаясь сфокусировать взгляд.

— Киёмаса? Ты?.. Что ты здесь делаешь?.. Разве ты не в Чосоне? — едва слышно произнес он.

Киёмаса подскочил как ужаленный. Бросился к кровати господина и схватил того за руку.

— Вы... вы не помните?..

— Что? — Хидэёси сморщил лицо и сжал губы. Потом закрыл глаза.

— Господин! — завопил Киёмаса.

— А... — вдруг громко и внятно сказал Хидэёси и распахнул глаза: — Так, выходит, я помер. Точно. — он повернул голову. — Знаешь, той весной я устроил грандиознейший праздник любования сакурой. Было так хорошо, я играл с Хидэёри и чувствовал себя помолодевшим и абсолютно счастливым. А потом Хидэёри захотел потрогать цветы. Я нагнулся, чтобы поднять его, и потерял сознание. Как думаешь, что я увидел?

— Что?.. — Киёмаса уже знал ответ, поэтому только горестно вздохнул.

— Темноту. Просто глухую черноту, без звуков, запахов и цветов. Но я не смерти испугался тогда, хотя сразу все понял. Я испугался того, что все сделанное мной было зря. Страшно прожить бессмысленную жизнь, понимаешь?

— Вы прожили не бессмысленную жизнь, мой господин!

— Ты ошибаешься, мой верный, честный, но наивный тигренок.

Хидэёси приподнялся на кровати. Киёмаса попытался было подхватить его, но Хидэёси шлепнул его по руке.

— Я тогда не знал, что будет дальше. А теперь знаю. И — подумай. Представь, что было бы, если бы меня и вовсе не было? Просто не родился бы, и все? А?

— А?.. — Киёмаса непонимающе захлопал глазами.

Хидэёси похлопал его по запястью:

— Послушай меня. Если бы не было меня, то преемником господина Оды Нобунаги стал бы Иэясу. Это гадкий енот мигом бы прибрал к рукам все, что оставил мой господин после себя. Да, точно так же, как он сделал это после моей смерти. Весь след, который оставил я на этой земле, — всего лишь отнял у времени власти рода Токугава пару десятков лет. Бессмысленно пытаться плыть против течения: рано или поздно твои руки устанут и ты окажешься там же, откуда начал свой путь.

— Ваша светлость...

— Не зови меня так. Я больше не правитель этой страны. Я вообще никто. Где мы? — Хидэёси огляделся по сторонам.

— В госпитале.

— В лечебнице для бедных? — он горько усмехнулся.

— Нет, что вы! Вовсе не так! Это хорошая лечебница, здесь красиво и чисто и…

— Не заговаривай мне зубы, Киёмаса. К богатым людям врач приходит домой. А у меня есть дом? А?

Киёмаса опустил голову.

— Вот именно. Куда мы отправимся отсюда? На постоялый двор? Или к твоей родне?

— В гостиницу... — Киёмаса осторожно взглянул на господина, не поднимая головы. — ...Но это хорошая гостиница. Даже Токугава Иэясу в ней остановился.

— Отлично! Теперь я должен радоваться, что мне дозволено жить рядом с самим Токугавой Иэясу! Так, довольно, — он вскочил с кровати, — пойдем отсюда. Я не немощный старик, чтобы валяться в кровати. И чувствую себя отлично.

— Конечно, ваша... мой господин. Я сейчас принесу вашу одежду. И... — он внезапно замялся и вопросительно посмотрел на Хидэёси.

— Что?

— А что вы увидели на этот раз?

— А, вот ты о чем... Я увидел море. Море за кормой корабля. И удаляющийся порт с огромным висячим мостом и кораблями. Знаешь, я думаю не все еще потеряно. Поехали к Токугаве. Хорошо, что ты не убил его: он нам нужен. Пусть вернет мне всех, кого я любил. А уж потом он сполна заплатит за все. А может, и нет. Может, я буду благороден и опять возьму его на службу, когда знамена Тоётоми вновь взовьются над Осакским замком. Что ж, пошли в твою гостиницу.

— Это совершенно, абсолютно не смешно!

— Да нет, наоборот. Я четыреста лет так не смеялся. Тебя отделали, как щенка. И ты еще собрался тягаться с Иэясу? Неужели одного раза тебе не хватило? Брось эту затею. Связываться с Иэясу и тогда было верхом глупости, а сейчас — полное безумие. Ты слаб и беспомощен.

— Я не понимаю, что это значит. Эта девица... да она своей молнией бы и сухой травы не подожгла. А этот парень? Откуда он взялся? Откуда?!

— Я бы на твоем месте не искал ответа на этот вопрос.

— Ответ... я бы разорвал его в клочья, несмотря на огонь... но. Ты знаешь, когда он приблизился, связь моей души с телом настолько истончилась, что я чуть не потерял над ним контроль. Мне пришлось приложить все силы только к тому, чтобы оставаться в форме лиса. Ты же знаешь, мононоке — зверь, будучи им, я почти лишен разума. Но я отлично помню: стоило мне приблизится к этому парню, как связи рвались и приходилось восстанавливать их заново. Мне неведом страх. Но испугался человек.

— Тебе неведом страх, потому что ты глупец. Прошу тебя, откажись. Или на мою помощь можешь не рассчитывать.

— Помощь? Мне не нужна ничья помощь. Я докажу тебе. Ты сам все увидишь.