Глава восемнадцатая
Г урд все еще болел, и известие о том, что Макри поставлена на кон, отнюдь не способствовало улучшению его самочувствия.
– Ты играешь на Макри? Но это же страшный риск!
– Я бы так не сказал. Я изгоню Хорма из-за стола, как, впрочем, и всех остальных. К завтрашнему утру я , возможно, стану богатейшим человеком Турая, и мы получим «Творца бурь». Я спасу город, и они воздвигнут мне статую. Что скажешь?
Гурд не разделял моего энтузиазма. Причиной, видимо, служила его болезнь.
– А как насчет дельфинов?
Этот простой вопрос заставил меня помрачнеть. Зимняя хворь может вызывать временное слабоумие, но даже с учетом этого становится как-то не по себе, когда столь разумный и уравновешенный человек, как Гурд, вдруг заводит речь о дельфинах.
– А в чем, собственно, дело?
– Дандильон. Когда девочка принесла лекарство, она сказала, что орки уже в моей таверне.
– Они говорили о Хорме. Самантий и Лисутарида обсуждали эту проблему.
– Самантий? Философ?
– Тот самый. Он, видимо, выступает хранилищем знаний по данному вопросу. По правде говоря, это меня нисколько не удивляет. Каждый, у кого хватает глупости преподавать философию в округе Двенадцати морей, готов тратить свое время на беседы с дельфинами. Одному богу известно, почему Лисутарида тратит на этого типа свое время. Как бы то ни было, но теперь все встало на свои места. Видимо, во время болезни Лисутариды Хорм регулярно появлялся в таверне. Этот мерзавец, к сожалению, прекрасно владеет заклинанием Сокрытия.
Раздался весьма деликатный стук в дверь, и на пороге появилась Мулифи. В руках она держала поднос с лекарствами. Гурд попытался принять сидячее положение. Я помог ему подняться, и он поднес медицинскую поилку к губам. Приняв лекарство, Гурд в своем варварском стиле весьма вежливо поблагодарил Мулифи.
– Она нам очень помогает, – прошептал он, когда певица вышла из комнаты. – Надо сказать, я от нее этого не ожидал.
– Я тоже. Ведь Мулифи – классная певица, и трудно предполагать, что она станет разносить травяное зелье страдающим массам. Может быть, она все время симпатизировала тебе, хотя и слонялась со стариком Ралли.
– Ралли… – осклабился Гурд. – Сколько раз мы сражались с ним рядом, плечом к плечу.
– Не счесть.
– И еще сразимся, – сказал Гурд, снова вытягиваясь в постели. – Когда мне станет лучше.
– Обязательно. Орки еще пожалеют о том, что сунули к нам нос. Нельзя напасть на Гурда, Фракса и Ралли, тотчас не пожалев об этом.
– Сегодня вечером у тебя игра, – внезапно помрачнел Гурд. – С Хормом. Смотри не проиграй Макри. И постарайся проследить за тем, чтобы в таверне не случилось ничего плохого.
– Сделаю.
Я оставил Гурда и поднялся в себе в кабинет. Там по-прежнему было полным-полно людей. Вокруг моего письменного стола сидели Цицерий, Хансий, Лисутарида, Кораний, Тирини, Анумарида, Ханама, Макри и Самантий. На плечи Лисутариды было накинуто одеяло, зато Ханама выглядела прекрасно, весьма продвинувшись в своем выздоровлении. В очаге пылал яркий огонь, в центре стола находилась бутылка, а перед каждым участником сборища стоял небольшой серебряный стаканчик.
– Присоединяйся, Фракс, – сказала Макри.
Я с подозрением взглянул на бутылку и мрачно произнес:
– «Эксклюзивная дистилляция Горного монастыря». Макри, неужто ты воруешь выпивку из моих скромных запасов?
– Нет, конечно, – заявила Макри. – Но поскольку я вот-вот могу стать невестой Хорма Мертвеца, полагаю, ты мне в выпивке все равно не отказал бы.
– Бутылку я взяла, – сказала Лисутарида. – Тебе следовало бы знать, что спрятать алкоголь от турайского мага невозможно. Мы как раз собирались выпить за твой успех сегодня вечером.
– Неужели?
Я был весьма польщен: не каждый день заместитель консула выпивает за мои успехи.
Открылась дверь, ведущая на внутреннюю лестницу, и в кабинет вошли капитан Ралли и Мулифи.
– Мулифи сказала мне, что происходит. Выходит, вы ставите Макри на кон?
– Да, – ответил Цицерий. – И сейчас мы пьем за удачу Фракса.
Капитан прошел через комнату и сел за стол. Слегка потеснившись, он устроил Мулифи на углу.
– Удача ему потребуется, – сказал капитан. – Сегодня здесь соберутся прекрасные игроки.
Что верно, то верно. Я намеревался их всех обыграть, но по условиям договора с Хормом это было вовсе не обязательно. Я должен был выиграть только у него. Тот из нас, кто дольше продержится за столом, получает наши ставки. Нельзя было исключать и того, что, изгнав Хорма из-за стола и отняв у него все бабки, я смогу проиграть претору Капатию или генералу Акарию. Но даже если подобное и произойдет, то нашей сделки касательно Макри и «Творца бурь» это никак не затронет.
– Удачи тебе, Фракс, – сказал капитан Ралли, поднимая стакан, и все мы выпили.
– Я все еще пытаюсь найти способ вырвать талисман из лап Хорма, – сказала Лисутарида. – Он наложил на него сильнейшую магическую защиту, но я не сомневаюсь, что мы найдем решение.
– Главное, постарайся не проиграть слишком быстро, – добавил Кораний.
– Я вообще не намерен проигрывать, – ответил я и достал свой волшебный освещальник. – Вы видите это? Я выиграл его у властелина эльфов посреди океана, когда делил каюту с Макри. Более стрессовой ситуации представить невозможно. Однако же я взял верх.
В этот момент появилась Дандильон. Она принесла лекарство. И ее сильно озаботило то, что Лисутарида с Ханамой хлещут кли.
– Перестань хныкать, – сказала Лисутарида, – нам уже лучше. Однако мы тебе благодарны за заботу.
– Да, конечно, – присоединилась к волшебнице Ханама. – Большое тебе спасибо.
Я страшно удивился, услыхав, что убийца произносит слова благодарности. Не исключено, что ее скромная учтивость явилась следствием болезни – своего рода осложнением. Через пару-тройку дней она, несомненно, опять начнет убивать людей.
Дверь распахнулась снова. Совсем недавно это помещение было моим личным кабинетом, а теперь тут кипела жизнь похлеще, чем в сенате. В комнату вошла Сарина Беспощадная. Она выглядела нездоровой, но никакой учтивости не выказывала. Хорошо еще, что она не держала нас под прицелом своего арбалета.
– Я услышала, что Фракс играет в карты с Хормом на «Творца бурь». Как это прикажете понимать? – спросила она.
– Я намерен выиграть «Творца» для города, – вежливо ответил я.
– Это – не игра Хорма, – сказала Сарина. – Он украл талисман у меня.
Я покачал головой. Зимняя хворь, видимо, лишила злодейку разума. В присутствии заместителя консула Турая, главы Гильдии чародеев и капитана Службы общественной охраны она заявляет о своих правах на краденый артефакт.
– «Творец бурь» не имеет к тебе ни малейшего отношения, – сказал Цицерий, – и тебе следует позаботиться о своей защите в суде. Как только минует болезнь, ты будешь взята под стражу.
– Я убью Хорма, – объявила Сарина. – И тебя тоже. И всех тех, кто пытается меня ограбить.
Ее била дрожь и плохо держали ноги.
– Пора принимать лекарство, – весело произнесла Дандильон.
– Будь оно проклято, твое лекарство! – завопила Сарина, повернулась на каблуках и двинулась в свою комнату.
Я предложил Цицерию арестовать ее немедленно.
– Она не сможет покинуть таверну, – ответил заместитель консула. – «Секира мщения» окружена моими людьми. Мы возьмем ее завтра, если она полностью поправится.
– Ты действительно веришь в эту чушь о «неприкосновенности больного гостя»?
– Естественно, – ответил Цицерий. – Это – одна из наших древнейших традиций. Турай зиждется на традициях.
– Даже на тех, которые безмерно глупы?
– Ни одна из них не может быть глупой, – возразил заместитель консула.
Тут же завязалась дискуссия о ценности традиций для жизни города. Первыми в нее вступили Лисутарида и Самантий. К ним, не теряя времени, присоединились Кораний и Макри. У всех, кроме Тирини, было на этот счет свое, отличное от других мнение. Что касается Тирини, то она со скучающим видом уселась у зеркала и принялась наводить марафет. Макри горячо спорила с Самантием по каким-то историческим проблемам. Философ внимательно выслушивал аргументы моей подруги и обстоятельно возражал. Лисутарида высказала какую-то весьма экстравагантную точку зрения, и Цицерий сообщил ей, что она заблуждается. Через пару минут в ход пошли факты и сентенции по таким насущным вопросам, как традиции гостеприимства в далеком Самсарине и этические взгляды древних оркских воинов.