Третья карта тоже оказалась королевой. Теперь у меня на руках был явно забойный набор. Я бросил небрежный взгляд на трех дам в архаичных нарядах, положил карты перед собой рубашкой вверх и стал ждать следующего шага со стороны Гликсия. Драконоборец выложил на стол еще сотню гуранов. Настала моя очередь дать ответ.

– Даю сотню, – сказал я.

Равений немного подумал и вышел из игры, швырнув свои карты Мулифи. Генерал Акарий бросил карты без всяких раздумий, а претор Капатий, напротив, сразу выложил свои сто гуранов. На столе была куча денег, но Хорм, по существу, не вступил в игру, ни разу не сделав сколько-нибудь заметной ставки. Если я сорву этот кон, то намного его обойду, но если проиграю – окажусь далеко позади.

Следующей моей картой оказалась девятка. Я был разочарован, но три королевы – все равно отличная комбинация. Настал черед Гликсия делать ставку. Немного пораскинув мозгами, он отсчитал еще сотню гуранов и уверенно продвинул кучку монет в центр стола. Пожалуй, слишком уверенно. У меня создалось впечатление, что он блефует.

Равений пожал плечами и передал свои карты Мулифи, сделав это так, чтобы никто не увидел их лицевой стороны. Даже выходя из торга, не следует позволять противнику видеть, что у вас на руках, поскольку это может дать ключ к пониманию вашей общей стратегии.

Я имел возможность попросить Гликсия открыться или повысить ставку еще. Я был уверен, что у меня на руках победная карта, и мне хотелось поднять его повыше, но в то же время я сознавал, что у меня нет права на ошибку. Двести тридцать гуранов – существенная часть моего капитала. Играя за себя, я мог бы и рискнуть, но сейчас мне следовало думать о Макри. Я мысленно выругался. Дело дошло до того, что из-за этой остроухой девицы мне приходится отказываться от своего агрессивного стиля ведения игры. Я отсчитал сотню гуранов, предложил Гликсию открыться и выложил трех своих королев на всеобщее обозрение. Гликсий открыл карты. У него были: шестерка, семерка, восьмерка и девятка. Все зеленой масти. Стрит и флеш одновременно – комбинация, бьющая три моих королевы. Гликсий рассмеялся, что считается за карточным столом непристойным поведением.

– Похоже, это моя игра, – сказал он и сгреб со стола деньги с таким лицом, словно никогда раньше не видел нескольких сотен гуранов.

Я внутри весь дымился, но виду не показывал.

К столу подошел Цицерий.

– Время устроить небольшой перерыв, господа, – сказал он. – В баре вы найдете освежающие напитки.

– Перерыв? – довольно резко переспросил Акарий. – Да ведь мы только что начали.

Заместитель консула сурово взглянул на генерала и повторил:

– Пора устроить перерыв.

Акарий пожал плечами, и все игроки поднялись из-за стола. Я двинулся следом за ними к бару, но меня тут же взяли в кольцо озабоченные граждане города-государства Турай.

– Ты потерял двести тридцать гуранов за один круг, – прошипел Цицерий. – Ты действовал слишком авантюрно. Ты, случаем, не забыл, что значит для Турая эта игра?

– С тремя королевами на руках, – возразил я, – риск был вполне обоснованным.

Цицерий презрительно фыркнул, хотя я был готов поклясться, что он не способен отличить лицевой стороны карт от их рубашки. В разговор встряла все еще завернувшаяся в одеяло Лисутарида. Волшебница, не теряя времени, также продемонстрировала свою озабоченность.

– Фракс! Если ты будешь продолжать в том же духе, то вылетишь из игры за пять минут.

– Фракс, к твоему сведению, делает все как надо! – не отступался я. – Даже у лучших игроков случаются временные неудачи. Послушай, Макри рискует гораздо больше, чем кто-либо из вас, но она не волнуется. Правда?

– Когда я взглянула на нее последний раз, – ответила Лисутарида, – она сидела, уткнув лицо в ладони. Я ничуть этому не удивлена. Если ты будешь продолжать в том же духе, то нам придется очень скоро покупать для нее свадебные подарки.

– Почему вы не хотите верить в меня хотя бы чуть-чуть больше? – произнес я, пытаясь не перейти на возмущенный рев. – Как я могу успешно играть, если каждые пять минут вы садитесь мне на шею?

Цицерий и Лисутарида открыли рты, чтобы, как я догадался, выразить мне недоверие, но, прежде чем они успели что-то сказать, я от них отвалил и прошел к стойке бара, за которой стояла Макри.

– Отличная работа, Фракс, – сказала она. – Скажи, ты будешь навешать меня в Йале?

– Ты не поедешь в Йал.

– А я думаю, что мне, пожалуй, пора паковаться. Сколько времени, как ты полагаешь, у меня осталось? Полчаса? А может быть, целый час?

– Оставь свой сарказм и нацеди мне пива. Гликсию просто повезло. В следующий раз я его достану.

– Хорм, как мне кажется, еще ни разу по-настоящему не вступал в игру. Если ты продолжишь проигрывать, ему этого и делать не надо. Он выиграет у тебя по определению.

– Он вообще у меня не выиграет! Наливай мне пиво и кончай психовать. Это только разминка.

К нам подошла Ханама, и я был готов поклясться, что никогда не видел мастера-убийцу такой встревоженной.

– Я с самого начала знала, что это глупая затея, – сказала она. – Макри, я не позволю Хорму увезти тебя в Йал. Как только Фракс проиграется, я вытащу тебя отсюда.

– Я не намерен проигрывать.

– Сколько, по твоему разумению, у нас времени? – спросила Ханама. – По моей оценке, не более получаса.

Я злобно замотал головой и схватил свое пиво.

– Тебе не следовало бы пить, – сказала Ханама. – Для игры требуется ясная голова.

– Разве я учу тебя, как следует убивать людей?

– Нет. Но я и без твоих советов хорошо умею это делать.

Не имея желания обмениваться репликами с гнусной убийцей, я направился к столу, избегая встречаться взглядом с теми, кто смотрел на меня с нескрываемым недоверием. То есть практически со всеми теми, кто находился в таверне.

Мы были готовы занять места, когда кто-то вдруг забарабанил во входную дверь. Мы не обращали внимания на стук, но находившийся за дверью принялся громко звать Казакса. Карлокс отодвинул щеколду и вышел на улицу. Вернувшись, он что-то прошептал на ухо Казаксу.

– Проклятие! – пробормотал босс Братства. – Мне придется покинуть вас, господа. Надеюсь, ненадолго. В «Русалке» возникли кое-какие неприятности. За меня пока посидит Карлокс.

Некоторые из находившихся за столом согласно кивнули, другие недовольно заворчали. Игроки редко покидают стол в разгар игры, но такое случается – с условием, если при игре присутствует ваш друг, способный занять опустевшее место. Согласно существующим в Турае правилам, вернувшись, вы можете снова приступить к игре. Казакс чуть ли не бегом покинул таверну, а на его стул плюхнулся Карлокс. Казакс умен. Карлокс – полный болван. Мне представилась отличная возможность вернуть честному человеку заработанные преступным путем деньги Братства.

К сожалению, вернул эти бабки не я. Мулифи продолжала сдавать мне такие отвратные карты, что я никак не мог приступить к игре. Особенно удручало меня то, что Хорм Мертвец неожиданно сделал ход и, втянув несчастного Карлокса в необоснованную торговлю, побил его пару восьмерок и пару драконов тройкой своих епископов. Тем самым Мертвец сорвал несколько сотен гуранов. Я снова мысленно выругался. Хорм оставил меня далеко позади. К этому времени я потерял примерно семьсот пятьдесят гуранов, а он, по моим подсчетам, выиграл около полутора тысяч.

Казакс вернулся довольно быстро, видимо, разобравшись с уголовными проблемами, возникшими в его таверне. Если босс и разозлился, увидев, сколько денег проиграл Карлокс, то вида не показал. Он занял свое место, взял карты и вернулся к игре. Уже наступила ночь. В очаге уютно потрескивали поленья, на стенах ярко полыхали факелы. Зрители беседовали между собой вполголоса, а игроки погрузились в размышления, глядя в свои карты. Я потерял еще полсотни гуранов, сделав неосторожную ставку и не имея возможности продолжить торговлю. Мысленно я проклинал Мулифи, сдающую мне такие скверные карты. Гора монет перед Хормом росла, а количество моих гуранов медленно, но неуклонно сокращалось. Генерал Акарий также оказался в большом выигрыше, в то время как юный Равиний нес, как обычно, большие потери.