Вот в нескольких словах предыстория их появления.
Уже некоторое время мы находили деньги с одними и теми же номерами. Сначала мы думали об ошибке наших служб, поскольку идентичность была полной. Никакой химический анализ и исследования под микроскопом не позволяли отличить фальшивки от подлинных денег.
Мы собирались поставить в известность Скотленд-Ярд, когда нам предъявили настоящий ультиматум.
Если предупредите полицию, писал злоумышленник, я с помощью самолета рассыплю эти банкноты над городами Англии и даже на континенте. Мои фальшивки не отличить от подлинников. Кредитоспособность Англии будет разрушена в мгновение ока, и вам это известно. Договоритесь со мной. Оставьте меня в покое, и я буду пускать в обращение всего пятьдесят тысяч фунтов в год.
Несколько лет нам приходилось терпеть этого циничного негодяя, совершенно неизвестного нам. Мы боялись что-то предпринять, даже видя, что оговоренный максимум был превышен.
— Теперь объясниться должен я, — вступил в разговор Гарри Диксон. — Доктор Друм все же был ученым. Совершенство его деяния свидетельствует об этом. Но ему стоило выбрать законное дело.
Он занимался проблемами высшей математики. Он преуспел, и весь научный мир признал его заслуги.
Это вызвало зависть многих его коллег, в частности бедняги профессора Керабла. Друм издевался над ним, и его репутация пострадала. Друм решил сыграть с ним новую шутку.
Он дал ему понять, что стоит на пороге ужасающего открытия: проникновение в неведомое четвертое измерение.
Вы знаете, что эта проблема стала манией многих современных ученых. Вспомните об Эйнштейне и его теории относительности…
Керабл решил вызнать тайну доктора Друма.
Но Друм не был простаком. Как и Керабл. Я сам видел призрак неизвестного существа и даже испугался. Меня охватил страх перед великими тайнами.
Я начал следить за Друмом…
Керабл сошел с ума и был помещен в лечебницу в Вилленсдене. И там умер… для всего мира.
На самом деле он сговорился с директором заведения Дорсаном Сейлором.
Керабл хотел проникнуть в секреты таинственной науки и познакомить с ней мир… Вернувшись в мир живых. Он верил, что сумеет освоиться в таинственном мире. Только Богу известно, хотел ли он возродить свою плоть, а заодно и дух.
Керабл сошел с ума, хотя вначале только притворялся.
Он верил, что я раскрою тайну, завладев бумагами Друма, чтобы потом похитить их у меня.
Итак, для всего мира он умер. Думаю, он опасался, что Друм узнает о его проектах… Быть может, он делал предложения Друму. Но тот отказался.
Пока я наблюдал за Друмом, Керабл занимался тем же в соседнем доме.
Друм обнаружил слежку и прибегнул к фантасмагории. С верхушки башни он проецировал различные образы… Я уже говорил об этом. Однажды он даже плясал перед черной доской, чтобы мы подумали — он нашел решение!
Керабл, который надеялся только на меня, взломал магазин на Бендалл-Лайн и мою квартиру, надеясь отыскать мои заметки или бумаги, которые я мог обнаружить у Друма.
Тот узнал о двойной слежке и понял, что за всем стоит Керабл.
И начал опасаться, что выйдет наружу его настоящая тайна.
Он переехал из своего владения в Дептфорде, где жил под вымышленным именем. В округе все были в ужасе, ведь речь шла о проказе!
Поскольку он не нуждался в деньгах, он мог купить сторонников… Но пойдем дальше…
У него была единственная страсть — редкие птицы… В своей страсти мономана он превратил птиц в фетиш, в фетиш-хранитель. Он попросту набивал чучела взрывчаткой.
В случае опасности было достаточно одной искры, чтобы взорвать его укрытие — судно.
На судне было и его последнее убежище: подводный колокол. Это было средство бегства. Он мог опуститься в нем на глубину. А через несколько мгновений судно должно было взорваться.
Но Керабл был настороже. Он не терял надежды похитить у своего соперника главный секрет.
Он следил за мной, движимый своим усиливающимся безумием.
Именно он уронил бинокль на Тома Уиллса. Но, шпионя за нами, он превратился в ангела-хранителя.
Он умер, не расставаясь со своей мечтой.
Все таинственные исследования доктора Друма сводились к жажде больших денег… И, господа, я по-настоящему разочарован…
КРИК-КРОК, СМЕРТЬ В РЕДИНГОТЕ
Необычное вступление
Таверна невелика. В небольшом зале теснятся с десяток столиков. У задней стены с широким окном расположена широкая барная стойка. Зал освещается светом, падающим из этого окна, поскольку окна, выходящие на улицу, всегда закрыты тяжелыми шторами.
Однажды в холодный и дождливый майский день Пиффни, часа в два пополудни, мыл стаканы в огромном цинковом корыте, нарочито безразлично поглядывая не двух жалких бродяг, поедающих скудный обед за одним из столиков и заказавших всего по небольшому бокалу пива.
В таверну вошел посетитель.
На нем был просторный теплый плащ, а на голове набекрень сидела кепка, придававшая человеку какой-то разнузданный облик.
Пиффни встретил его подмигиванием.
— Добрый день, Скири, — пробормотал он.
— Ко мне придут, — тихим голосом сообщил Скири.
— Выпейте стаканчик и входите со стороны переулка, — ответил Пиффни так же тихо, — входите в кухню… Дальше сами знаете..
В этот момент один из бродяг пропел припев матлота, и Скири повернулся в его сторону.
— Выпьете по стаканчику, парни? — внезапно предложил он.
— Смотря чего, — ответил тот, кто запел.
— Конечно, не оранжада.
— И не настоя из ромашки.
— Можжевеловой настойки мне и коньячный грог моему компаньону.
Скири вздохнул и подал знак хозяину.
— Нет смысла идти через переулок, эта парочка друзей со мной.
Пиффни кивнул, что понял, и принес напитки. Выпив, все через заднее помещение прошли в кухню, откуда спиральная лестница вела на второй этаж.
Они поднялись наверх, распахнули дверь небольшой, уютно обставленной гостиной и расположились в креслах у камина, где весело пылал огонь.
— Мы друг друга не знаем, — сказал Скири, — но это не имеет значения, ведь вы вызваны ИМ. Меня зовут Скири.
— Престок… Джим Престок, — ответил первый.
— Нед Салливан, — сказал второй.
— Обычные имена. Они меня устраивают, — властно произнес Скири. — Нам остается подождать. Я ничего не знаю.
— Мы тоже, — эхом ответила парочка бродяг.
Пиффни новой выпивкой не побаловал, а троица, пожалуй, и не собиралась делать заказ. Они курили одну за другой сигареты и слушали, как по стеклам стучит дождь.
Уже темнело, когда на лестнице послышались шаги и кто-то открыл дверь.
— Гарфанг! — с каким-то разочарованием в голосе вымолвил Скири.
Новый посетитель, хорошо одетый мужчина лет тридцати, пожал плечами.
— А вы ждали, что ОН станет терять время на вас! — презрительно процедил Гарфанг. — Мне надо договориться с вами тремя. Работа будет не из легких, насколько мне известно. Сегодня вечером надо быть с автомобилем на Шелдон-стрит. Салливан за рулем, Престок будет сидеть рядом с ним, чтобы помочь и держать дверцу открытой. Вы, Скири, будете ждать у служебного входа маленького театра на Друри-Лейн. Вы и я встанем по бокам некоего лица, который в какой-то момент сядет в автомобиль. Потом мы привезем его сюда, в специальную гостиную.
