— Меня?! — с дрожью воскликнул старец. — Но я же никогда не гуляю в лесу!

— Действительно. До сих пор чудовище орудовало только в лесу, — подтвердил мистер Притчелл, и его лицо просветлело. — Думаю, надо запретить нашим согражданам доступ в лесную зону…

— Запретить, господин мэр? Ни один муниципальный регламент не позволяет это делать. Наверное, будет полезнее посоветовать с помощью афиш избегать прогулок в лесу. Это в какой-то мере снимет с вас ответственность.

— В таком случае вы можете подготовить афишу, чтобы представить ее мне на подпись, господин секретарь.

Потт, которого в маленьком кафе у городских стен ждала вечерняя кружка эля, спешил покинуть мэрию. Бумаг на подпись не осталось, о чем он подобострастно уведомил начальника. Мэр вздохнул. Ему еще надо было закончить памятную записку генеральному прокурору округа, а мысль остаться одному в древнем сумрачном здании ему вовсе не улыбалась.

— В столь смутные времена, которые мы сейчас переживаем, я желаю, чтобы все входы были тщательно проверены и заперты на ночь, господин Потт. Будьте любезны, немедленно дать распоряжение нашему судебному приставу Элу Бинксу сделать все необходимое.

Мистер Потт достал из кармашка часы и скривился.

— Вот уже полчаса, как служба Эла Бинкса закончилась, сэр, — произнес он дрожащим голосом.

— Я не подумал об этом. Как быстро темнеет в этих мрачных комнатах, хотя на улице еще вовсю светит солнце! Тогда я попрошу вас сходить в кладовую и принести мне лампу.

Ибо городская ратуша Мэривуда, верная своим традициям старины, не устроила в своих помещениях ни газового, ни электрического освещения.

Мистер Потт, чувствуя, как тает его надежда на приятное вечернее времяпрепровождение, глухо простонал, но ответил, что тут же отправляется исполнить поручение.

— И если вам будет не трудно, — добавил мэр, — бросьте взгляд на двери, прошу вас…

Секретарю хотелось расплакаться, но он был слишком покорным служащим, чтобы возмутиться. Он с улыбкой поклонился.

— Рассчитывайте на меня, господин мэр!

Каким же опасным ему вдруг показалась обширное средневековое здание! Потт ворчал про себя и искал способ обойтись без долгого и мучительного обхода.

«Что касается лампы, за ней надо сходить, — размышлял он. — Но двери… Нет и нет… Есть такие, которые находятся в конце ужасных коридоров, где бегают крысы размером с котов. Эл Бинкс здоровяк и всегда носит с собой дубинку, а то и алебарду во время праздничных торжеств… Отсижусь несколько минут в кладовой, вернусь с лампой и скажу, что все проверил…»

Прямоугольный холл с высокими черными стенами, украшенными картинами мастеров, показался старику более страшным, чем джунгли.

Потт ненавидел это место, даже оказываясь в нем в разгар дня. Особенно его пугали жестокие сцены сражений и смертных казней. А когда наступали сумерки, все нарисованные люди, казалось, оживали и проявляли открытую враждебность. Топор, который должен был вот-вот обрушиться на белую шею Анны Болейн, словно пылал неведомым пламенем, готовый отбросить свое историческое предназначение и обрушить свое острие на безгрешного ночного посетителя. Воины, похоже, забывали о своей вечной вражде, обращая свою общую ненависть на нежелательного визитера.

Мистер Потт, семеня короткими ножками, поспешно пересек холл, старательно стараясь смотреть только на истертые плиты пола.

Он прошел через кабинет записи актов гражданского состояния, где запах папок с делами, чернил и застарелого табачного дыма был по-дружески привычен.

Он сожалел, что однажды в яростном порыве экономии сократил должность служащего, который составлял акты о смерти, рождениях и браках, иначе бы в этот поздний час он не оказался бы слишком одиноким в этих мрачных помещениях, где гуляло глухое и опасное эхо. Наконец, тяжелый запах керосина и пропитанных маслом фитилей предупредил его о близости кладовой.

Мистер Потт бросился внутрь, как в спасительную гавань.

Он выбрал лампу, зажег ее, нашел коробку сигарет, принадлежащую Элу Бинксу, фамильярно присвоил одну и принялся с наслаждением курить. Во всяком случае, она заменяла ему компаньона.

Потом уселся на единственный стул, чтобы ожидание показалось мэру не столь долгим и более правдоподобным. В луже валялся популярный шестипенсовый романчик. Потт преодолел отвращение перед вонючими и замызганными маслом страницами и, вообще, перед выдуманными историями и принялся листать книжонку.

Ему не повезло, потому что у него в руках оказалась детективная история с кровавыми картинками, выполненными красной тушью. Она называлась «Погреб отрезанных голов».

Фу! Потт с отвращением отбросил сочинение подальше, злобно ругая читателя-грубияна, каким и был Эл Бинкс.

Дрожащей рукой секретарь извлек вторую сигарету и хотел было прикурить от пламени лампы, но внезапно выронил ее, а рот его округлился, словно из него собирался вырваться беззвучный крик.

Вдали, в глубине безлюдного дома, послышался голос. Что он пел? Мистер Потт затруднялся сказать, что именно, но он слышал череду пленительных звуков, каскад трелей, потом раздалось несколько низких, вибрирующих нот, приятных, как бархат.

Однако никакого восхищения коммунальный секретарь не испытывал. Его сотрясала нервная икота. Он обезумевшим взглядом искал убежище. Не найдя ничего подходящего, кроме стола, забился под него, не обращая внимания на лужи керосина, которые навсегда испортили его костюм в клеточку.

— Сладкоголосый Вампир!

Ибо в этом Потт ни секунды не сомневался: чудовище было там, а раз оно пело, значит, оно вновь убило.

А в мэрии их было всего двое: мистер Потт и мистер Притчелл.

Вампир должен был знать об этом. Он знал все.

Он убил мэра, а теперь станет бродить по мэрии в поисках второго человека, которого следует прикончить.

На столе горела лампа: ужасный глаз, притягивающий к себе ужасного, кровожадного мотылька.

Если бы у него хватило мужества погасить ее…

Ему пришла в голову глупая мысль опрокинуть стол.

И что? Звон разбитого стекла, взрыв, который может последовать, еще вернее привлечет чудовище, жадное до свежей крови. Проклятый роман валялся на полу и, как нарочно, раскрылся на самой отвратительной картинке: плавающее в пунцовой луже тело старца с разверстой глоткой.

В этом окровавленном трупе Потт заметил некоторое сходство с собой.

Песня смолкла, но секретарю казалось, что в коридоре слышны шаркающие шаги.

Вдруг шум стал яснее. Слух мистера Потта не обманул его: шаги слышались в кабинете записей гражданского состояния. Скрипнула дверь, и проход к кладовой наполнился непонятным грохотом.

Горящая лампа освещала крохотное помещение.

Мистер Потт не слышал, как отворилась дверь, но он увидел…

Руку, которая толкнула ее.

Кто-то засмеялся, смех был мрачным и свирепым.

Потт узнал человека, но…

Это завершило драму: его хватил апоплексический удар. Он глубоко вздохнул и умер, упав лицом в масляную лужу, в которой плавали обгорелые спички и окурки.

Его нашли через час при свете лампы. Но уже был найден труп Притчелла, убитого в своем рабочем кабинете — у него было перерезано горло.

— Но ведь мэр не был указан среди трех будущих жертв. Или мистер Тейппл ошибся! — сказал Том Уиллс.

Гарри Диксон, который сидел, опершись локтями о стол, даже не притронулся к поданному ужину.

А ведь хозяин гостиницы постарался подать именитым гостям самые изысканные блюда: чудесную форель семужного посола под шубой из петрушки, жареную курицу с грибами, суфле из честерского сыра, фруктовый салат под киршем и со свежими сливками…

Сыщик глянул на ученика, но мысли его витали далеко.

Вдруг глаза его оживились, он жестом подозвал хозяина, явно огорченного отсутствием аппетита у Диксона.