Ах ты маленький, ловкий змей. Всего одиннадцать лет, а ты уже выманиваешь свою добычу из безопасной норки. Может, тебя слишком поздно спасать, Драко?

Гарри задумался, решился, выбрал тактику:

– Драко, расскажи про чистоту крови. Я же в этом новичок.

Тот широко улыбнулся:

– Тебе действительно надо встретиться с отцом и спросить у него. Он наш лидер.

– Сделай презентацию для лифта. В смысле, расскажи основное секунд за тридцать.

– Ладно.

Драко набрал в грудь побольше воздуха и, придав голосу дополнительную глубину и выразительность, начал рассказывать:

– Из поколения в поколение наша сила угасает из-за смешивания чистой крови с грязной. Ни один современный волшебник не может сравниться с Салазаром, Годриком, Ровеной и Хельгой, создавшими своей магией Хогвартс и знаменитые артефакты: медальон, меч, диадему и чашу. Мы чахнем и превращаемся в магглов, потому что скрещиваемся с ними и позволяем жить сквибам. Если эту чуму не остановить, то скоро наши палочки сломаются, наша магия исчезнет. Род Мерлина прекратит своё существование, а кровь атлантов перестанет течь в наших жилах. Наши дети будут грызть землю, чтобы выжить, словно обычные магглы. И тьма накроет мир навсегда, – Драко удовлетворённо закончил и сделал глоток чая. Похоже, он считал сказанное достаточным аргументом.

– Убедительно, – согласился Гарри, имея в виду скорее форму аргумента, а не суть. Классическая модель: грехопадение, необходимость сохранять остатки чистой крови от грязи, прекрасное прошлое и мрачное будущее. У этой модели была своя проверенная противоположность…

– Но должен тебя кое в чём поправить. Твоя информация о магглах немного устарела. Мы больше не грызём землю, чтобы выжить.

Драко покосился по сторонам:

– Что? Что значит «мы»?

– Мы. Учёные. Род Фрэнсиса Бэкона, в чьих жилах течёт кровь Просвещения. Магглы не сидели сложа руки, горюя, что у них нет палочек. И теперь у нас есть своя собственная сила, с магией или без неё. Если ваша магия исчезнет, то мы и правда потеряем нечто ценное, потому что она – единственный намёк на то, как на самом деле работает вселенная. Но вы не будете грызть землю. В ваших домах по-прежнему будет прохладно летом и тепло зимой, по-прежнему будут доктора и лекарства. Если ваша сила исчезнет, наука поможет вам выжить. Да, это будет трагедия, которую мы должны предотвратить, но на мир не опустится тьма.

Драко отпрянул на пару шагов. На его лице застыла смесь страха и недоверия.

– О чём ты говоришь, Мерлин тебя побери?

– Эй, я ведь тебя выслушал, теперь твоя очередь.

«Грубо вышло», – мысленно упрекнул себя Гарри, но Драко перестал пятиться и, кажется, готов был слушать.

– Я имел в виду, – попробовал исправить ситуацию Поттер, – что вы не особо-то обращаете внимания на то, что происходит в мире магглов.

Вероятно, потому что волшебники относились к остальному миру, как к трущобам, заслуживающим не больше внимания, чем повседневные тяготы жителей Бурунди в колонках «Файнэншл Таймс».

– Ладно. Устроим быструю проверку. Волшебники когда-нибудь были на Луне? Ну, на той штуке, – Гарри ткнул пальцем в сторону большого далёкого шара.

– Чего? – только и сказал Драко. Было ясно, что подобная мысль никогда не приходила ему в голову. – Отправиться на… Да это же не… – он ткнул пальцем в сторону маленькой бледной штуковины в небе. – Нельзя аппарировать в место, где ты никогда не был. Как же кто-то мог побывать на Луне в первый раз?

– Подожди-ка, – остановил его Гарри, – я покажу тебе книгу, которую взял с собой. Я вроде помню, в какой коробке она лежит…

Он присел перед сундуком, открыл отсек с лестницей, спустился, снял одну коробку с другой, рискуя отнестись неуважительно к книгам, сорвал упаковочную бумагу и быстро, но аккуратно вытащил её содержимое.

(Несмотря на отсутствие генетической связи, Гарри удивительным образом унаследовал почти волшебную способность Верресов запоминать местоположение книг, даже если видел их всего раз.)

Потом он взлетел по лестнице, ногой пихнул отсек и, тяжело дыша, начал перелистывать книгу в поисках нужной фотографии, на которой была изображена белая бесплодная поверхность Луны, покрытая кратерами, а также люди в скафандрах и бело-синий земной шар.

Та самая Фотография.

С большой буквы «Ф».

– Вот, – голос Гарри звенел от распиравшей его гордости, – так Земля выглядит с Луны.

Драко медленно склонился над снимком, на его лице было странное выражение.

– Если это настоящая фотография, то почему она не двигается?

Не двигается? А-а.

– Магглы умеют делать двигающиеся фотографии, но пока что для их показа нужен специальный прибор, размером побольше книги.

Драко указал на человека в скафандре и дрожащим голосом спросил:

– А это что?

– Это люди. На них специальные костюмы, которые дают возможность дышать, потому что на Луне нет воздуха.

– Невозможно, – прошептал Драко. В его глазах были страх и растерянность. – Нет, магглы бы не смогли сделать подобное. Как…

Гарри отобрал у него книгу и снова начал листать, пока не нашёл то, что искал.

– Вот летящая ракета. Огонь поднимает её выше и выше, до Луны, – снова перелистывание. – А это ракета на земле. Крошечная точка рядом с ней – человек, – Драко открыл рот от удивления. – Полёт на Луну стоил примерно два миллиарда галлеонов, – Малфой поперхнулся, – и потребовал координированной работы большего количества людей, чем наберётся во всей магической Британии.

А когда люди прилетели на Луну, они оставили табличку со словами: «Мы пришли с миром от всего человечества». Ты ещё не готов услышать это, Драко. Но, надеюсь, когда-нибудь…

– Ты говоришь правду, – медленно сказал Драко. – Ты бы не стал подделывать целую книгу. Да и я слышу по твоему голосу. Но… но…

– Как же они смогли без волшебных палочек? Долгая история. Наука не требует взмаха палочкой и произнесения заклинания, нужно просто очень хорошо знать, как работает вселенная, чтобы заставить её делать то, что хочешь ты. Если представить, что вселенная – это человек, от которого нужно чего-либо добиться, то магия – это использование на нём проклятья «Империус», а наука – это будто бы ты точно знаешь, что сказать, чтобы человек подумал, что действует по своей собственной воле. Это сложнее, чем взмахнуть палочкой, но не зависит от магии. Как если бы «Империус» на человеке применить не удалось, но ты по-прежнему мог бы убедить его словами. И с каждым новым поколением наука совершенствуется. Ведь, чтобы заниматься наукой, нужно действительно знать, что ты делаешь, тогда ты на самом деле сможешь что-то понять и объяснить это другому. Знания величайших учёных прошлого века, имена которых до сих пор произносятся с почтением – ничто по сравнению с возможностями величайших учёных современности. В науке нет эквивалента вашему потерянному искусству, которое создало Хогвартс. Сила науки с годами лишь растёт. Мы уже начинаем понимать и раскрывать секреты жизни и наследственности. Скоро мы сможем вглядеться в кровь, о которой ты говоришь, и узнать, что делает тебя волшебником, а через одно или два поколения мы будем способны изменить её, чтобы сделать всех ваших детей могущественными волшебниками. Как видишь, ваша ситуация не так уж плоха, через пару десятилетий наука будет способна решить все ваши проблемы.

– Но… – голос Малфоя дрожал. – Если магглы обладают такой силой… то… для чего же мы?..

– Нет, Драко, я не об этом, неужели не понимаешь? Наука использует силу человеческого разума, чтобы всматриваться в мир и выяснять, как он устроен. Пока существует человечество, она не исчезнет. Если твоя магия пропадёт, тебя это сильно огорчит, но ты по-прежнему останешься собой. И будешь жить, хоть и сожалея о потере. Источником науки является человеческий интеллект, поэтому нельзя убрать её, не убрав меня. Даже если законы устройства вселенной вдруг изменятся для меня, и все мои знания станут пустым звуком, я просто выясню новые законы, и такое уже происходило. Наука не маггловское явление, а общечеловеческое; она просто совершенствует и тренирует способность, которую ты используешь всякий раз, когда смотришь на что-то непонятное и задаёшь вопрос «почему?». Ты же слизеринец, Драко, ты можешь сделать вывод?