Гарри в очередной вечер ввалился в их комнату, чуть было, не врезавшись в косяк. Перед этим он вновь пытался постичь эти несчастные Невербальные чары, более того под конец ему показалось, что многострадальное перо чуть шевельнулось… Эти занятия были не то, чтобы очень утомительны, но от мысленных усилий под конец страшно болела голова, и единственное, что могло тут помочь — это горячая вода. Поэтому он направился прямиком в душ, представляя, как сейчас помоется и спать… Фламия еще осталась в Комнате по желанию, она весь день просидела с какой–то книгой и хотела ее закончить, по крайней мере, так она сказала. Весь день она выглядела несколько отчужденной, тут Гарри без труда узнал самого себя, он, если его голову что–то занимает, может вообще ничего вокруг не замечать и не слышать. Все это время ему казалось, что девушка не столько читает, сколько притворяется, но, наверное, это было что–то личное, и он не стал лезть с вопросами…

Стоя под бьющими в лицо горячими струйками он неожиданно рассмеялся. Ему пришло в голову, что им вообще повезло, что у них есть хотя бы полчаса свободы друг от друга, а то им бы не то что в душ, а и в туалет бы пришлось вместе ходить… Душ вновь совершил чудо, и нудная головная боль сменилась почти блаженной усталостью. Гарри с наслаждением растянулся на кровати… Тут как раз вернулась Фламия, теперь уж не было сомнений, что–то ее волновало, она даже покусывала губу, что для нее совсем не характерно. Чуть заметно ему кивнув, она скрылась в душе. Гарри решил ее дождаться, скорее всего, это не его дело, но ей что–то не дает покоя, и ему следует попробовать с ней поговорить, но не настаивать…

Но, когда она вышла из душа, все эти мысли напрочь вылетели из головы, на ней был халатик, который не то что не скрывал, а наоборот — лишь подчеркивал все ее формы. У Гарри перехватило дыхание, кровь рванулась к лицу и в нижнюю часть тела, он несколько мгновений зачарованно на нее глядел, а потом стыдливо посмотрел ей в лицо. Нужно было быть слепой, чтобы не понять его мыслей… Фламия тоже посмотрела ему в глаза, глубоко вздохнула, словно решаясь, а потом…

— Ты меня хочешь? — Ее голос сел от волнения, похоже, именно об этом она думала весь этот день, готовилась… Язык Гарри пришел в движение еще до того, как до него дошел смысл вопроса.

— Да. — Ляпнул он, и в тот же миг сам захлопнул себе рот, все это было совершенно непроизвольно. Он уже начал краснеть, сейчас она ему…

— Тогда я твоя! — Почти выкрикнула Фламия, словно бросаясь в ледяную воду.

В следующее мгновение почти ничего не соображающий Гарри почувствовал рядом с собой полностью обнаженное тело, ибо халатик остался лежать на полу…

Гарри открыл глаза, в первое мгновение он не понял, где находится, но потом узнал их комнату, что–то было не так, как обычно… Ему было необычно тепло, и немного скосив глаза он обнаружил причину — рядом с ним мирно спала Фламия, положив голову почти ему на грудь. События прошлого вечера бурей налетели на него. Вот Фламия выходит из душа, а потом, словно решившись, оказывается в его постели… Похоже, вся ее решительность на этом и иссякла, она как–то неловко припала к нему, погладила по груди и почти беспомощно посмотрела в глаза… Эта ее беспомощность словно придала смелости Гарри, он высвободил свои руки, и по возможности мягко обхватил ее, провел по спине… Похоже, его движения, в свою очередь, вывели из ступора Фламию, она наклонилась к его лицу и их губы встретились… Вот тут осмелели уже оба, Гарри ощутил на себе ее мягкую тяжесть, ее груди нежно давили на него и заставляли забыть о неловкости. Фламия, видно, и сама уже распалилась и медленно исследовала губами его лицо, в то время как руки Гарри скользили по ее телу. Каждое их движение доставляло наслаждение им обоим, Гарри не мог вспомнить, сколько времени они ласкали друг друга, все это было для него впервые, для и нее и подавно, но, похоже, делали они все правильно. В какой–то момент он понял, что лишился последнего элемента одежды, Фламия была обнажена с самого начала, а потом… Может быть, именно так создают своих Патронусов взрослые волшебники? Надо будет попробовать…

Гарри неловко пошевелился, стараясь при этом не разбудить все еще спящую на нем девушку. Но она вздрогнула и отрыла глаза. Она, в отличие от него, все вспомнила сразу. Гарри тем временем успел посмотреть вокруг, первое, что ему бросилось в глаза, это фрагмент его одежды, залетевший аж на кресло. Гарри мог лишь порадоваться, что уснули они, укрывшись простыней, неизвестно, как бы он отреагировал на зрелище их обнаженных, прижавшихся друг к дружке, тел.

— Гарри, уже утро?

— Да… — Гарри не сразу понял, почему ей это показалось столь важным и необычным.

— Но тогда… я ни разу не просыпалась за эту ночь! — С неподдельным восторгом воскликнула она, садясь на ложе, совершенно позабыв про покрывало. Простыня не замедлила с нее соскользнуть, обнажив до пояса ее тело, что вызвало у Гарри новый приступ головокружения, не сумев сдержаться он поцеловал зардевшуюся девушку, которая как раз поняла, что произошло.

Все чуть было не началось по новой, но они остановились в тот момент, когда она уже вновь лежала на нем.

— Неужели я, как бы сказать, освободилась… — Медленно проговорила она, пытаясь, не вылезая из–под простыни дотянуться до своего халата на полу.

— Надо будет проверить… — Гарри взял палочку, которая лежала на тумбочке рядом с кроватью. Сперва он, было, попытался все сделать без слов, но ничего не вышло. — Акцио одежда! — Сдался он.

На некоторое, довольно длительное, время установилось молчание. Накинув халат, Фламия скрылась в ванной комнате. Гарри переодевался прямо на месте. Почему–то сейчас никому из них совсем не хотелось разговаривать. Дожидаясь, когда она выйдет, Гарри начал, было, приводить свою постель в порядок, но обнаружил на ней солидное красное пятно. Где–то на краю сознания всплыло воспоминание о чем–то услышанном относительно потери девственности… Коротким «Эванеско» он все убрал, а то еще эльфы увидят, мало ли что будет… Лучше убрать.

После завтрака, к которому они не опоздали, ибо проснулись в обычное время, они вновь провели тест на неразлучность, как они уже успели их окрестить. Результаты были те же, через пятнадцать минут Фламия забеспокоилась, а вскоре, отчаявшись, вернулась к нему.

— Что ж, стало быть, не судьба… — Фламия грустно улыбнулась.

— Не бойся, мы еще что–нибудь придумаем… — Гарри ласково погладил ее по спине, сейчас он мог понять. Он сам уже успел возненавидеть чувство собственной зависимости, например от Дурслей, а тут уж сложнее придумать более зависимое положение, чем у Фламии. И она получила крошечную надежду, которая не оправдалась…

Но, как бы то ни было, на этом тема была исчерпана. Вдвоем они вновь занялись этими Невербальными чарами, которые уже успели в тайне друг от друга трижды проклясть, и опять два часа усилий привели лишь к мигрени. Поэтому после обеда они вышли прогуляться по территории рядом с замком, по утверждению Дамблдора, в пределах действия антиаппарициннонных заклятий они могли чувствовать себя в безопасности. Впрочем, директор, в лучших традициях Грозного Глаза, не забыл призвать их к повышенной бдительности. Это был первый раз, когда они покидали стены школы, не считая похода в Косой переулок.

Окрестности Хогвартса всегда были прекрасны. Сейчас, гуляя по берегу озера, где из воды время от времени показывались щупальца кальмара, было трудно представить, что в стране идет жестокая война. Война, которая еще только набирает обороты и может разлиться по всему миру. Ни о чем таком говорить не хотелось, хотелось лишь идти вперед и дышать воздухом. И они шли, и они дышали, и они говорили, они говорили почти без умолку, говорили о ерунде. Им было о чем поговорить, они вспоминали его, а вернее их, прошлую жизнь, все грустные и веселые моменты, все взлеты и падения, хотя последних было больше. Не каждый раз можно было найти такого собеседника, каждый из них знал, все, что знал другой, и тем хватало.