Гарри увидел все словно бы со стороны, он видел самого себя висящим в воздухе, вниз его тянула Фламия… На земле на него ошалело смотрели Рон и Гермиона, а Лианна удерживала на месте Кэти, которая отчаянно вырывалась, словно стремясь добраться до драгоценного свертка…

Это продлилось пару секунд, потом все вновь пришло в движение. Гарри и Фламия упали на землю и остались лежать неподвижно. Кэти вырвалась из рук Лианны и как–то хищно и почти отчаянно рванулась к свертку, что теперь лежал в снегу. Лианна же застыла на месте, держась за щеку, на которой ногти ее подруги оставили несколько глубоких царапин… Гермиона кинулась к упавшим, вернее к Гарри, а Рон так и остался стоять с открытым от изумления ртом…

Кэти уже почти дотянулась до выпавшего из свертка ожерелья, ожерелья, которое показалось Гарри смутно знакомым. Но тут на нее налетела Тонкс, которая видимо была недалеко и видела все произошедшее. Кэти вновь попыталась вырваться, но с Тонкс шутки были плохи, и капитан сборной Гриффиндора обмякла, вероятно, ее оглушили заклятьем. Гарри только сейчас понял, что до него не долетает ни звука, он словно бы оглох, но сейчас его это не очень волновало. Его вообще мало что волновало, ему было просто интересно…

К Тонкс присоединился еще один мракоборец, они торопливо осмотрели Гарри и Фламию, Гарри было не очень хорошо видно с его места, а двигаться он не мог, но, кажется, их лица побледнели. Недвижные тела троих учеников Гриффиндора погрузили на спешно созданные носилки, ожерелье тоже подобрали и, во что–то завернув, взяли с собой. Гарри, Кэти и Фламию отнесли в школу. Растерянные, испуганные и всхлипывающие Рон, Гермиона и Лианна шли следом.

Потом всех троих доставили в больничное крыло, туда же подтянулись учителя… директора, видимо, в школе по–прежнему не было. Ученики, очевидно, рассказывали преподавателям о том, что произошло, в это время мадам Помфри и Снейп осматривали больных, что–то колдовали, вливали в них какие–то зелья… Особое внимание уделяли Гарри и Фламии, а потом только Фламии. Гарри словно бы признали не то безнадежным, не то вне опасности. Потом все мало–помалу покинули Больничное крыло, Кэти тоже куда–то перенесли. Гарри и Фламия остались одни.

Сам же Гарри наблюдал за всем этим совершенно безучастно, он лишь отметил, что все время парит рядом с собой. Прошло еще сколько–то времени, а потом Фламия открыла глаза…

Гарри теперь смотрел на нее уже не столь спокойно, он ощущал, как в нем просыпаются чувства и эмоции, прежде всего — страх. Девушка затравлено огляделась, увидела Гарри на соседней койке, буквально взлетела со своей кровати. Через мгновение она уже была рядом с ним, на ее лице читался ужас, она несколько секунд исступленно трясла его, словно надеясь разбудить. Гарри пытался кричать ей, сказать, что он тут, но она его явно не слышала. Он в это время чувствовал себя очень странно, как только она его коснулась, он, а может его дух, ощутил, как касается ИЗНУТРИ что–то удивительно теплое и приятное. А еще его что–то стало тянуть, пока что очень слабо в сторону его тела.

Из глаз девушки полились слезы, и каждый раз, когда одна из них падала ему на лицо, он ощущал новый прилив тепла и наслаждения, и его тянуло чуть сильнее. С каким–то отчаянием на лице Фламия, словно повинуясь инстинкту, впилась в его губы. А Гарри ощутил рывок, в этот раз рывок огромной силы…

В следующее мгновение он открыл глаза, и первым, что он увидел, были полные неизъяснимых чувств прекрасные глаза склонившейся над ним девушки…

— Гарри?.. — Чуть слышно выдавила Фламия. — Ты…

— Да… Я, ах… Кажется в порядке… — Гарри пошевелил руками, ногами, желая убедиться, что тело слушается его. — Да, порядок. Мерлин… Что произошло?

— Я… ты… Рыжий… — Несколько секунд Фламия перебирала слова, а потом, передумав, разрыдалась, упав ему на грудь.

— Фламия… — Гарри, у которого в голове был туман, похлеще застилающего землю при появлении дементоров, не отдавая себе отчета, прижал девушку к себе. — Ну что ты? Не плачь… Я не очень помню, что произошло, но сейчас все в порядке…

— Когда… когда этот идиот толкнул тебя… мне показалось, что сейчас умру… нет, что с тобой случится что–то страшное, а я умру следом… — Гарри изумленно моргнул. Все это время они, не отрываясь, смотрели друг другу в глаза и даже сейчас, заплаканная, покрасневшая девушка была прекрасна… — Потом, когда ты взлетел и закричал… и схватила тебя… и словно бы приняла на себя часть твоей боли.

— Да… я помню. — Гарри с трудом пробирался к воспоминаниям последних мгновений. — А в следующий миг я не ощущал ничего. Я словно бы увидел все со стороны, я как бы висел… — Звук шагов со стороны входной двери прервал его. Гарри и Фламия, не отдавая себе отчета, отпрянули друг от друга.

— … я ничего не могу поделать, Альбус, — голос Снейпа, — я вообще не могу понять, что случилось. Поттер коснулся этой проклятой побрякушки, коснулся всей ладонью, он должен быть мертв, как камень!

— Я вынуждена согласиться. — Это была мадам Помфри. — Чтобы погибнуть на месте, достаточно коснуться ожерелья одним мизинцем, тут же контакт был намного сильнее. Я не понимаю, как он еще жив… Я врач, мне больно говорить это, но боюсь даже это состояние комы не продлиться долго, он угаснет…

— Дорогая, не отчаивайтесь. Гарри еще жив, это уже чудо… и зная его… — тут дверь в Больничное крыло открылась, и Дамблдор запнулся на полуслове.

Вместе с ним были мадам Помфри, профессор МакГоннагалл и Снейп… Все четверо застыли в дверях, даже Снейп не сумел остаться непрошибаемым. Сами Гарри и Фламия тоже во все глаза глядели на новоприбывших. Немая сцена продлилась несколько секунд. Потом Снейп пришел в себя, презрительно скривил лицо и что–то прошептал под нос. Гарри бы много поставил на то, что смысл этой реплики сводился к такой мысли: «Опять Поттер выделяется… Еще раз выжил…».

— Гарри… — Следующей пришла в движение профессор МакГоннагалл. Произнося его имя, она как–то ухитрилась уронить шляпу со своей головы…

— Профессор… — Гарри как раз собрался задать один из многочисленных вопросов, но тут в медсестре заговорил ее долг.

— Мистер Поттер!! — Налетела она на него коршуном и чуть ли не толчком заставила лечь, как раз когда он собирался сесть. После этого она принялась щупать пульс, осматривать под всеми мыслимыми и немыслимыми углами и так далее и тому подобное… Гарри, хорошо зная, что проще убедить Волдеморта отказаться от идеи завоевания мира, чем вырваться из рук вошедшей в раж медсестры, не сопротивлялся. За это время Фламия вернулась на свою кровать, где тоже подверглась осмотру, но со стороны декана при поддержке директора. Снейп же подло дезертировал… — Альбус… — В голосе врача явственно звучала растерянность. — Я ничего не понимаю, мальчик в полном порядке, с ним словно бы ничего и не произошло…

— Может кто–нибудь объяснит, почему тот факт, что я не умер, всех так удивляет? — Взорвался, по прежнему удерживаемый целительницей, Гарри. — Что вообще это было за ожерелье?

— Оно было проклято, Гарри… — Тихо проговорил директор. — Я о нем слышал… Говорят, оно унесло жизни девятнадцати маглов. Отдел Министерства по уничтожению темных предметов давно искал его…

— Погодите! — Гарри неожиданно вспомнил. — Я ведь видел его раньше!

Разговор быстро отошел в сторону от состояния его здоровья и самого факта, что у него еще есть это самое здоровье. Гарри рассказал все, что помнил о своей короткой экскурсии в Лютный Переулок. По ходу его рассказа Альбус Дамблдор ухитрился отослать обеих лишних слушательниц вон из Больничного Крыла. Дальше рассказ перешел уже к произошедшему в Хогсмиде. Гарри и Фламия, дополняя друг друга, рассказали все, что могли вспомнить. Выслушав их, директор погрузился в глубокую задумчивость.

Гарри подметил, что хотя его чудесное выздоровление и поразило старика, он оправился быстрее всех и, казалось, нашел некое правдоподобное объяснение этому. И еще Гарри почувствовал, что сейчас в высшей степени неподходящее время, что спросить об этом, он подождет, вместе с Фламией попробует разобраться сам, ну а если не получится…