Уже поздно вечером они спохватились, оказалось, они уже несколько часов ходили по кругу вокруг озера, глянув себе под ноги, они обнаружили с десяток пар следов, это минимум… А они даже не заметили. Из озера виднелась голова кальмара, головоногое таращилось на них, похоже, обитателю озера было просто интересно, чего это эти двое двуногих нарезают круги вокруг его озера. Нельзя сказать, чтобы они испугались, но к школе они направились еще быстрее, чем думали перед этим.

Ужин прошел совершенно спокойно, тем более, что присутствовали лишь трое: Гарри с Фламией и малютка Флитвик, который им ободряюще улыбнулся. От него, наверняка, не укрылось, что энтузиазм его учеников быстро падает, по причине отсутствия результатов, и он всеми силами пытался их поддержать.

Вечером они подчеркнуто разошлись по своим кроватям, на которых и сидели, перебрасываясь фразами, они настолько старательно избегали малейших упоминаний о прошлой ночи, что, казалось, она звучит в каждом слове. Легли они тоже очень рано, каждый на свою кровать…

День пошел за днем, они старательно избегали запретной темы, словно бы ничего и не было. Лишь с удвоенной энергией взялись за внеклассную учебу. Помимо прочего, Гарри взялся перечитать старые учебники по зельям, коль скоро, ему таки предстоит их изучать, то надо постараться наверстать хотя бы часть времени, что он потратил на ненависть, что ни говори, вполне заслуженную, к учителю. Уже на второй день он бросил эту затею, удовлетворившись уже тем, что выписал на отдельный лист все правила и законы. За два дня усиленной зубрежки и ковыряния в собственной памяти, и он, и присоединившаяся к нему Фламия даже сумели их все понять. С другой стороны, было понятно, что только знаниями правил на зельях не выплывешь, но и это уже прогресс…

Еще через несколько дней Гарри исполнилось шестнадцать лет, совы начали прибывать с самого утра. Все возможные сладости и вкусности, кое–какие интересные новинки от Фреда и Джорджа. Рон явно не менял своих традиций и прислал очередную книгу о квиддиче, книгу, к которой Гарри проявил очень мало интереса. Что ни говори, а его жизнь действительно была разделена, та, что было до гибели Сириуса, и нынешняя. И в этой жизни квиддич больше не казался чем–то по–настоящему важным. Гермиона тоже осталась верна себе, и подарила книгу о… Окклюменции и всем с ней связанным, под названием «Силы разума». Окклюменция… это понятие ассоциировалось лишь с одним: Снейп… Тот самый Снейп, что смеялся над Сириусом, что и не пытался должным образом обучить его, чье «обучение» лишь ослабляло его… Гарри чуть было не выбросил книгу прямо в камин, но остановился… Так бы он поступил в прошлом году, но он пообещал себе быть осмотрительнее… Гарри несколько минут простоял у огня с этой несчастной книгой в руках, а потом решительно сунул ее к себе в сундук. Он еще вернется к ней, но сейчас… Потом…

Каждый дарил подарки на свой лад, и, не смотря ни на что, праздник получился достаточно веселым… Хотя праздником назвать это было непросто… Праздничный ужин был накрыт на шестерых, кроме Гарри и Фламии в школе нашлось лишь четыре человека: профессор Флитвик, мадам МакГоннагалл и Стебль, которая вернулась незадолго до этого, а так же завхоз. Последний присутствовал и на импровизированном празднике, и даже прислал подарок. Когда Гарри утром увидел, от кого прибыла небольшая бандероль, он не поверил своим глазам, а распаковав расхохотался в унисон с Фламией. Блюститель порядка прислал ему полный список запрещенных в школе предметов поместив каждый лист в отдельную рамку… Этакий набор фотографий. От Дурслей не прибыло ничего, чему Гарри совсем не огорчился, это избавляло его от необходимости решать, куда приткнуть очередную пару старых дядиных носков. Гарри ожидал увидеть Хагрида, но великана не оказалось в школе, вероятно, отправился на задание, но подарки от него, разумеется, пришли. После непродолжительного раздумья Гарри упрятал каменные кексы себе под кровать, где имело очень удобное углубление, вроде стратегического запаса.

Но самый лучший подарок Гарри получил на следующий день от самого себя, на очередном занятии, где они пытались наколдовать что–нибудь, ничего не говоря вслух. Ему, наконец, удалось сдвинуться с мертвой точки, и многострадальное перо прилетело ему на зов пять раз подряд, что было несомненным рекордом. До этого ни ему, ни ей не удавалось добиться успеха хотя бы два раза подряд, удача улыбалась им просто от случая к случаю. А теперь у него действительно стало получаться. И, как и обещал профессор, однажды сойдя с мертвой точки, дело пошло гораздо быстрее…

Уже через два дня Гарри без проблем призывал к себе любые предметы, поднимал что угодно в воздух и многое другое, он начал работу над слабыми боевыми заклятиями, Разоружение уже получалось… В эти же дни успехи появились и у Фламии, и теперь она шла вперед теми же темпами, лишь с начальным отставанием. Флитвик поздравил их с этими успехами и заявил, что больше не видит необходимости в занятиях. По его словам, теперь все пойдет почти само по себе, и они сами почувствуют, когда достигнут своего предела, ибо каждый волшебник может достичь лишь определенного уровня в этом умении. И превысить его невозможно, как бы ты не старался и не тренировался, это нечто врожденное, которое можно пробудить, но никак нельзя развить.

Прошла еще одна неделя, ничего важного в школе не случалось, только Хагрид вернулся, но добиться от него ответа, где он был, было невозможно. Директор продолжал появляться и исчезать на многие дни, судя по всему, даже профессор МакГоннагалл не знала, чем он занимается…

Было несколько нападений в полнолуние, было разгромлено кафе Флориана Фортескью, а его хозяин числился пропавшим без вести. Участились нападения дементоров, но пока все по большей части обходилось без жертв, а лишь ужасом среди людей, хотя и трагических эпизодов было не избежать. Скримджер явно взялся за дело всерьез, вероятно, его усилия играли не последнюю роль в малом числе жертв дементоров.

Гарри закончил свой последний реферат, заданный на лето; тот получился даже чуть длиннее, чем требовалось. Он сидел в их комнате, а Фламия чем–то занималась в гостиной, расстались они минут десять назад, так что появится вновь она довольно скоро. Гарри отложил перо, без всякой цели шаря глазами по стенам, полу и потолку. Вот его взгляд упал на кровать, в голову немедленно ворвались непрошеные, но чрезвычайно приятные воспоминания, и он поспешил отвернуться. Через некоторое время его внимания удостоился сундук, на нем Гарри задержался, что–то такое было… что–то связанное с его сундуком, о чем он непозволительно забыл…

Гарри быстро нашел внутри «Силы разума», вот о чем ему не следовало бы забывать… Это, несомненно, противно, но, похоже, необходимо. Кто знает, когда Волдеморт вновь…

Тут ему в голову пришла очень простая и в то же время очень неожиданная мысль…

Ведь за все это время, уже почти полтора месяца со времени произошедшего в Министерстве, ему ни разу не снились эти сны… Нет, конечно, было бы странно, если бы ему продолжал являться во сне этот проклятый коридор из Отдела Тайн, Волдеморт уже добился своего, у него больше нет причин повторять то же самое. Но, с того времени у него ведь даже ни разу не болел шрам… А это притом, что раньше этот след от проклятия отравлял ему жизнь почти весь год, когда Гарри чувствовал себя антенной настроенной на настроения Волдеморта… А сейчас — ничего, он ни разу не чувствовал чего бы то ни было схожего, даже в тот день, когда случилось то покушение… Казалось бы, его враг должен был рвать и метать после новой неудачи, а его голова раскалываться от боли и чужой ярости, а ничего. Гарри тогда ничего не почувствовал.

Почему? У него перед глазами всплыло воспоминание: вот он в атриуме, и вокруг него словно бы обвивается огромная змея… А потом неожиданно его отпускает, словно бы в муке, словно бы не в силах больше его касаться… «Та сила, которую он всегда недооценивал…», любовь. В тот день он изгнал Волдеморта из своего сознания, и больше он там не появлялся… Ведь ему тоже, вероятно, не нравиться, что кто–то может попасть ему в разум, вероятно, он и сам принял меры. Снейп говорил, что он очень силен в Легилименции и Окклюменции…