— Я знаю, что вам нравится, когда я получаю подарки.

Я слегка опешиваю, но не успеваю и слова вставить — её пальцы уже уверенно скользят к поясу моих брюк. Ловким движением она расстёгивает застёжку. Пожав плечами, я откидываюсь на спинку кресла, решив, что пусть всё идёт своим чередом. Она явно осознает, чего обычно хочет её префект, и, судя по всему, не ждёт от меня никаких возражений. Да и выбиваться из роли — это уж точно лишнее.

Неожиданно по мыслеречи подключается Светка, как только служанка уходит, а я начинаю застёгивать брюки.

— Не тяжело тебе там притворяться римлянином?

Я усмехаюсь, застёгивая пояс, и отвечаю:

— Почти нет. Света, назначаю тебя своим секундантом. Завтра состоится дуэль. Привози Дубного — как договаривались, он будет играть меня. Я решил проблему с лицом.

Затем добавляю, подумав:

— Ну и Камила с Настей тоже пусть приезжают. Потусим, будет весело.

Я провёл ночь, запершись в спальне, чтобы служанка не навестила с очередной «благодарностью». Наконец-то я смог выспаться. Светки не было рядом, и никто не донимал.

Ближе к утру прибывает дружина тавров. Я, перед самым рассветом, накрывшись Облаком Тьмы выскальзываю из особняка и перебираюсь к ним, пользуясь своей ментальной невидимостью. Подкрадываюсь к лагерю тавров и сбрасываю Тьму. Вдруг навстречу выходит Ледзор, с топором наперевес и хитрой улыбкой на лице:

— Хрусть да треск! Кто тут у нас за гость, хо-хо?

Я, выйдя из зарослей, отвечаю уверенно и с лёгкой усмешкой:

— Не гость, а хозяин.

Увидев, что это я, Одиннадцатипалый радостно восклицает:

— Мороз на кости! Граф-то вернулся!

Его глаза сияют довольством.

— Ненадолго, — киваю. — Проводи к Дубному. Есть дело.

Я иду с ним в шатёр к Дубному. Тот уже встал со спального мешка, видимо, не ожидая визитеров так рано, и встречает нас с улыбкой:

— О, шеф, какие люди!

Я, с лёгкой усмешкой, отвечаю:

— Сегодня ты будешь шефом. Только подравняем тебе физиономию.

Дубный удивлённо поднимает брови, но я уже достаю из кармана прихваченного жука из сейфа. В его взгляде мелькает опаска.

— Какой здоровый! Что ты с этим будешь делать?

— Я уже сказал — делать из тебя шефа. Давай подставляй фейс. Времени мало.

Кладу жука ему на лоб. Под давлением геномантии жук размазывается в искусственный слой кожи на лицо дроу. Я превращаю это мессиво в точную копию моего собственного лица. Стараюсь, чтобы маска выглядела идеально.

Эти жуки — настоящее чудо, я таких ещё не встречал. Вероятно, они были подарены Луцию монахами. Но даже с такой уникальной маскировкой лицо всё равно не будет точным без моих усилий. Моя геномантия и память телепата, конечно, всё сделают. Обычно эту маскировку можно использовать только в темноте, но я не любитель ограничений. Сделаю её настоящей даже при свете дня.

Наконец, я заканчиваю. Лицо Дубна теперь выглядит абсолютно как моё. Я внимательно осматриваю результат, затем довольно киваю:

— Сойдёт.

Ледзор, хохоча, хлопает в ладоши:

— Хрусть да треск! И правда похож!

Дубный в изумлении хватает зеркало и, глядя на себя, тихо произносит:

— Мама мия…

Я задумчиво добавляю:

— Хорошо, что у тебя прическа пышная, хотя бы острые уши можно спрятать. Ладно, мужики, до скорого. На дуэли увидимся.

Тайком возвращаюсь в покои Луция, стараясь быть как можно тише. Вскоре начинается подъём. Служанка, наверное, не успела забыть нашу последнюю встречу, потому что снова появляется на пороге, в откровенном наряде. Она подходит ко мне с улыбкой, явно настроенная отблагодарить, но я, не поднимая головы, говорю:

— Принеси кофе и завтрак, пожалуйста. Больше ничего не нужно.

Она слегка приподнимает брови, но всё-таки кивает и уходит, оставив меня в тишине. Через несколько минут в кабинет входит Марк Антоний, его лицо напряжено, глаза полны воинственного огня.

— Монсеньор, русские готовы к дуэли, — сообщает он.

Решительно киваю, пере этим высоко задрав подбородок:

— Мой друг, отлично! Я уничтожу этого выскочку-телепата!

Марк Антоний с уважением и восхищением в голосе восклицает:

— Монсеньор! Вы сильный и смелый лидер! Настоящий префект!

— Ага, я такой, — охотно соглашаюсь. — Пойдем, Антоша. Мне уже не терпится надрать русскому графу задницу!

Две группы собираются на чистом поле за деревней. С одной стороны — машины Марка и префекта, с другой — бронемобили тавров. Всё готово, но внимание сосредоточено на одном человеке — Дубном, который выходит вперёд, с лицом, словно вылитым под моё. Он молчит, но я знаю, что сейчас начнётся.

За его спиной стоит Светка, уверенная и решительная. Моя жена — не только его секундант, но и глашатай, готовая вести переговоры по всем правилам.

Блондинка, уперев руки в бока, заявляет:

— Без подписания документов никакой дуэли не будет. Вы оба подпишитесь под тем, что победителю достается Ланг.

Я киваю и с насмешкой отвечаю:

— Конечно, графиня Светлана, будет вам договор. Но его подготовят мои юристы.

Светка делает шаг назад, немного теряется, но, поджав губы, соглашается:

— Хорошо, но наши юристы тщательно проверят текст.

— Как угодно, графиня, — усмехаюсь насмешливо.

Марк Антоний с восхищением смотрит на меня. Эквиту явно понравилось как я «поставил на место» жену нашего врага. Светка же хмыкает по мыслеречи:

— Ну ты и прирождённый актёр, Даня. Я просто обалдела.

— Главная сцена впереди, Свет.

Договор был подготовлен заранее — по моему указанию Марк Антоний позаботился об этом. Дубной, по плану, лишь делает вид, что ставит свою подпись, имитируя движение. Затем моя очередь, и я ставлю две подписи — одну за себя, другую за префекта.

Итак, время дуэли. Мы с Дубным выходим на арену. Дубный облачается в каменный доспе. Я же посылаю ему мыслеречью короткое: «Не сдерживайся». Он едва заметно кивает, и игра начинается.

Без лишних раздумий, Дубный обрушивает на меня Каменный град — массивные куски породы летят прямо ко мне, как лавина. Я, стараясь держаться в рамках префектского стиля, отвечаю геномантией. Швыряюсь биомолниями, вытягиваю руки, превращая их в длинные, живые щупальца, которые извиваются, перехватывая удары. Каждое движение —попытка отбить его натиск и получить преимущество.

В один миг я специально подпускаю Дубного к себе. Он оказывается прямо рядом. Я подставляюсь под удар, и каменная пика молниеносно пронзает мою утолщенную шкуру. Резкая, острая боль пронизывает тело. Но Дубный, молодец, не останавливается: ещё один удар — и снова боль, новая пика находит свою цель. Моя одежда начинает темнеть от крови, просачивающейся через разрывы. Еще несколько ударов пронзают мое распухшее тело.

Я падаю на землю. Дубный, самодовольно возвышаясь надо мной, смотрит, как на побеждённого, и с торжеством произносит:

— Ты покойник, макаронник. Я победил.

А бывший легионер неплохо играет. Браво. Только вот сейчас наступит мой сольный номер.

Я рычу, отлепляясь от земли и с трудом вставая на ноги. Кровь стекает из ран, но мне плевать.

— Рано радуешься, русский!

На край арены подскакивает Марк Антоний. Лицо эквита — смесь ужаса и отчаяния.

— Монсеньор…! Префект Луций, вы истекаете кровью! — его голос дрожит, он тянет руку, как будто надеется отговорить меня. — Сдавайтесь, мы немедленно вызовем Целителя!

Но я лишь с трудом распрямляюсь, сплевываю кровь, смотрю ему прямо в глаза и, не отворачиваясь, бросаю:

— Нет, Марк, это бой насмерть.

Он округляет глаза:

— Но… монсеньор…вы погибните!

Я поднимаю руку, заставляю его остановиться. Улыбка скользит по моим губам, кривоватая, будто порезанная болью:

— Марк… слушай меня. Ты мне был как сын.

Эквит не выдерживает и плачет:

— А вы… вы для меня были как отец.

Я ухмыляюсь, быстро подмигиваю ему.

— Передай моей жене, пусть найдёт себе нового мужа. Я не возражаю — пусть он будет моложе, красивее, умнее, воспитаннее и, главное, не такой, как я, долб…в общем, достойный человек.