Пошли четвертые сутки с тех пор, как они вышли к болоту, через которое ушли диверсанты, а вслед за ними и Свинцов с солдатами. Давно уже с той стороны не доносилось никаких звуков, свидетельствовавших о том, что люди, находившиеся там, еще живы. Последний раз они слышали стрельбу позавчера. Той же ночью над зоной последний раз было замечено таинственное свечение.

С тех пор ничего необычного не происходило. Мертвецы больше не появлялись, словно водитель в ту ночь навсегда отбил у них охоту бродить по этому миру. Но все равно Стрельцов не отважился оставлять его одного. Теперь у машины дежурил оперативник из его группы.

Прибыли люди, обещанные генералом Епифановым, и у контрразведчиков появилась возможность начать операцию по прочесыванию Алексеевского леса. Но сам майор Стрельцов с Пафнутьичем и своими людьми находился у того места, где обрывались следы ушедших в зону диверсантов. Он считал, что они должны вернуться именно этим путем, хотя старый следопыт не раз ему намекал, что попавший в «гиблое место» человек обратно никогда не возвращался. Стрельцов решил еще немного подождать, и если оттуда никто не появиться до следующего утра, снять наблюдение…

Они лежали на траве, наблюдая за болотом.

— Давно в контрразведке, майор? — вдруг поинтересовался Пафнутьич.

Стрельцов удивленно посмотрел на него, но ответил:

— С лета сорок второго.

— А до этого чем занимался, ежли не секрет, конечно?

Стрельцов усмехнулся.

— Да нет, никакого секрета тут нет. Командовал ротой.

— Давно воюешь?

— С самого начала, с двадцать второго июня сорок первого. Я кадровый военный, командовал заставой на румынской границе. Там и встретил войну.

— Как же ты умудрился попасть в контрразведку? — поинтересовался Пафнутьич, с интересом разглядывая офицера, как бы увидев его совсем с другой стороны.

Стрельцову вспомнилось жаркое лето сорок второго года, отступление, кровопролитные бои за каждую пядь земли. От их полка тогда осталось всего полтора десятка бойцов, из офицеров — один он. После одного из боев они оказались в тылу наступающих немецких войск, и им пришлось пробираться по степи к линии фронта. Если бы не боец его роты, Иван Востряков, кто знает, как сложилась бы их судьба. Этот немолодой казак, как оказалось, отсидевший десять лет за убийство комсомольского лидера хутора, вывез их на захваченной немецкой машине к своим через линию фронта. Во время обстрела его смертельно ранили, но он держался до последнего и умер уже в расположении советских войск… Стрельцов часто вспоминал этого странного человека. И дело было даже не в том, что он сидел в тюрьмах и лагерях. Ему часто по долгу службы приходилось общаться с уголовниками, которые из-за своей подлой сущности пошли на службу к немцам. Этот же человек не только не озлобился в лагерях, не только не потерял своей духовной сущности, но и остался истинным коммунистом, хотя его и исключили из партии. Была в Вострякове какая-то тайна, которую он так и не успел разгадать…

— Летом сорок второго, когда мы вышли из очередного окружения, мне повстречался особист, тоже бывший пограничник, с которым вместе служили на границе. Он и предложил мне работу в контрразведке. Ну, а я согласился, — задумчиво ответил Стрельцов, покусывая травинку.

— Не тяжко было уходить со строевой? — спросил Пафнутьич. — Работа-то ведь не дай бог каждому!

— Откуда тебе знать, Пафнутьич, какова наша работа?

Стрельцов посмотрел в глаза следопыта. Пафнутьич в ответ улыбнулся.

— Дак ведь в гражданскую пришлось мне пообщаться с контрразведкой. И с нашей, и с контрразведкой беляков… Так что, майор, мне есть, с чем сравнивать.

— Тогда ты должен понять, насколько важно вычислить и обезвредить врага. Один такой человек может принести вреда больше, чем полк, дивизия, армия…

Тут к ним подполз Раков.

— Товарищ майор, по болоту в нашу сторону двигаются люди.

— Сколько? — сразу подобрался Стрельцов.

— Двое. Парень и девушка.

— Работаем, ребята!

Группа сразу же рассредоточилась по зарослям, приготовившись к захвату…

По болоту действительно брели парень с девушкой, с трудом вытаскивая ноги из трясины. В руках у них были длинные шесты, которыми они проверяли тропу перед собой. За спиной у парня болтался автомат. Его Стрельцов узнал сразу же: это был Головин. А вот Шредера что-то не было видно…

— Что за девушка с Головиным? — тихо поинтересовался Стрельцов у Пафнутьича. — Ты ее знаешь?

— А то ж! — ответил следопыт. — Это — Лизка Семенова, евонная подружка.

— Интересно, а где же Шредер? — задал вопрос Стрельцов скорее себе, чем кому-либо, обшаривая в бинокль болото и островок, видневшийся невдалеке.

— А боле никого и нету, — сказал на это Пафнутьич. — Ежели б там были еще люди, я бы знал. Уж поверь мне, старику, майор!

— Я и сам вижу, что они одни, — ответил Стрельцов и подал знак своим людям, означающий, что они будут брать Головина…

Парень и девушка выбрались на твердую почву. Грязные, оборванные, усталые… Девушка устало опустилась на траву, и тут позади Головина бесшумно возникли контрразведчики и скрутили его, заломив руки за спину, срывая с него автомат и нож с пояса.

— Стойте! — закричала девушка, вскакивая на ноги и бросаясь к ним. — Не надо! Он же сам! Сам!..

Раков обхватил ее сзади, не давая двигаться. К ним подошел Стрельцов. Девушка, увидев его, быстро заговорила:

— Товарищ майор, скажите, чтобы его отпустили! Он ведь сам, сам решил сдаться! Мы шли к вам, понимаете?

Стрельцов сделал знак рукой, и Лизу отпустили.

— Разберемся, — сказал он и обратился к парню: — Имя, фамилия, звание, цель заброски. Предупреждаю, нам известно многое, и от твоих ответов зависит, как мы будем расценивать твой захват — как явку с повинной или…

— Рядовой… Бывший рядовой Красной Армии Василий Иванович Головин, — поправился парень, — одна тысяча девятьсот двадцать третьего года рождения. Десятого июля тысяча девятьсот сорок второго года сдался в плен во время боя, о чем теперь сожалею… Был завербован немецкой разведкой «Абвер» в лагере для военнопленных. Проходил шпионскую и диверсионную подготовку в школах абвера в Кенигсберге и Квинцзее. В различное время выполнял разные задания. За особые заслуги перед Германией было присвоено воинское звание «лейтенант». В последнее время работал в «Бюро Целлариуса». Сюда был послан как проводник, с целью проникновения на секретный пункт управления для взрыва ряда важных объектов, заминированных немцами перед отступлением. Могу показать, где он находится, и предоставить список объектов.