— Вы — босс, ваше слово закон. И все же жаль. Можно ведь заниматься грязным бизнесом и заработанные на нем деньги тратить на благотворительные нужды — строить, ну, я не знаю, церкви, мечети, синагоги... Я согласен с господином Розенивейгом, деньги не пахнут.

— Еще как пахнут: деньги пахнут нефтью, ружейным маслом, потом проституток, крэком... Впрочем, господа, вопрос решен. Мы отказываемся от нелегального бизнеса. А в остальном, право же, друзья мои, мы как были с вами мерзавцами, так и останемся ими. Потому что нефтью мы торгуем той, которую не добываем, более того, платим подонкам, российским чиновникам взятки, покупаем за гроши, продаем с наваром, а на эти барыши содержим в России фонды по поддержке юных дарований... Как это нам с вами замолить перед нашими богами — Христом, Магометом, Иеговой, Буддой? Но легальный бизнес, даже с помощью взяток, в нашем мире считается пристойным. Только и всего. Я хочу со временем, когда мой внук...

— Какой внук, месье Назимофф?

— Вы правы, Анри, его еще нет. Но похоже, скоро будет. И я хочу, чтобы он мог своим сверстникам, уважение которых детям и подросткам важнее всех ценностей мира, просто сказать: мой дед — бизнесмен... Кстати, дорогой Анри, я только за последние месяцы вложил в культуру и искусство, музеи и библиотеки Франции суммы, превышающие все дотации Французской республики. Подумайте, не пора ли мне быть избранным, ну, не во Французскую академию, конечно, но в какую-нибудь общественную академию, стать, скажем, почетным доктором «Эколь Нормаль» или Сорбонны... И сыну и будущему внуку это будет приятно. Итак, дорогие мои, вопрос исчерпан. Благодарю.

Члены Правления международного холдинга «НазОЙЛ», стараясь бесшумно двигать креслами, встали из-за стола. Все знали, что босс не любит бытовые шумы.

— Начальника департамента безопасности прошу остаться.

Все вышли. Зверев остался на своем месте — по левую руку от президента.

— Ну, что новенького, полковник?

— С чего начать?

— С самого тревожного.

— Самым тревожным я еще утром посчитал бы сообщение моего человека из Москвы. В НИИ новых химтехнологий создан грибок, способный в один день уничтожить все наши плантации в Средней Азии — конопли и на Украине — мака. Но после ваших слов, похоже, придется считать это направление не первоочередным.

— Да. Все плантации, товар, склады проданы, курьеры, поставщики, химики и лаборанты переданы новым владельцам «дела». Так что про наркотики забудьте, теперь это не наша проблема.

— Тогда следующая по тревожности весть: очередная пакость структуры Барончика.

— Против «Спартака»?

— Да.

— Я думал, вы всех его людей уже уничтожили. У вас же было досье на них.

— Мы их и уничтожили, но затеянная ими ранее пакость сработала только сейчас.

— Поясни.

— Через посредников была скуплена большая партия героина. На фабрике спортивного инвентаря в Нанси была выпущена партия спортивных мячей, футбольных, я имею в виду. В мячи заложили пакетики с героином. Но пластик, которым сейчас покрывают вместо кожи футбольные мячи, пропитали таким сильным средством, что начисто отбивало нюх у полицейских собак.

— Смысл?

— Беспроигрышная лотерея, Барончик тоже время от времени поставляет в Россию героин, в основном — в виде оплаты за сырые алмазы. Ну и расчет был такой: либо «Спартак» — им в Эдинбурге после матча подменили все запасные и тренировочные мячи, — залетает в таможне — в Шенноне или Шереметьеве, либо, если не удастся навредить «Спартаку», то в Москве, в Тарасовке, внедренный на спортбазу рабочий снова подменит мячи. И таким образом Барончик провозит хорошую партию контрабанды.

— Это серьезно. Всю команду могли задержать в Англии или арестовать за контрабанду в России.

— Исключено. Ситуация была под контролем. Мы дали утечку через нашу московскую агентуру в ФСБ. Груз конфискован таможней, агент барона в Тарасовке арестован.

— Учтите, барон крайне мстителен. Наверняка у него есть свои люди и выйдут по цепочке на агента, на вас...

— Я не трусливого десятка, босс.

Это хорошо. Потому что я намерен послать вас в Россию.

— Ну что ж, официально я в отставке, доживаю свои годы на чекистскую пенсию из России в своем домике в Крыму. По моим данным, никто мной все это время не интересовался. Кроме французского, у меня сохранилось и российское гражданство. Плюс к тому — старые связи... И друзья. Буду даже рад снова повидать Москву. Моя задача?

— Учитывая, что основная сеть киллеров и чистильщиков, как наша, так барона де Понсе, уничтожена, а офицер, сменивший Поля, мне нужен в ваше отсутствие здесь... Понятно, что его мы послать не можем, — слишком он там наследил. Но и случайного человека я не могу послать в Москву обеспечивать безопасность «Спартака» от интриг Барончика.

— Я думаю, русские спецслужбы сами способны обеспечить безопасность «Спартака».

— По правилам логики — да. Но Барончик будет действовать в нештатных ситуациях нетрадиционно, а спецслужбы все-таки ограничены в выборе приемов борьбы. Вы меня понимаете? Наймете завтра же — вы вылетаете сегодня — в Москве из бывших спецназовцев группу людей, очень хорошо им заплатите и поставите перед ними вполне патриотическую, но, как бы вне закона стоящую, — задачу: вести огонь на поражение против любой силовой попытки воздействовать на матч в Москве между «Спартаком» и аглийским «Арсеналом». Мне понравилось, как ваши люди сработали в матче «Спартак» — «Реал» и «Спартак» — «Манчестер юнайтед». Поднапрягитесь — осталось всего два матча. Но мне почему-то кажется, что решающий — этот...

— Мадлен? Попросите ко мне зайти полковника Зайцева.

Барончик был взбешен. В первую минуту, когда он прочитал запись разговора его дочери со своим любовником, он хотел отдать приказ убить этого юного негодяя. Но потом сдержался и понял, что тут — его давняя ненависть к отцу юноши — Исе Назимову, а к самому молодому искусствоведу, которого он никогда не видел, у него нет личной ненависти. Потом он еще раз перечитал запись разговора, уже в текстовом варианте. Конечно, нужно будет устроить взбучку людям Зайцева, да и самому старому полковнику за то, что не сообщили вовремя.

Но потом он понял, что и первая его реакция была бы такой же. Вначале гнев, стремление уничтожить того, кто, как говорится, покусился... А потом он все равно пришел бы к тому же выводу:

— Если дочь его полюбила, если так распорядилась судьба, чтобы его маленькая Жанна ухитрилась встретить и полюбить из нескольких миллиардов живущих на земле людей именно сына Исы Назимова, — значит судьбе и противиться нечего.

Окончательно его добила вдруг пришедшая в голову мысль.

Сам он никого и никогда не любил!.. Жанна родилась после соития в первую брачную ночь с некрасивой и нелюбимой им девицей из еврейской семьи. Он женился сугубо по расчету, чтобы выехать в Израиль, где вовсе не собирался задерживаться, — путь его лежал в Мекку ювелиров и коллекционеров — в Бельгию, Голландию, Францию. Но он выпил тогда, за дверями спальни ждали настороженные и что-то подозревающие родственники, назревал грандиозный скандал. И он совершил то, что от него ждали.

Через пять минут после того, как они с молодой женой вошли в спальню, невеста вынесла родственникам белую простынь с капельками крови.

Скандала удалось тогда избежать. Но он всем им жестоко отомстил за то отвращение, которое пережил в первую брачную ночь. Он украл драгоценности дяди жены, вывез их в Голландию и... И в итоге на той коллекции бриллиантов, которую он повез в Амстердам, создал свое богатство, свою бриллиантовую империю — холдинг «Диамант». И когда спустя 15 лет ему сообщили, что жена умерла от рака, а его дочь, родившаяся в результате единственного кратковременного соития, бедствует, и попросили хотя бы прислать денег для получения ею высшего образования, он не сразу решился ее признать. Он послал туда своих людей. Они собрали обширнейшее досье на девушку. Фотографии, кино-, видеозаписи свидетельствовали, что она к четырнадцати годам стала просто красавицей, соединив жгучие и крупные черты матери с мелкими и нежными чертами его, Барончика, а к кротости матери добавила от отца способности к наукам и языкам.