Похоже, небо и земля не были созданы для того, чтобы навеки разлучиться, когда дети небес будут спасены от этого порочного мира. Но это не просто два разных взгляда, как думают некоторые пантеисты. Heт: они различны, и их отличия радикальны; но в то же время они созданы друг для друга, так же как созданы друг для друга (эту мысль передает Откровение) мужчина и женщина. И когда они наконец соединяются, это повод для радости, подобной радости свадьбы. Брак указывает на предназначение всего творения: противоположности были созданы Богом для воссоединения, а не для соревнования; последнее слово остается за любовью, а не за ненавистью; Бог хочет видеть не стерильное творение, но творение, приносящее плоды.

Исайя уже предвидел то, что описывает Откровение: это новые небо и земля, которые сменяют старые, обреченные на распад. Это не означает, как я уже не раз повторял, что Бог все полностью упразднит и начнет с чистого листа. Если бы дело обстояло так, не было бы повода праздновать, не нужно было бы сражаться со смертью или уже сейчас с терпением готовиться к моменту окончательного завершения всего. Откровение описывает Невесту, жену Агнца, с любовью: она есть Новый Иерусалим, о котором говорили библейские пророки Плена, особенно Иезекииль. Но в отличие от картины, начертанной Иезекиилем, где в центре всего стоит восстановленный Храм, в городе Откровения нет Храма (21:22). Вероятно, Иерусалимский храм изначально служил указателем и предвестником, он был символом присутствия Бога, и когда же оно стало реальностью, указатель оказался не нужен. Живой Бог будет обитать со Своим народом и посреди Своего народа (об этом же говорят Послание к Римлянам и Первое послание к Коринфянам), Он наполнит город Своей жизнью и Своей любовью, Его милость и сила исцеления станут рекой жизни, которая вытекает из города и питает все народы. Это говорит о будущем, которое Бог уготовал для искупленных в Его новом мире. Часто это будущее представляют себе в виде людей, сидящих на облаках и играющих на арфах, но в Откровении нет ничего подобного: тут искупленные становятся служителями Божьей любви, обретшей новые свойства, чтобы завершить новую творческую задачу и распространять славу любви Бога и радоваться о ней.

Разумеется, в Новом Завете есть и другие места, где говорится о новом творении. И кому–то, возможно, захотелось бы вспомнить грядущий город, пока находящийся на небесах, но созданный для земли, о котором упоминается в главах 11 и 12 Послания к Евреям. Кто–то мог бы пожелать обсудить знаменитый отрывок из Второго послания Петра, где говорится (что указывает на Исайю) об ожидании нового неба и новой земли, где обитает правда. Все это я рассматривал в моей книге «Воскресение Сына Божьего» (The Resurrection of the Son of God). Сюда же, несомненно, стоит добавить великие слова на данную тему из Послания к Ефесянам: стихи 1:15–23. Но мне хочется, как я это часто делал в последнее время, вернуться к великим строкам из первой главы Послания к Колоссянам. Часто в них видели бледное изображение «космического Христа», которое отнимает у Иисуса историю и легко переходит от иудейского богословия творения к различным удобным версиям учения Тейяра де Шардена или чему–либо подобному. Но этот текст отметает все такие попытки истолкования, потому что ключ ко вселенной тут — Иисус, и, конечно, это все тот же Иисус, распятый и воскресший:

Разумеется, только образы, метафоры и символы помогают нам увидеть новый мир, который замыслил создать Бог. И это правильно. Все наши слова о будущем, как я уже говорил, подобны указателям в тумане. На указателях нет фотографий того, что мы увидим, попав в место назначения, но они направляют в ту сторону, куда нам следует двигаться. Образы надежды для всей вселенной в Новом Завете, основанные на воскресении Иисуса, дают, как я полагаю, цельную картину будущего всего мира. В этом будущем, где царствует Бог Творец, уже не будет распада и смерти, это новое творение, для которого нынешний мир является как бы породившей его матерью. Такая картина, как пишут некоторые авторы нашего времени, например Джон Полкинхорн, способна участвовать в диалоге с современными физиками, и при этом она убедительнее, чем система Тейяра де Шардена и его последователей. Творение не надо упразднять, но в то же время его не спасет эволюция — оно нуждается в искуплении и обновлении и получает это в силу воскресения Иисуса из мертвых. Вот на что надеется вся вселенная.

В свою очередь, это тесно связано с другими аспектами христианской надежды: с тем, что Бог исправит все через пришествие Иисуса и с воскресением тела.

Размышляя над замыслом Бога о будущем нашего мира, я вспоминаю великого учителя и пастора — епископа Лесли Ньюбигина. Кто–то задал ему вопрос, оптимист он или пессимист в своих взглядах на будущее. Он ответил просто и ярко: «Я не оптимист, ни пессимист. Иисус Христос воскрес из мертвых!» Заканчивая главу, я говорю «аминь» этим словам. Весь мир в нетерпении ожидает того момента, когда он ощутит новую жизнь воскресения и наполнится Божьей славой, как воды покрывают море.

Прежде чем мы перейдём к вопросу воскресения, нам нужно рассмотреть еще одну черту новозаветной надежды на будущее, которое дарит Бог. Самым важным моментом Божьего нового мира будет присутствие самого Иисуса.

В Новом Завете вера в то, что Иисус из Назарета был воздвигнут из мертвых, тесно связана с верой в то, что он был взят на небеса, где, по словам псалма, воссел одесную Бога.[118]Только Лука прямо описывает нам последнее событие (хотя он, как бы восполняя молчание своих коллег, рассказывает о нем дважды: в конце своего евангелия и в начале Деяний святых Апостолов). Но мы можем с уверенностью сказать, что все первые христиане в той или иной мере верили в вознесение.

Более того, нельзя смешивать между собой воскресение и вознесение (хотя многие люди нам это предлагают). «Иисус был воздвигнут из мертвых» и «Иисус был вознесен на небеса» — это никоим образом не два разных описания одного и того же события. Самый первый автор Нового Завета*, Павел, их четко разделяет.[119] Подобным образом Иоанн (хотя принято думать обратное) видит тут два разных события; загадочные во многих других отношениях слова из Евангелия от Иоанна «Не прикасайся ко Мне, ибо Я еще не восшел к Отцу» (20:17) ясно это утверждают. Воскресение и вознесение, как их понимали первые поколения христиан, выполняют различные (хотя, разумеется, тесно связанные) роли.