— Я это понял еще на мосту.

— Осмелюсь напомнить вашей милости, что мы — люди принца, — сказал Оуэн.

Манфред только рукой махнул.

— Скажите это моей матери. — Он грустно улыбнулся. — Но лучше не говорить.

— Мы не можем заниматься делами и одновременно бегать от твоей мамаши, Манфред, — заметил Эрик.

— Эрик прав, — сказал Оуэн.

Манфред вздохнул.

— Ну-что ж. Оуэн, я велел нашему мечмастеру освободить для вас ваши прежние апартаменты; я подумал, что там вам будет удобнее. По правде говоря, здесь слишком много народу.

Оуэн улыбнулся.

— Готов поспорить. Перси от этого не в восторге.

— Ваш бывший помощник вообще ни от чего не бывает в восторге. Он родился с вытянутым лицом. — Повернувшись к Эрику, Манфред сказал:

— Твоя комната рядом с моей. Чем ближе ты будешь ко мне, тем меньше вероятность, что мать подошлет к тебе убийц.

Эрик с сомнением покачал головой.

— Герцог Джеймс хотел ее урезонить.

— Никто не в состоянии урезонить мою мать, — ответил Манфред. — Подозреваю, что еще до наступления ночи ты сам в этом убедишься. Теперь давай я тебя провожу. — Повернувшись к Грейлоку, Манфред сказал:

— Увидимся за ужином, Оуэн.

— Милорд, — поклонился Оуэн, и они втроем вышли из комнаты. Оуэн пошел в одну сторону, а Манфред повел Эрика в другую.

— Замок довольно большой, — сказал Манфред. — Здесь легко заблудиться. В случае чего спрашивай слуг, они покажут дорогу.

— Не знаю, надолго ли я здесь задержусь, — сказал Эрик. — Неизвестно, что мне поручат. Я заменял Кэлиса при отступлении, но теперь этот путь уже пройден.

— Наверняка что-нибудь в том же духе, — сказал сводный брат Эрика. — Похоже, ты неплохо справился. — Он окинул взглядом старинные своды замка. — Надеюсь, и я покажу себя не хуже, когда придет мое время.

— Покажешь, — сказал Эрик.

Они завернули за угол, и Эрик чуть не споткнулся. По коридору двигалась пышная процессия — пожилая женщина в парадном облачении, сопровождаемая двумя гвардейцами и несколькими фрейлинами. Увидев Манфреда, она остановилась, а когда она узнала Эрика, глаза ее чуть не вылезли из орбит.

— Ты! — прошипела она. — Ублюдок! Подлый убийца! — Она повернулась к ближайшему гвардейцу:

— Убить его!

Гвардеец ошеломленно переводил взгляд с Матильды, матери барона, на Манфреда, который жестом велел ему отойти. Наконец он кивнул барону и отступил на шаг.

— Матушка, — сказал Манфред, — все уже позади. Эрик помилован королем. Все, что было раньше, должно быть забыто.

— Никогда! — воскликнула старуха с ненавистью, которая поразила Эрика. Он, конечно, понимал, что она не любит его еще с тех пор, как Фрейда требовала от барона признать Эрика своим сыном, но не представлял себе, что это значит на самом деле. Никто из тех, с кем ему довелось сражаться, не смотрел на него с такой чистой, неприкрытой яростью, которой горели глаза Матильды фон Даркмур.

— Матушка! — снова сказал Манфред. — Довольно! Я приказываю вам остановиться!

Матильда устремила пристальный взгляд на сына, и Эрик вдруг понял, что ее ненависть распространяется не только на него одного. Она шагнула вперед, и на мгновение Эрик испугался, что она ударит сына. Скрипучим шепотом Матильда произнесла:

— Ты приказываешь мне? — Она смерила его взглядом. — Если бы ты был мужчиной, как твой брат, ты убил бы этого ублюдка. Если бы ты был хотя бы вполовину таким, как твой отец, ты бы женился и уже имел сына, а все претензии этого ублюдка ничего бы не значили. Ты хочешь, чтобы он тебя убил? Ты хочешь валяться в грязи, в то время как этот убийца будет отбирать у тебя титул? Ты…

— Мать! — взревел Манфред. — Хватит! — Он повернулся к гвардейцам:

— Проводите баронессу в ее апартаменты. — Матери он сказал:

— Если вы способны держать себя в руках, ждем вас к обеду, но если вы не в состоянии сохранять достоинство перед принцем Патриком, окажите нам любезность и отобедайте у себя. А теперь ступайте!

Манфред повернулся и пошел прочь. Эрик. пошел за ним, то и дело оглядываясь. Матильда не сводила с него глаз, и Эрик чувствовал, что каждую секунду она желает ему смерти.

Внимание Эрика было настолько приковано к ней, что он едва не сшиб с ног Манфреда после того, как завернул за угол.

— Прости за эту сцену, Эрик, — сказал ему Манфред.

— Такого я не мог даже представить. Я, конечно, понимаю, что…

— Понимаешь мать? Тогда ты первый, кому» это удалось. — Манфред показал вперед:

— Твоя комната там, в конце коридора. — Когда они с Эриком вошли, он пояснил:

— Я выбрал ее по двум причинам. — Он указал на окно. — Во-первых, вот запасной выход. А во-вторых, это одна из немногих комнат в замке, в которую не ведет потайной ход.

— Потайной ход?

— Их тут навалом, — сказал Манфред. — Этот замок много раз увеличивали с тех пор, как первый барон построил первую башню. На случай осады здесь были предусмотрены секретные выходы, а помещения, которые пристроили позже, снабжались потайными ходами, чтобы среди ночи господин мог навестить свою любимую служаночку. Некоторые из них довольно полезны, потому что слуги не путаются под ногами, но по большей части это заброшенные старые подземелья, годные лишь для того, чтобы шпионить за соседями или подсылать к ним убийц.

Эрик уселся на кресло в углу.

— Спасибо.

— На здоровье, — ответил Манфред. — Позволь предложить тебе принять ванну и переодеться. Я велю слугам немедленно принести горячей воды. Одежда в шкафу должна тебе подойти. — Он усмехнулся. — Она принадлежала отцу.

Эрик сказал:

— Тебе что, доставляет удовольствие злить свою мать?

Лицо Манфреда стало почти жестоким.

— Больше, чем ты можешь себе представить.

Эрик вздохнул.

— Я думал о том, что ты сказал мне о Стефане, когда приходил ко мне в тюрьму. Боюсь, я никогда не представлял себе, как это было тебе тяжело.

Манфред засмеялся.

— И никогда не представишь.

— Не обидишься, если я спрошу кое о чем?

— О чем?

— За что она ненавидит тебя? Я знаю, почему она меня ненавидит, но на тебя она смотрела точно так же.

— Об этом, братец, я тебе когда-нибудь расскажу, — сказал Манфред. — А может, не расскажу. Пока что давай просто считать, что она никогда не одобряла моего образа жизни. Пока я не был наследником титула, это было источником лишь мелких конфликтов. Но с тех пор, как Стефана… не стало, трения между нами значительно усилились.

— Извини, что спросил.

— Да ничего. Я понимаю твое любопытство. — Манфред повернулся к дверям. — И когда-нибудь я его удовлетворю. Не потому, что ты имеешь право знать, а потому что это доставит моей матери большое огорчение.

С улыбкой, которую Эрик мог охарактеризовать не иначе, как злобная, Манфред вышел из комнаты. Эрик сидел в ожидании слуг и едва не заснул, пока они постучали. Он сонно поднялся и открыл дверь. Шестеро слуг внесли ведра с горячей водой и большую медную лохань.

Эрик позволил двум слугам снять с себя сапоги, пока остальные наполняли лохань. Горячая вода притупила боль и немного сняла усталость. Эрик полежал немного, но, когда один из слуг надумал его помыть, резко сел прямо.

— Что-то не так, милорд?

— Я не лорд. Зовите меня «капитан», а вымыться я могу и сам, — сказал Эрик, забирая у него мочалку и мыло. — Вы свободны.

— Мы приготовим одежду, прежде чем уходить?

— Ах да, это было бы чудесно, — сказал Эрик, уже полностью проснувшись. Слуги ушли. Остался только тот, с кем он разговаривал, чтобы достать из шкафа одежду.

— Достать вам и сапоги, капитан?

— Нет, я надену свои.

— Тогда я попробую их отчистить, пока вы моетесь, сэр, — сказал слуга и вышел за дверь с сапогами, прежде чем Эрик успел возразить. Эрик пожал плечами и начал мыться всерьез. Он редко мог позволить себе такую роскошь, как горячая ванна, и к тому времени, когда вода остыла, чувствовал себя так, будто заново родился. Эрик подумал, что, когда закончится ужин, если только принц не созовет всех на очередное совещание, он вернется к себе и уснет как убитый.