Путник оценивающе поглядел на девушку, потом на крыса и, кажется, поверил.

– Что ж… – Меч выскользнул из ножен, как змея из старой шкуры: плавно, неспешно, взблескивая на солнце стальным телом. Насечки-чешуйки на рукояти еще больше усиливали сходство. – Тогда вы мне уже не нужны.

Берек ловко пригнулся, пропуская над головой крутящийся, натужно режущий воздух арбалет. Поморщился, с укоризной глядя на раздосадованного Жара:

– Смело, но глупо. Даже ребенок бы увернулся.

Больше путник разговаривать не собирался, и задержало его только неохотное, с омерзением выдавленное:

– Отпусти их.

– Надо же, – приятно изумился Берек. – Выходит, это не случайные дурачки?

– Случайные и дурачки. Они ни в чем не виноваты.

– А это уж мне решать. Впрочем… – Путник чуть отвел клинок. – Может, ты все-таки подойдешь ко мне, дружочек?

Меч снова начал подниматься, когда Альк все-таки принял окончательное решение и… пополз.

Зрелище было жалкое и жуткое. Стало ясно, почему крыс не пытался удрать: задние лапы у него отнялись и бессильно волочились по траве. Путник и шагу ему навстречу не сделал, наблюдал, склонив голову к плечу. Но не забывал посматривать и на «грабителей», по-прежнему держа их на прицеле клинка.

Альк дотащился до путничьего башмака и тряпкой распластался по земле. Берек наклонился, чтобы сцапать крыса поперек спины, – но тот внезапно ожил и, зловеще сверкнув глазами, пружиной стрельнул ему в штанину.

– Твою!..

Меч упал на траву.

– Ах ты!.. – На сей раз в вопле преобладало не изумление, а боль.

Жар ухватил Рыску за руку, сдергивая с места, – иначе девушка так бы и осталась таращиться на приплясывающего путника, как овца у чудом распахнувшихся ворот живодерни.

Замелькали деревья, застегали по ногам кусты и высокая трава – как позже выяснилось, крапива, но сейчас Рыска ее укусов не чувствовала. Бежали, покуда легкие к горлу не подступили, а потом долго отдыхивались в каком-то рве, с трудом сглатывая горькую слюну.

– Ты деньги не растеряла? – утерев мокрый лоб, спросил Жар.

– Нет, – всхлипнула девушка, не понимая, как он может беспокоиться о такой ерунде.

– Вот и славно. – Друг неожиданно ухмыльнулся. – Ладно, пять златов за лучину позора – вполне пристойная цена. Лишь бы путник страже не наябедничал.

– А что, может?!

Жар пожал плечами. Бегство от разгневанного видуна не показалось ему чем-то особенным, доводилось и от десятка стражи драпать – причем те вначале стреляли, а потом грозились.

– Саший его знает. Хотя, если подумать, мы ему ничего не сделали, это он невесть с чего мечом размахался.

– Ага, «невесть»! – Рыску, напротив, колотило. Жизнь казалась конченой: все, теперь на них объявят охоту, выследят, бросят в тюрьму и публично повесят на площади, а веревку распродадут на талисманы. – Мы ж его почти похитили!

– Пусть сперва докажет! – нахально заявил вор. – Я даже «руки вверх!» сказать не успел. Не, вряд ли он в стражу пойдет… главное, самим с ним не столкнуться. Айда назад!

– Зачем?!

– А коровы?

– А вдруг там засада?!

Жар на миг задумался, потом отмахнулся.

– Вряд ли. Больно надо путнику ради нас комаров кормить, пугнул и дальше поехал. Мы вот что, кружным путем двинемся. Как раз и стемнеет получше.

Рыска послушно поплелась за другом. Она привыкла подчиняться старшим, да и внутренний голос вроде не возражал. Хотя перед появлением путника он вел себя как-то странно, но девушка списала это на неудачное покушение, которым были заняты все ее мысли.

На поляне их действительно никто не ждал. Коров, привязанных чуть подальше, путник не нашел – а скорее, просто не стал искать, заполучив гораздо более ценного зверя. Зато валяющиеся на виду арбалеты забрал.

– У-у-у, ворюга! – погрозил Жар кустам. – Они по пять сребров стоили!

– Я тебе отдам, – торопливо сказала девушка, суя руку за пазуху. Там было непривычно пусто и холодно, только два узелка – с медью и золотом – сиротливо болтались.

– Да ну, я ж за них не платил, – самодовольно ухмыльнулся Жар. – Ладно, главное, коровы целы. Покуда вконец не стемнело, проберемся лесом до столичного тракта, переночуем у обочины и с утра поедем в Свистополье, на скотный рынок. Там спихнем наших буренок, а то уж больно приметные, и купим двух пегих, поплоше твоей и поживее моей. На них через три-четыре дня до столицы доберемся и заживе-о-ом!

– А… Альк?

Парень изумленно уставился на подругу:

– Чего – Альк?

– Мы что, так просто его бросим? – не поверила девушка.

– Ты чего, не поняла?! – возмутился такой наивности Жар. – Нас пытались втянуть в какие-то внутренние разборки общины, и хвала Хольге, что не успели!

– Но путник опять его свяжет и будет мучить!

– Это законный владелец крысы, пусть делает с ней, что хочет.

– А мог бы и с нами, если б Альк нас не спас!

– Ага, а вначале втравил в эту историю!

– Мы сами согласились, – с упреком напомнила девушка, благородно умалчивая, кто именно соглашался. – За деньги.

– Детка, у нас такое называется «подстава», – сердито бросил вор. – Если этот хвостатый мерзавец снова нам попадется, я сам его замучаю!

– Я тебе не детка, – надулась Рыска. Не хватало еще от Жара это обидное словцо терпеть!

– И что ты предлагаешь? Штурмом Пристань брать? Из-за какой-то крысы, которая нас чуть под меч не подвела?

– Нет, – вздохнула девушка. – Но… нехорошо как-то получилось. Знаешь, Жар, я, пожалуй, на хутор вернусь.

– Что?! – Щепку назад парень был уверен, что сильнее его удивить подруга уже не сможет. – Почему?!

– Не могу я так, – обреченно призналась девушка. – Все какое-то неправильное, деньги нечестные, корова ворованная…

– Заработанная!

– Ничего, я еще молодая, заработаю другую. А эту Сурку верну и деньгами повинюсь.

– А он не облезет?! Ничего себе – пять златов за неделю проката скотины!

– Два с половиной. Остальные твои.

– Я же сказал, что не возьму с тебя денег!

– За дорогу в Шахты. Но, получается, Альк нам их за путника дал… – Рыска всхлипнула, а потом и вовсе с рыданиями уткнулась другу в плечо.

Отговорить Рыску от этого дурацкого решения Жар так и не сумел, они даже поссорились.

Самоедство подруги достигло таких размеров, что она пожелала вернуться непременно через город. Мол, если я виновна, то пусть хватают и судят! Парень в сердцах обозвал ее дурой, но все равно увязался следом. Без него-то точно схватят, и хорошо, если стража.

К счастью, на северных воротах сегодня дежурил знакомый Жара, который без помех выпустил друзей из города – а сейчас впустил.

– Чего, не по Когтям цыпочка оказалась? – с ухмылкой подмигнул он вору. Тот лишь отмахнулся. Угрюмый вид возвращенцев и впрямь наводил на определенные мысли, но разубеждать стражника не было настроения.

– А кто нынче на южных? – только и спросил парень, спешиваясь, – ехать по городским колдобинам во тьме было коровоубийством.

– До полуночи Рябой, а потом вроде как сам Короед заступить грозился. Убийцу-то гонца так и не нашли, начальство каждое утро дрына дает.

Жар поморщился. Надо поскорее пересечь город, уж больно не хочется сталкиваться с грозным десятником. И не то чтоб он такой неподкупный, но нужную сумму мало кто наскребет. А если до него еще слушок дошел…

– Слышь, Коготь, а это не ты его? – крикнул стражник вслед и тут же расхохотался: весь «ночной народ» слыхал историю, как известный вор бегал к дружку-«таракану[16]», чтобы тот свернул шею украденному гусю. Даже вроде три медьки ему заплатил (или убийца приврал для пущего смеха). А гонца зарезали профессионально, со спины под лопатку.