Ведь если честно, то когда ты большую часть своего существования отдаешься совершенно посторонним людям, глупым кажется не насладиться физической близостью с теми, кто тебе действительно небезразличен. Но опять-таки, под физической близостью я подразумеваю не ту, что относится к категории «только для взрослых» и приводит к оргазму. Поглаживания. Ласки. Массаж. Поцелуи. Все это знаки близости. Я думаю, мы нуждались в них, чтобы оставаться нормальными в условиях нашей жизни. А кроме того, есть определенное утешение, когда знаешь, что твой партнер испытывает точно то же, что и ты. У меня никогда бы не получилось столь же честных отношений, скажем, с Хью или вампирами. Для них это означало бы что-то совсем иное.

Вот почему я лежала полуголой в кровати Бастьена, крепко с ним обнявшись под одеялом. Мы смеялись, вспоминая былые времена, когда спали таким же образом — только менее комфортно. В корабельных каютах. На узких пансионных койках. В трактирах у проселочных дорог. Тогда мы тоже прижимались друг к другу, согреваясь и чувствуя себя в безопасности.

Кончилось тем, что я провела с ним всю ночь. Он держался со мной столь же благопристойно, как Сет. Но с Бастьеном я не металась в постели всю ночь напролет, терзаясь мыслями о вреде, который могу причинить ему по неосторожности. Так крепко я не спала уже несколько недель.

Вернувшись домой на следующий день, я позвонила Сету и осведомилась, был ли он вчера в книжном магазине. Он ответил, что был и Даг вел себя хорошо:

— Он был энергичен и бестолков, но ничего общего с тогдашним.

— Хорошо. Надеюсь, этим все и закончится.

Последовала неловкая пауза, а потом Сет спросил слишком уж небрежно:

— А где ты опять пропадала прошлой ночью? Я звонил довольно поздно, но ты не ответила.

— Ах, да. Всю ночь я провела у Бастьена.

— А-а.

Молчание.

Я поспешила его заверить:

— Это не то, что ты думаешь. Мы просто спали. Совершенно платонически. Просто как…

— Ты и я? Молчание.

— Ничего не произошло. Он мне как брат. Честно. Он последний, к кому ты мог бы ревновать.

— Я не ревную. Не совсем. Но если ты говоришь, что это ничего не значит — значит, это ничего не значит. Мне не хотелось, чтобы ты подумала, будто я обвиняю тебя во лжи. Я знаю, что ты никогда бы так не сделала.

Я подумала об оральном сексе в танцевальном клубе и своем обнаженном теле, прижимавшемся к Бастьену. Может, я и не лгу, но всю правду Сету я тоже не говорю.

Через несколько дней мы с Сетом снова отправились на концерт «Ночного доступа». Всю неделю мы с Дагом работали если не дружески, то вполне корректно. Сет заехал за мной домой и снова в изумлении пялился на меня. Прошлой ночью я ходила с Бастьеном на охоту — несмотря на все зароки — и поимела очередную жертву. Очарование еще не ослабло, и я выглядела бы чересчур привлекательно даже в дерюге. Так что я решила надеть платье, которое можно было назвать совершенно открытым. Это было крошечное серое трикотажное платьице с оплетающей тесьмой, завязанной прямо под грудями. Обтягивающий верх с треугольным вырезом открывал почти всю ложбинку; свободная мягкая юбка сильно выше колен. Этакий зимний сарафанчик.

Сет обнял меня и ткнулся носом в шею.

— Ты никогда не перестанешь меня удивлять. Мне всегда кажется, будто я знаю, чего от тебя ожидать. А потом я смотрю на тебя и…

Он не закончил, но за него это сделали глаза. Жадный взгляд скользил по телу, отчего у меня внутри все таяло. «Швырни меня в постель и возьми всю без остатка», — молила я про себя. А вслух сказала:

— Нам пора идти.

«Ночной доступ» играл так же обалденно, как в прошлый раз. Поклонников прибыло, зал был набит под завязку. Я с трудом видела сцену, но слышала каждую волшебную ноту. К счастью, я уже более чем достаточно насмотрелась на Дага.

После концерта он устроил очередную необузданную вечеринку. Поклонницы — и несколько поклонников — намертво прилипли к нему и другим членам группы. Увидев, Даг сжал меня в объятиях, распорядился, чтобы приготовили мой любимый напиток — будто между нами ничего не произошло. Я бы с радостью отбросила все тяжелые мысли, но теперь, когда я знала, почему он так себя вел, его живость и необузданность только расстраивали меня.

В один прекрасный момент появилась Кейси, все такая же изможденная, но, похоже, идущая на поправку. С противоположной стороны зала я наблюдала, как она нерешительно приближается к Алеку. Он трепался с гитаристом Уайетом и обернулся, чтобы одарить ее натянутой и фальшивой улыбкой. Разговора я не слышала, но смысл был ясен. Она хотела поговорить с ним, всячески добивалась его внимания, а он вопиюще ею пренебрегал. Я видела, как в ответ на ее слова он тряс головой, и на лице ее было написано почти безнадежное отчаяние. Наконец он просто ушел, оставив ее в полном расстройстве.

— Хочу пойти и дать ему по лбу, — сообщила я Сету.

— Нет, не надо. Это их, а не твое дело.

Я повернулась к нему:

— Черт возьми, Сет! Как тебе удается всегда быть таким спокойным и бесконфликтным? Ты хоть чему-то способен противостоять?

Он хладнокровно меня разглядывал. Если его удивила или оскорбила моя вспышка, он этого не показывал.

— Я просто знаю, когда наступает моя битва, вот и все. И тебе бы не мешало.

— Ты понимаешь, что сначала он спит с ней, а потом обдает холодом? А чтобы добиться своего, он мог использовать самые гнусные способы.

— Поверь, я его не оправдываю, но, может, подождать, пока Кейси сама что-нибудь скажет? В противном случае все обвинения и скандалы будут исходить только от тебя.

Я нахмурилась, частично с ним соглашаясь, но по-прежнему желая как-то помочь Кейси. Посмотрев по сторонам, я ее не увидела — да и к лучшему. Если хоть немного повезет, она отправится домой, отказавшись на время от мужской компании. Сет вышел в туалет, и почти тут же ко мне подкатился Алек.

— Привет, Джорджина. Классно выглядишь.

— Спасибо.

Я резко отпрянула в надежде, что он поймет мое нежелание продолжать беседу. Пусть скажет спасибо, что я сразу не двинула ему как следует.

— Ты, похоже, сегодня здесь самая отпадная женщина.

Правда это или нет, но я-то знала, что излишек жизненной силы делает меня более чем привлекательной. В этом вся разница. Разглядывая Алека, я вдруг загорелась идеей ответить на его заигрывания и с ним переспать. Мне пришлась вполне по душе мысль увидеть его обессилевшим и валяющимся без чувств. Нет. Секундного размышления хватило, чтобы понять — недостаток энергии у такого жалкого слизняка вызовет разве что одышку.

— Ты опять пьешь этот водочный «гамбит»? — не отставал он.

— «Гимлет», — поправила я.

— Ладно, в баре сделают все, что угодно, если захочешь сменить пластинку. И трава здесь повсюду. А еще я, кажется, видел Кори с «кислотой».

Этот парень просто удержу не знал в потугах потрахаться. Его не беспокоило, как он этого добьется. Тут появился Сет, и я ослепительно ему улыбнулась.

— Приятно было поболтать с тобой, Алек, — небрежно бросила я, беря под руку Сета. — Увидимся.

— Что это значит? — спросил Сет, когда мы отошли подальше.

— Эта жопа снова пыталась меня клеить. Сразу, как отшил Кейси. Господи, как я его ненавижу! Завел ту же шарманку. Хотел влить в меня побольше спиртного. Распинался, какая я отпадная.

— Ты — отпадная, — заглянул мне в глаза Сет.

— Хватит об этом. Ты внушаешь мне игривые мысли.

Он стоял слишком близко. Похоже, мне можно встречаться с ним только дня через два после дозы.

— Интересно, насколько глубоко я мог бы поцеловать тебя в губы? — спросил он.

— Что ты имеешь в виду?

— Ну, обычно я могу невзначай поцеловать тебя в щеку или шею, правильно? Твои губы… ну, разве слегка, по касательной. Чуть больше напора, и сразу язык у тебя во рту. Так что я полагаю, должен быть какой-то компромисс.

— Ты что, выпил?

— Просто размышляю, вот и все.

На его лице отражался восторг от моего сияния. Забыв обо всех, наблюдающих за нами, я прильнула к нему. Он очень нежно коснулся моих губ своими. Не подобие поцелуя семейного типа, но и не глубокий поцелуй с обменом слюной. Он был сама нежность. Его губы медленно ласкали мои, язык лишь слегка очерчивал контуры моего рта. Электрический разряд пробежал по мне с головы до пят и попытался вернуться обратно, но задержался между ног. Сет отстранился: