– Мадам Кото!
Она приостановилась. Вода капала с конца ее набедренной повязки. Дух прошел прямо сквозь нее. Она дрожала.
– Мадам Кото, ваши друзья чуть не убили меня два дня назад. Я увидел их сегодня здесь. Они дрались со мной и бросали в меня камни. Ваши женщины тоже бросали в меня камни. Что вы собираетесь делать по этому поводу?
Она ничего не ответила, а просто направилась к стойке. Она прошла сквозь духа.
– Вы – гнусная женщина, ведьма, – сказала Папа уравновешенным тоном. – И поскольку вы не заботитесь о человеческих существах, страшные вещи будут происходить с вами. Ноги моей больше не будет в вашем баре, как и ноги моего сына.
Мадам Кото повернулась, чтобы посмотреть на Папу. Казалось, она была удивлена, но не обескуражена словесным нападением Папы. Она посмотрела на меня. Ее взгляд чуть не превратил меня в дерево. Я думаю, с этого мгновения она и стала нашим врагом. Она продолжила свой путь, исчезнув на заднем дворе. Папа закончил пить, взял меня за руку, и мы вышли наружу.
Громилы ушли. Лил дождь, но мы этого не замечали. Лес стоял рядом с нами как промокшая темнота. Улица превратилась в ручей. Сточные канавы переполнились. Твердая земля стала грязью, и я чуть ли не по колено утопал в жиже. Папа ничего не говорил. Мерное падение дождя успокоило все человеческие голоса. Небо было очень темное. Подходя к дому, Папа сказал, посмеиваясь:
– А все-таки мы задали им перцу, правда?
– Ага.
– Вот что значит быть мужчиной.
– Что?
– Когда тебя бьют, соберись, изучи их, дождись подходящего момента и только потом отвечай. Дерись с ними как безумец, как мудрец. Только тогда они станут тебя уважать.
К этому времени я весь дрожал и клацал зубами. Папа шел впереди меня, а дождь стекал по моей спине.
Когда мы пришли домой, в комнате горела свеча. Было чисто и тепло, и везде чувствовался запах свежеприготовленного супа. Мамы дома не было, хотя дверь была открыта. Папа обернулся полотенцем и ушел мыться. После него в ванную пошел я. Когда я вернулся, Мама уже сидела на кровати. На столе стоял большой котел с дымящимся перечным супом. Мама выглядела молодо, но устало. Ее лицо было припудрено и глаза светились. Когда я вошел с обернутым вокруг талии маленьким полотенцем, Мама улыбнулась.
– Так значит, вы с отцом всех побили, да?
Я сел ей на колени.
– Они и в тебя бросались камнями?
– Да, но я уворачивался.
Папа рассмеялся. Мама растерла меня маслом. Я причесал волосы и оделся. Я так и заснул на руках у Мамы. Затем я внезапно проснулся. Свет был уже другим. Чадила москитная спираль.
– Давай, поешь супа с перцем.
Я уже лежал на кровати. Я встал и доел остатки супа. Он был горячий, и мой рот и голова сразу же вернулись к жизни. В глазах что-то жгло. Папа сидел на трехногом стуле.
– Сегодня я видел духа, – сказал я.
Оба они чуть приподнялись.
– Какого духа?
– С тремя головами.
– Где?
– В баре Мадам Кото.
– Когда?
– Когда мы дрались.
Папа посмотрел на меня недоверчиво. Затем он медленно откинулся на спинку стула.
– И на что же он был похож?
– У него было три головы.
– Что он тебе говорил?
– Что я должен с ним идти.
– Куда?
– Откуда я пришел.
Оба они замолкли. Папа закрыл глаза, искусно раскачиваясь на стуле, затем открыл один глаз и поглядел на меня оценивающе.
– Тебе уже пора спать.
Я ничего не ответил.
– Значит, меня могли убить, а у тебя только и нашлось бы сказать людям, что ты видел духа, да?
– Нет, – ответил я.
– Иди спать.
Я стал расстилать свой мат.
– Ложись на кровать.
Я забрался на кровать. Мама убрала со стола и расстелила мат.
– Если дух позовет тебя, – сказала Мама, – никуда не иди с ним, понял? Подумай о нас. Подумай о своем отце, который каждый день страдает, чтобы накормить нас. И подумай обо мне которая вынашивала тебя в утробе больше чем девять месяцев.
– Да, подумай о нас, – добавил Папа.
Я кивнул.
– И еще, – сказал Папа сурово. – С сегодняшнего дня Мадам Кото – наш враг. Азаро, если я увижу тебя там еще раз, я выпорю тебя, посыплю перцем глаза, ты слышишь меня?
– Да, Папа.
– Она ведьма, гнусная женщина. Вот почему у нее нет детей.
– Но она беременна, – сказал я.
– Откуда ты знаешь?
– Так в баре говорили.
– Замолчи. И не слушай, что говорят люди. Она что, от тебя беременна?
– Нет.
– Тогда молчи и не перебивай меня, когда я разговариваю с тобой.
– Да, Папа.
Я отвернулся от него и лег лицом к стенке чтобы не видеть его возмущенного лица. Кроме того, я боялся, что, если я буду смотреть на него, он рассердится и бросится на меня. Он что-то ворчал, а потом стал проклинать все на свете. Он ругал громил, партию, свою работу, колонизаторов, лендлорда и дождь. Он ругал Мадам Кото и вслух размышлял о том, как поджечь ее бар. На этом месте Мама задула свечу, и вскоре я услышал, как она храпит на мате. Папа продолжил ругаться в темноте.
Глава 8
Еще мгновение назад я лежал у себя в кровати и вот уже обнаружил, что бреду по ночной дороге. Я понятия не имел, как мне удалось выйти наружу. Я шел по растворяющимся улицам, среди земных зарослей буша. Воздух был полон загадок. Я шагал сквозь книги, проходил сквозь время, сквозь забытые истории народов. Я следовал за прекрасной женщиной с голубой головой. Она двигалась в ритме, задаваемом золотым свечением. Она плыла по ветру с королевской безмятежностью. Каким-то образом сросшись с Мамой, заунывно молящейся в темноте, женщина повернулась и поманила меня. Я последовал за ее улыбкой и за фугами птиц. Она провела мой дух к фонтану света и сиреневой музыки с бездонными вариациями ритмов абику. В воздухе слегка ощущались запахи смолистого дыма, ананасных и вишневых ароматов, благовоний из плодов гуавы. Я долго шел за этой женщиной, шел за мелодиями альтов в тени кипарисовых деревьев. Я слышал, как кто-то звал меня из более тяжелого мира, но тем не менее я продолжал идти. За волосами прекрасной женщины расстилался ландшафт со сверкающими летательными машинами, с садами, искрящимися от цветов страсти и лилий кана.
Имя мое зазвучало тяжелее. Женщина направляла меня. Ее лицо, нежное, в дымке мечтательного света, обещало экстазы тайной родины, мир нескончаемого праздника. Вдруг грубая знакомая рука коснулась моего плеча.
– Куда ты идешь, Азаро?
Это была Мама.
– Женщина сказала мне идти за ней.
– Какая женщина?
Я указал на женщину, чья улыбка вечно цвела, чьи волосы были голубые, женщину, исчезающую среди гранатовых деревьев и музыки из роз. Ее голова становилась одиноким облаком.
– Но там никого нет, – сказала Мама.
– Есть.
– Я забираю тебя домой.
Я ничего не сказал. Она подняла меня на плечи. Я все еще мог видеть голову женщины. Я все еще слышал голоса в чувственных садах, слышал, как подсолнухи выводят свои кантаты. Я видел очаровательных девочек, танцующих тарантеллу в хвостах комет. Голова женщины в последний раз повернулась ко мне, чтобы одарить улыбкой прежде, чем она полностью растворилась в Млечном Пути музыки. Воздух превратился в туннель загадок. Я услышал последние ноты флейтового соло, плывущего по озеру зеленых зеркал. Мама несла меня домой, пробираясь по грязи нашей перекалеченной улицы, над местным всемирным потопом, под арпеджио водянистых звезд. Она не произносила ни слова. Я дышал запахами канавы и грубой штукатурки полуразрушенных домов. И все, с чем я остался, это был мир, тонувший в бедности, перламутровая луна и долгая предрассветная тьма.