— А если жрецы с ним заодно? — спросил Люкел.

— Ты когда-нибудь пробовал подкупить кораитского жреца?

Молодой купец стрельнул глазами по сторонам.

— Я предпочитаю не отвечать на подобные вопросы, благодарю покорно.

— Можно подумать, что ты веришь в чудесное исцеление, Шуден, — сказала принцесса.

— Я не исключаю его. Почему бы богу не отблагодарить преданного слугу? Разделение религий придумали Шу-Дерет и Шу-Корат; Шу-Кесег признает всех без исключения.

Сарин вздохнула и начала пробираться сквозь толпу к ожидающей ее карете, дав знак друзьям следовать за ней. Обманом или нет, но Хратен получил неоспоримую власть над жителями Каи. Если ему удастся посадить на трон своего протеже, все будет кончено. Арелон станет частью дереитской империи, и останется лишь Теод — и то, скорее всего, ненадолго.

Мысли Шудена и Люкела текли в том же направлении, потому что оба помрачнели и глубоко задумались. Они расселись в тягостном молчании, которое наконец нарушил Люкел, повернувшись к ней с тревожным выражением на узком ястребином лице.

— Почему ты считаешь, что у меня розовое лицо? — обиженно спросил он.

Мачту корабля украшал королевский герб Теода: золотой эйон Тео на синем фоне. Вытянутый и хищный, теодский парусник считался самым быстроходным судном. Он никак не мог добираться до Арелона целых шесть дней; даже пузатый купеческий корабль доплыл бы быстрее.

Сарин посчитала своим долгом устроить патриарху более достойную встречу, чем получила по прибытии в Каи сама. Он ей не нравился, но принцессе с детства внушили, что неприязнь не является достаточным поводом для того, чтобы вести себя невоспитанно, поэтому в доки она прибыла в сопровождении Шудена, Иондела, Люкела и небольшого отряда легионеров в качестве почетной стражи.

Узкий корабль легко вошел в док, и, как только якорь коснулся дна, матросы перекинули трап. Одетый в синюю мантию патриарх проследовал на берег в сопровождении свиты жрецов; он любил, когда ему прислуживали. При появлении Сейналана принцесса напустила на себя выражение вежливого внимания.

Лицо высокого патриарха поражало утонченностью черт. Светлые, рассыпанные по плечам волосы сливались с золотистым плащом. Золотое шитье украшало синюю мантию так густо, что ткань едва проглядывала. На губах патриарха играла снисходительная улыбка бесконечного терпения к окружающим его глупцам.

— Выше высочество! — произнес Сейналан. — Как долго ваши милые черты не радовали моих старых глаз.

Сарин выдавила улыбку и присела в поклоне под взглядом «старых» глаз патриарха. Ему было около сорока, но Сейналан старался производить впечатление человека старше и мудрее своих лет.

— Ваша святость, — ответила девушка, — вы освятили землю Арелона своим приездом.

Он кивнул, соглашаясь, что Арелону крупно повезло, и бросил взгляд на придворных.

— Кто ваши сопровождающие?

— Позвольте вас познакомить с моим кузеном Люкелом, бароном Шуденом и графом Ионделом.

Каждый поклонился, когда Сарин их представила.

— Граф и барон? — разочарованно уточнил Сейналан.

— Герцог Ройэл передает вам свое почтение, ваша светлость. К сожалению, он занят подготовкой к погребению короля Йадона.

— Вот как, — протянул патриарх. Его не тронутые сединой волосы трепал морской ветер. Принцесса не раз ловила себя на зависти к его прекрасным локонам. — Полагаю, я не опоздал на похороны?

— Нет, ваша святость. Они состоятся сегодня в полдень. Могу я спросить, что задержало вас в пути?

— Шторм. — Патриарх махнул тонкой рукой. — Чепуха.

— Если он задержал вас на три дня, то это далеко не чепуха, ваша святость.

— Доми оберегал меня в пути, — небрежно ответил Сейналан. — Пойдемте, вы покажете, где я могу остановиться.

— Какая жалость, — вздохнул Люкел, когда они сели в карету.

Благодаря любезности Ройэла патриарха ожидал собственный экипаж, и подарок несколько загладил его недовольство от отсутствия герцога.

— Он не оправдал твоих ожиданий? — спросила Сарин.

— Люкел имел в виду другое, — поправил ее Шуден. Принцесса удивленно посмотрела на кузена.

— Тогда что?

— Я надеялся, что будет веселее. — Люкел пожал плечами и откинул падавшие на скулы пряди волос.

— После вашего описания он с нетерпением ожидал сегодняшней встречи, ваше высочество, — неодобрительно пояснил Иондел. — Он надеялся, что вы поругаетесь.

Сарин наградила кузена испепеляющим взглядом.

— Я его не люблю, но это не означает, что я собираюсь устроить скандал. Ты забыл, что я долго возглавляла теоданские посольства.

Люкел покорно закивал.

— Вынужден признать, Сарин, — сказал Шуден, — ваша оценка патриарха кажется сдержанной. Остается недоумевать, как он занял столь высокий пост.

— По ошибке, — пробурчала принцесса. — Сейналан получил его около пятнадцати лет назад; он тогда был примерно вашего возраста, барон. Вульфден стал вирном, и старейшин Шу-Корат пугала его неутомимая энергия. Они почему-то решили, что нам необходим патриарх — ровесник Вульфдена. Так нас осчастливили Сейналаном.

Шуден приподнял бровь.

— Я полностью с вами согласна, — кивнула Сарин. — Но надо отдать им должное: Вульфдена называют самым красивым из вирнов, и старейшины хотели противопоставить ему достойного противника.

Люкел громко фыркнул.

— Красивый и смазливый — две совершенно разные вещи, кузина. Половина женщин немедленно в него влюбится, но другую половину обуяет зависть.

В ходе разговора лорд Иондел побледнел как полотно. Наконец он нашел выход своему возмущению.

— Вы забываете, что говорите о священном избраннике Доми!

— И он при желании не смог бы выбрать более симпатичного представителя, — радостно подхватил Люкел, но тут же схлопотал локтем в бок от Сарин.

— Мы попытаемся отзываться о нем почтительнее, Иондел, — извиняющимся тоном пообещала принцесса. — В любом случае, внешность патриарха к делу не относится; мне гораздо любопытнее, зачем он приплыл в Арелон.

— Разве похороны короля — недостаточная причина? — удивился Шуден.

— Возможно. — Сарин хотела поделиться сомнениями, но карета остановилась у кораитской часовни. — Давайте побыстрее устроим его святость; похороны начинаются через два часа, а после них я выхожу замуж.

Так как король не оставил наследника, а королеву Эшен до глубины души потрясли позор и смерть супруга, бремя по подготовке похорон взял на себя герцог Ройэл.

— Убийца он или нет, но когда-то я считал Йадона другом, — объяснил он. — Во времена нужды он принес в нашу страну стабильность. За одно это он заслуживает достойного погребения.

Омин просил не устраивать прощание в кораитской часовне, поэтому Роэйл перенес его в тронный зал. Выбор заставил Сарин почувствовать себя неуютно — ведь именно там пройдет свадьба. Тем не менее Ройэл считал символичным, что одно и то же место послужит прощанию со старой монархией и зарождению новой.

Зал убрали со вкусом, но скромно. Старый герцог проявил обычную бережливость, поэтому убранство подходила и для похорон, и для свадьбы. Колонны обвили белыми лентами, и повсюду стояли пышные букеты из белых роз и абертинов.

Войдя в зал, Сарин поневоле улыбнулась. Ей вспомнилось, как она сидела здесь за мольбертом. Казалось, что с того дня пронеслась вечность, а на самом деле прошло чуть больше месяца. Канули в прошлое дни, когда двор считал ее пустоголовой девчонкой; теперь придворные смотрели на нее с благоговением. Они видели женщину, которая обвела короля вокруг пальца, выставила его дураком и под занавес лишила короны. Конечно, ее никогда не полюбят, как любили Раодена, так что придется удовольствоваться восхищением.

В углу принцесса заметила герцога Телри. В отличие от обычного безразличия, сегодня лысый, помпезно одетый аристократ излучал недовольство. Ройэл объявил о браке с принцессой всего несколько часов назад, и Телри не успел подготовить ответный ход. Сарин встретилась с ним взглядом и удивилась направленному на нее раздражению. Она ожидала, что герцог предпримет попытку помешать свадьбе, но он молча злился. Что его останавливало?