— Остановитесь! Это ловушка, здание вот-вот упадет!

Силач остановился, но половина его людей уже вошла в дом. Со стороны университета послышался крик тревоги, и из-за развалин начали выскакивать люди Аандена, с вожаком во главе. С боевым кличем он вбежал в комнату и замахнулся пожарным топориком, намереваясь вышибить опорную колонну.

— Таан, стой! — закричал принц.

При звуках своего настоящего имени Аанден замер с поднятым топором. Один из фальшивых усов повис, грозя отклеиться при первом дуновении ветерка.

— Не пытайся уговорить его, — предупредил Дэйш. Его люди пятились, покидая опасное место. — Он чокнутый.

— Я так не думаю. Он не сумасшедший, он просто запутался.

Аанден часто заморгал, его пальцы, лежащие на рукоятке, побелели. Раоден судорожно искал решение, и тут его взгляд упал на разбитый каменный стол в центре комнаты. Он сжал зубы, послал Доми безмолвную молитву и вошел в здание.

Позади ахнула Карата, а Галладон выругался сквозь зубы. Крыша зловеще затрещала.

Раоден повернулся к Аандену, который все еще стоял с топором наготове. Его взгляд неотрывно следовал за принцем.

— Ведь я прав? Ты не сумасшедший: я слышал твои безумные бормотания, но нести чушь может каждый. Сумасшедший не додумается сварить пергамент, и у него не хватит ума устроить ловушку.

— Я не Таан. Я — Аанден, элантрийский барон!

— Как пожелаешь. — Принц протер рваным рукавом стол. — Хотя не представляю, почему ты предпочел Аандена Таану. Ведь ты в Элантрисе!

— Я знаю! — огрызнулся вожак.

Несмотря на уверения Раодена, он не производил впечатления человека в здравом рассудке. Топор грозил взлететь в любой момент.

— Неужели? Ты действительно понимаешь, что означает жить в Элантрисе, городе богов? — Он повернулся спиной к самозваному барону и продолжал протирать стол. — Элантрис — город прекрасного, город искусств… и город скульптуры.

Раоден отступил назад, явив взглядам чистую поверхность стола. Ее покрывали замысловатые узоры, как на стенах часовни.

Глаза Аандена изумленно распахнулись, и топор повис в ослабившей хватку руке.

— Этот город — мечта резчика по камню, Таан. Сколько раз тебе приходилось выслушивать, как мастера снаружи сожалеют о потере Элантриса? Здесь любой дом — изумительный памятник архитектуры. Хотел бы я знать, почему тот, кто оказался лицом к лицу со здешней красотой, предпочтет стать бароном Аанденом, когда он может оставаться скульптором Тааном?

Топор со звоном упал из рук потрясенного главаря на пол.

— Погляди на стену рядом с собой, — тихо посоветовал Раоден.

Аанден обернулся, провел пальцами по скрытой слизью резьбе. Натянул рукав и дрожащей рукой начал оттирать слизь.

— Доми милостивый, — донесся до принца его шепот. — Как красиво!

— Задумайся о подаренной судьбой возможности. Только тебе, из всех художников мира, довелось увидеть Элантрис. Ощутить его прелесть и поучиться у его мастеров. Ты — самый везучий человек Опелона.

Трясущиеся пальцы сорвали фальшивые усы.

— А я собирался уничтожить дом, — бормотал под нос безумный ваятель. — Обрушить его…

Аанден склонил голову и, рыдая, рухнул на пол. Раоден облегченно вздохнул, но тут заметил, что опасность пока не миновала. Шайка Аандена держала наготове булыжники и стальные прутья, а Дэйш с людьми Караты, когда поняли, что им не грозит оказаться похороненными под обломками, снова вошли в дом.

Опять принц оказался между противниками.

— Стойте! — в который раз за день скомандовал он, поднимая руки.

Отряды остановились, не спуская с него недоверчивых глаз.

— Что вы делаете? Неужели откровение Таана ничему вас не научило?

— Отойди, Дух, — потребовал Дэйш, поднимая меч.

— Нет! Я задал вопрос: разве вы ничего не поняли из происшедшего?

— Мы не скульпторы.

— Какая разница? Неужели до вас не дошло, как вам повезло попасть в Элантрис? Нам выпал шанс, который не представится никому снаружи, — мы свободны!

— Свободны? — с насмешкой переспросил кто-то из людей Аандена.

— Да, свободны. Поколения за поколениями люди стремились к одному — набить желудок. Все живое отчаянно ищет пропитания, и мысль о еде постоянно наполняет умы животных. Прежде чем человек начнет мечтать, ему необходимо пообедать; прежде чем полюбить, он поест. Но мы — другие! Легкий голод — небольшая цена за освобождение от уз, которые связывают все живое с начала времен.

Оружие медленно опустилось, хотя Раоден не мог определить, то ли они размышляют над его словами, то ли вообще ничего не поняли.

— Зачем сражаться? — продолжал принц. — Зачем убивать друг друга? Снаружи идет борьба за деньги, но деньги в первую очередь необходимы для покупки еды. Люди сражаются за земли — земли для выращивания пищи. В основе любого конфликта лежит желание сытно питаться. Но нам чужды примитивные нужды, у нас нет необходимости в одежде или укрытии — наши тела и так холодны и мы можем прожить без еды. Разве не потрясающе?!

Отряды все еще подозрительно разглядывали друг друга. Философские рассуждения не могли перечеркнуть тот факт, что они наконец-то сошлись лицом к лицу с давним врагом.

— Оружие в ваших руках принадлежит внешнему миру, — продолжал осипший Раоден. — В Элантрисе в нем нет нужды. Титулы и положение в обществе — все это не имеет здесь смысла. Прислушайтесь ко мне! Нас так мало! Мы не можем позволить себе потери даже одного из вас. Неужели вы готовы заплатить вечностью боли за пару моментов схватки, чтобы утолить ненависть?

Слова принца гулко разносились в охваченной тишиной комнате. Напряжение прервал голос Таана.

— Я присоединюсь к тебе, — произнес он, поднимаясь на ноги. Голос его дрожал, но лицо светилось решимостью. — Я считал, что надо сойти с ума, чтобы выжить в Элантрисе, но безумие не давало мне разглядеть прекрасное. Опустить оружие! — скомандовал он своим людям.

Они выпучили глаза.

— Я сказал: «опустить оружие». Я все еще ваш вожак. — Он был небольшого роста, с округлым животиком, но вид Таана излучал властность и не оставлял мысли о неподчинении.

— Нами правил барон Аанден, — возразил один из громил.

— Аанден был дураком, а заодно и все, кто за ним следовал. Послушайте его. — Он указал на Раодена. — В его доводах больше королевского достоинства, чем при всем моем дворе.

— Забудьте о ненависти, — умолял принц. — И я дам вам взамен надежду.

Позади него звякнул о камни меч Дэйша.

— Я не смогу сегодня убивать, — решительно произнес силач и повернулся к выходу.

Отряд последовал за ним, и на их половине комнаты остался только забытый на полу меч.

Аанден — нет, Таан — улыбнулся принцу.

— Кем бы ты ни был, спасибо.

— Пошли со мной, Таан, — вздохнул Раоден. — Я покажу тебе одно здание.

Сарин вошла в танцевальный зал дворца, неся на плече объемистую черную сумку. Ожидавшие ее дамы заахали.

— Что случилось? — спросила принцесса.

— Твоя одежда, дорогая, — ответил Даора. — Мы к такому не привыкли.

— Она похожа на мужскую! — воскликнула Сиден, возмущенно тряся двойным подбородком.

Принцесса удивленно оглядела серый тренировочный костюм и перевела взгляд на придворных дам:

— Как же вы собираетесь фехтовать, в платьях?

Судя по их молчанию, именно так они и полагали.

— Тебе придется потрудиться, кузина, — вполголоса произнес Люкел. Он появился через ту же дверь и занял стул у дальней стены.

— Люкел? — удивилась Сарин. — Что ты здесь делаешь?

— Я собираюсь присутствовать на самом завлекательном зрелище последних лет. — Он откинулся на спинку и заложил руки за голову. — Я бы не пропустил его за все золото в сундуках вирна.

— Я тоже! — провозгласила Кэйс.

Девочка протиснулась мимо Сарин и направилась к стульям, только Даорн опередил ее и занял место, к которому она направлялась. Кэйс притопнула с досады ногой, но, оглядевшись, сообразила, что все стулья у стены одинаковы, и заняла другой.