— «Я сплю, а сердце мое бодрствует; вот голос моего возлюбленного, который стучится: „отвори мне, сестра моя, возлюбленная моя!“»[20].

Капли его крови падали ей на лицо. Она не двигалась. Тело гудело от напряжения.

Рука Себастьяна спустилась к ее талии. Пальцы скользнули под ремень джинсов. Она чувствовала, как он хотел ее.

— Остановись, ты не любишь меня, — сказала она, вспомнив слова матери о том, что все чувства и эмоции Себастьяна — притворство.

Но Себастьян, казалось, не слышал ее.

— Разве имеет значение, что я твой брат? — продолжал он. — Вспомни Джейса — когда ты думала, что он твой брат, ты ведь все равно испытывала к нему влечение.

— Джейс лучше тебя.

— Нет никого лучше меня, — хрипло рассмеялся он. — Как там говорится в «Песни песней»? Ты — запечатанный источник? Или уже нет? Джейс опередил меня, да?

Он нащупывал пуговицу на ее джинсах, и Клэри, воспользовавшись тем, что он отвлекся, подтянула к себе большой треугольный осколок стекла. Чтобы вонзить его в плечо Себастьяна, ей хватило мгновения.

Себастьян вскрикнул и отпрянул, но скорее от удивления, чем от боли: его защищали руны. Клэри снова вонзила в него стекло, на этот раз в бедро, а потом ударила локтем по горлу. Себастьян закашлялся, и она нацелила осколок в пульсирующую артерию. И… замерла.

Себастьян смеялся. Все тело его сотрясалось от смеха.

— Ну, убей меня, сестренка. Убьешь меня — убьешь и Джейса.

Она размахнулась и…

…разочарованно вскрикнула, когда осколок вонзился в деревянный пол.

Себастьян продолжал смеяться:

— Ты не можешь этого сделать, Клэри. Не можешь убить меня.

— Мне плевать на тебя, — сказала она. — Я не могу убить Джейса.

— Знаешь, и я тоже.

Он размахнулся и ударил ее по лицу с такой силой, что она, проскользив по усеянному осколками полу, влетела в стену. Секундой позже Себастьян подскочил и поднял ее на ноги.

Она не сопротивлялась. Что толку? Он все равно добьется своего, зная, что она никогда не убьет его.

— Могло быть и хуже, — сказал он, окидывая ее взглядом. — Похоже, куртка защитила тебя от серьезных увечий.

Защитила? Ей казалось, что все ее тело исполосовано ножами.

Себастьян поднял ее на руки и понес наверх, осколки стекла под его ботинками противно шуршали.

Я убью его, подумала Клэри. Найду способ и убью.

Он внес ее в комнату Джейса и поставил на пол. Она сразу шагнула назад. Но он успел схватить ее за край куртки. Под курткой был только топик, перепачканный кровью.

— Да ты вся в крови, сестренка, — присвистнул Себастьян. — Ступай-ка в ванную, отмойся.

— Нет, — помотала она головой. — Что ты там говорил про церемонию? Та к вот, пусть они увидят меня такой. Может, поймут, что ты заставил меня пойти с тобой.

Себастьян схватил ее за подбородок и притянул к себе. Ей хотелось закрыть глаза, но она решила не доставлять ему такого удовольствия и смело взглянула в его лицо.

— Ты часть меня, и ты принадлежишь мне, — со злостью прошипел ее брат. — И будешь со мной, даже если мне придется тебя заставить.

— А ты убей меня, — сказала она. — Что тебе стоит? Знаю, ты не можешь убить Джейса, но меня — запросто. Та к почему ты этого не сде лаешь?

На мгновение его взгляд стал отстраненным, как будто он увидел что-то недоступное ей.

— Этот мир скоро поглотит адский огонь, Клэри. Но я проведу тебя и Джейса сквозь огонь, если вы сделаете то, что я прошу. Никому больше я не окажу такой милости. Неужели ты не понимаешь, как глупо отказываться…

— А разве ты не понимаешь, Джонатан, что я не могу сражаться на твоей стороне, если ты хочешь сжечь весь мир?

— Но почему? — спросил он почти жалобно. — Почему ты так дорожишь этим миром? Ты же знаешь, что есть и другие миры… Скажи мне, что любишь меня. Любишь и будешь сражаться на моей стороне.

— Нет, я никогда тебя не полюблю. Ты ошибался, когда сказал, что мы — одной крови. Твоя кровь — яд. Яд, Джонатан.

Он улыбнулся, и Клэри почувствовала, как что-то коснулось ее руки.

Скосив глаза, она увидела, что Себастьян чертит Иратце. Боль отступила, но она все равно ненавидела его.

— Я знала, что ты соврал, — вдруг сказала она.

— Я так часто вру… Какую именно ложь имеешь в виду ты?

— Про твой браслет. Acheronta movebo не означает «Такова участь тиранов». Про участь на латыни будет Sic semper tyrannis. А это из Вергилия. Flectere si nequeo superos, Acheronta movebo. «Если небесных богов не склоню, Ахерон всколыхну я».

— А ты лучше понимаешь латынь, чем я думал.

— Я быстро схватываю.

— Недостаточно быстро. Вот что, ступай в ванную и отмойся. — Он схватил с кровати церемониальное облачение матери и всучил ей в руки. — Время на исходе. И мое терпение — тоже. Не выйдешь через десять минут — я приду за тобой. И поверь мне, тебе это не понравится.

— Я умираю с голоду, — сказала Майя. — Такое чувство, что много дней не ела. — Она открыла холодильник и заглянула внутрь. — Фу.

Джордан потянул ее назад, обнял и уткнулся в шею:

— Мы можем заказать еду. Мексиканскую, тайскую, пиццу, что хочешь. Только не дороже двадцати пяти долларов.

Майя засмеялась. Она носила одну из его футболок, и та доставала ей до колен. Волосы были стянуты в хвост.

— Транжира, — сказала она.

— Все ради тебя. — Он приподнял ее за талию и посадил на стол. — Можешь съесть яблоко.

Потом он поцеловал ее. Его губы сохранили вкус мятной зубной пасты. По телу Майи побежали мурашки.

Но все испортила трель звонка. Джордан нахмурился и отстранился:

— Черт, телефон. — Он посмотрел на определитель: — Это «Претор».

Из «Претора» ему не звонили никогда. Или, по крайней мере, очень редко. Только по вопросам чрезвычайной важности.

Майя вздохнула:

— Возьми.

Он кивнул и поднес трубку к уху.

Чтобы не мешать Джордану, Майя спрыгнула со стола и пошла к холодильнику, на котором висели листовки разных забегаловок. Она нашла листовку тайского ресторанчика и стала изучать ассортимент.

— Майя…

Джордан стоял бледный, и он, кажется, забыл, что держит в руке телефон.

Она поспешила к нему и положила трубку на рычаг:

— Что случилось, Джордан?

— Мой сосед по комнате… Ник, помнишь? Ты с ним не знакома, но… — В его ореховых глазах застыл ужас.

— Я видела его на фотографиях. С ним что-то случилось?

— Он погиб.

— Ка-ак?..

— Глотка разорвана, он обескровлен. Кажется, Ник нашел свою подопечную, и это она убила его.

— Морин? — ошарашенно произнесла Майя. — Но она же всего лишь девочка.

— Теперь она вампир, Майя…

Внезапно ее охватила паника. Поцелуи, объятия и даже секс — это одно. Но утешать того, кто потерял близкого, — совсем другое. Справится ли она?

— Джордан! — Майя приподнялась на цыпочки и обняла его. — Мне жаль…

Сердце Джордана колотилось.

— Нику было всего семнадцать.

— Он был претором, как и ты, — тихо произнесла она. — Он знал, что это опасно. А тебе всего восемнадцать.

Он молча сжал ее.

— Джордан, я люблю тебя. Я люблю тебя, и мне очень жаль.

Майя почувствовала, как он замер. Сам он говорил ей эти слова за несколько недель до того, как она была укушена.

— Майя… ты…

Снова зазвонил ее телефон.

— Не обращай внимания, — попросила она.

На его лице отразилось замешательство.

— Нет, — сказал он. — Может быть, это важный звонок. Возьми ты.

Она вздохнула и подошла телефону. Он уже не звонил, но на экране мерцало текстовое сообщение. Мышцы ее живота напряглись.

— Что случилось? — встревоженно спросил Джордан.

— Девятьсот одиннадцать. Экстренный вызов. — Майя повернулась к нему. — От Люка и Магнуса. Призыв на бой. Они передали его всем членам стаи. Нам немедленно нужно идти.