Огонь охватил рукоять меча и молнией взметнулся по руке Клэри, повалив ее на землю. Ей показалось, что сейчас она распадется на куски, и крепко обхватила себя руками.

И все-таки она нашла в себе силы посмотреть на Джейса. Золотое пламя пронзило его насквозь, кожа стала прозрачной, сквозь нее сверкающими прутами просвечивали кости, волосы напоминали расплавленную бронзу. Меч таял, превращаясь в капли золота.

Клэри попыталась приблизиться к Джейсу, но не смогла — слишком силен был жар. Он схватился за грудь, и сквозь его пальцы заструилась река золотой крови. Камень, на котором он лежал, почернел и рассыпался пеплом. Еще мгновение — и огонь исчез вместе с мечом.

Клэри попыталась встать, но ноги ее подкосились. Тогда она поползла вперед, слыша, как рвется ткань ее платья.

Джейс неподвижно лежал на боку, закинув руку за голову.

Блистательный пронзил его насквозь, и пепел от сгоревшего камня теперь смешивался с кровью.

Клэри положила руку на грудь Джейса и осторожно погладила.

Если в нем больше рая, чем ада… — вспомнила она.

— Джейс, ты слышишь меня, Джейс?

Он не двигался. В свете луны лицо его казалось безмятежным.

— Пожалуйста, Джейс, пожалуйста… Посмотри на меня, Джейс…

Клэри закрыла глаза и почувствовала, как кто-то дотронулся до ее плеча. Мама… Джослин стояла на коленях рядом с ней, и по ее лицу текли слезы. Почему мама плачет?..

— Клэри, — прошептала Джослин, — отпусти его. Он мертв.

Клэри подняла голову и различила вдали Алека, склонившегося над Магнусом.

— Нет, — сказала она. — Меч… выжигает зло. Может быть, Джейс еще жив.

Мать провела рукой по ее спине:

— Клэри, нет…

— Джейс, — отчаянно прошептала Клэри, обхватив его руки. — Ты сильнее этого. Если это ты, правда ты, то откроешь глаза и посмотришь на меня.

Внезапно рядом с ней возник Саймон. Лицо его было перепачкано кровью и сажей. А потом подошла Изабель. Не в силах смотреть на них, Клэри отвернулась.

— Себастьян, — сказала Клэри немного погодя. — Кто-то должен пойти за ним. И оставьте меня в покое.

— За ним присмотрят, — ответила Джослин. — Клэри, отпусти его, доченька…

— Оставь ее, — резко одернула Джослин Изабель.

Клэри как будто смотрела спектакль с последнего ряда. Сейчас для нее был важен только Джейс. Слезы обожгли ей глаза.

— Джейс, черт тебя побери, — сказала она дрожащим голосом. — Ты не умер.

— Клэри, — услышала она голос Саймона. — Это был наш шанс…

Отойди от него — вот что он хотел сказать. Но она не могла. Не могла.

— Джейс, Джейс, — шептала она, повторяя его имя как мантру. — Джейс Лайтвуд… Пожалуйста, открой глаза, Джейс.

Она замерла. Вот. Едва заметное движение. Дрогнули ресницы. Клэри наклонилась и, едва не потеряв равновесие, прижала руку к его груди, словно бы могла исцелить рану. И вдруг почувствовала, как под пальцами бьется сердце — это было так чудесно, что она не могла в это поверить.

Сначала Джейс ничего не чувствовал. Потом он погрузился во тьму, и его обожгла боль. Ему казалось, что он проглотил огонь и теперь давится пламенем. Отчаянно хватая ртом воздух, Джейс открыл глаза…

…и увидел тускло освещенную комнату, знакомую и незнакомую одновременно. Свет из окна освещал несколько рядов кроватей, на одной из которых лежал он. Грудь, перевязанная бинтами, болела так, словно ее придавил тяжелый груз.

— Джейс.

Этот голос был ему знаком, как свой собственный. Чья-то рука обхватила его ладонь и крепко сжала.

— Алек, — прошептал он.

Внезапно ему стало жарко. Неужели он снова стал собой?

Взглянув в голубые глаза Алека, Джейс сразу понял, где находится. В лазарете Института. Дома.

— Алек, мне жаль…

Чья-то маленькая ручка погладила его по щеке.

— Не извиняйся. Тебе не за что извиняться.

— Иззи…

— Это правда ты, да? — вскрикнула девушка.

— Изабель…

Алек собирался предупредить сестру, чтобы та не расстраивала Джейса, но Джейс жестом остановил его. Он видел, как сияют в свете восходящего солнца глаза Изабель, и его губы сами растянулись в улыбке.

— Это я, Из. Я пойму, если ты мне не поверишь, но клянусь именем ангела.

Алек еще сильнее сжал руку Джейса.

— Не клянись, — сказал он и свободной рукой дотронулся до руны Парабатай на ключице. — Я знаю. Я чувствую. Пустоты внутри больше нет.

— Я тоже чувствовал… — Джейс тяжело вздохнул, — что мне чего-то не хватает рядом с Себастьяном, но не знал чего именно. А теперь знаю — тебя. Моего парабатая. — Он посмотрел на Иззи: — И тебя. Моей сестры и… — Рана на груди запульсировала, и он увидел лицо Клэри, освещенное сиянием меча.

— Клэри… Пожалуйста, скажите, что…

— С ней все хорошо, — поспешно выпалила Изабель.

— Поклянись, что это правда.

— Она пронзила тебя кинжалом…

Джейс сдавленно усмехнулся (ему было больно):

— Она спасла меня.

— Да, — согласился Алек.

— Когда можно ее увидеть? — спросил Джейс, стараясь не показывать волнения.

— Это и в самом деле ты, — довольно изрекла Изабель.

— Тебя навещали Безмолвные братья, — сообщил Алек. — Проверяли, не очнулся ли ты, и еще вот это… — Он дотронулся до бинтов на груди Джейса. — Когда они узнают, что ты пришел в себя, то наверняка захотят поговорить с тобой, прежде чем позволят увидеть Клэри.

— Как долго я был без сознания?

— Дня два. С тех пор как мы перенесли тебя сюда из Беррена и убедились, что ты не умрешь. Оказывается, рану, нанесенную Мечом архангела, не так-то легко исцелить.

— Ты имеешь в виду, что у меня останется шрам?

— Здоровенный и уродливый, — кивнула Изабель. — Прямо на груди.

— Вот черт! А я-то хотел устроиться рекламировать нижнее белье!

Джейс шутил, но то, что шрам не исчезнет, ему даже нравилось — он считал, что случившееся должно оставить след не только в памяти, но и на теле. Он едва не потерял душу, и шрам будет служить напоминанием о хрупкости воли и о том, как сложно быть добрым. И конечно, о более мрачных вещах. Например, о том, что ждало его впереди. Силы возвращались к нему, он это чувствовал и готов был направить их против Себастьяна.

Он посмотрел в глаза Алеку:

— Вот уж не думал, что буду сражаться на стороне твоего врага.

— Этого больше не повторится, — решительно произнес Алек.

— Джейс, — сказала Изабель. — Не волнуйся, ладно? Просто…

— Что? Что-то еще не так?

— Ну, ты слегка светишься, — сказала Изабель. — Чуточку.

— Свечусь?

Джейс поднял руку и увидел, что она едва заметно мерцает, словно вены слегка подсвечивались изнутри.

— Мы думаем, это побочный эффект от раны, нанесенной Мечом архангела, — сказала она. — Наверняка скоро пройдет, но для Безмолвных братьев случай, конечно, любопытный.

Джейс уронил голову на подушку. Он так устал, что ему было совершенно не интересно, что с ним происходит.

— Братья просили нас позвать их, когда ты проснешься, — сказал Алек. — Но если ты не хочешь, мы не станем их звать.

— Я очень устал, — признался Джейс. — Поспать бы еще пару часов…

— Спи, спи, конечно.

Пальцы Изабель убрали волосы, упавшие ему на глаза. Она говорила и нежно, и решительно, как свирепая медведица, защищающая своего медвежонка.

— А вы меня не бросите? — в полусне спросил Джейс.

— Нет, — ответил Алек, — я тебя никогда не брошу. Ты это знаешь.

— Никогда. — Изабель взяла Джейса за другую руку и крепко сжала ее. — Лайтвуды всегда вместе.

Она вдруг почувствовала, что плачет — плачет, потому что по-прежнему любила его.

Он так и уснул, с Изабель по одну сторону и Алеком — по другую, и совсем скоро взошло солнце.

— Как это мне нельзя его увидеть? — возмутилась Клэри.

Она сидела на краю дивана в гостиной и так туго обмотала вокруг пальцев телефонный провод, что кончики их побелели.