– Я делал тебе рекламу, – сказал Ян. – Я хотел, чтобы он увидел, как ты талантлива. И он увидел. Он сказал, что ему пришлось выйти из зала на несколько минут, когда он заметил, что ты выгравировала мое имя.

– Я сделала это, потому что знала, что твое имя было выгравировано на груди твоей матери.

– Я уверен, что так и было, – сказал Ян.

– И я знаю, потому что оно выгравировано на моем.

– Искра... – Ян больше не мог говорить.

– Это ранило меня, как никогда, когда я решила, что ты обманул мое доверие, – призналась она. – Я почувствовала себя раненой в самое сердце. Ужасно любить кого-то так, как я тебя. Я искала причину сбежать от этой любви. И ты мне ее дал.

– Вновь хочешь все бросить? – спросил он.

Она кивнула.

– Да. Наверное, мне пора с этим заканчивать.

– Я бы оценил это.

Она опустила руки в карманы. Она казалась маленькой и юной, ранимой.

– Моя мама работала в отеле, когда встретила отца, – начала рассказывать Искра. – Она начинала с уборки мотелей и дошла до пятизвездочного отеля в Сиэттле. Он был из тех, кто останавливается в пятизвездочных отелях.

– Богатый?

Она кивнула.

– И он был тем, кто использует женщин, потому что считает, что весь мир – банкет, а он почетный гость. Я уверена, ты понимаешь.

– К сожалению, очень хорошо.

– Мама связалась с ним, когда узнала, что беременна. Он отказался иметь что-то общее с ней или мной. Он отправил ей чек на десять тысяч долларов с надписью «последний платеж».

– Ублюдок.

– Серьезно. Когда мне было девять, я спросила маму, кем был мой отец, и почему он никогда не приезжал и не звонил. Мама не любит лгать и скрывать правду. Она сказала: «Твой отец считает, что мы недостаточно хороши для него». Мне кажется, у меня в ДНК заложено недоверие к мужчинам с деньгами или властью, а особенно и тем, и другим. И это дерьмово, верно? Принимать старую боль, которая не имеет к тебе никакого отношения?

– У вас и моего отца много общего. Вы оба наказываете себя за то, что не смогли контролировать. Он не был виноват в автомобильной аварии, которая убила мою мать. Ты не заставила отца отвергнуть вас до своего рождения. И все же, спустя десятилетия, вы оба по-прежнему ругаете себя за это. Папа не женится, а ты продолжаешь убегать от меня.

Она потерла руки друг о друга и пожала плечами.

– Я не хочу быть такой, – сказала она.

– Я знаю. Но я люблю тебя. И я не перестану тебя любить. Я буду любить тебя достаточно долго и достаточно сильно, чтобы ты в конечном итоге поняла, что я не из плохих парней. Я понимаю, это может занять время, но тебя стоит ждать.

– Ты злишься на меня? – спросила она.

– Из-за чего? Что сделала то, что обещала?

– Я сделала поспешные выводы. Я должна была поговорить с тобой, а не убежать.

– Я должен был поговорить с тобой, прежде чем расстаться. Поэтому я не могу обвинять тебя в том, что ты сделала то же самое, что и я. Я просто рад, что ты больше не приварила гайки к моему бамперу.

– Откуда ты знаешь, что я этого не сделала? – спросила она.

– О, Боже, правда? – Он поморщился. Искра засмеялась, и это был самый приятный звук, который он слышал за всю ночь.

– Нет, – заверила она. – Только потому, что у меня их нет с собой. Но эта мысль приходила мне в голову.

– Если ты когда-нибудь снова приваришь гайки к моей машине...

– Что? – задала вопрос она, вызывающе подняв подбородок.

Ян подошел к столу и обнял ее.

– Я буду трахать тебя, – закончил он. – И тебе это понравится.

– Не такая уж и большая угроза.

– Я нахожу любое оправдание, чтобы трахнуть тебя, – сказал он.

– Я здесь. Ты здесь. Это оправдание?

– Более чем. – Он потянулся к ней, но она подняла руку, чтобы остановить его.

– Что?

– Сделай кое-что, – попросила она.

– Кое-что? А, да, кое-что.

Ян сорвал галстук-бабочку и бросил его на пол.

– Хорошо, – произнесла она, затаив дыхание. – Теперь ты можешь меня трахнуть.

Столы были покрыты оборудованием, а пол завален металлическими осколками и смазкой. У них не было другого выбора, кроме как трахнуться у единственного чистого участка стены. Ян подтолкнул ее к стене и стянул штаны и нижнее белье до лодыжек. Он застонал, когда вошел в нее, и она тоже. Она застонала в экстазе, но еще и с облегчением, потому что, хотя она и оставила его, он пришел за ней. И она знала, что, когда он поднял ее ногу и обернул ее вокруг спины, что он всегда будет кончать для нее. Ян взял ее рот сильным глубоким поцелуем, и Искра обвила руками его шею. Он трахал ее быстрыми грубыми толчками, чтобы дойти до точки, когда она была его, вся его и всегда будет его до тех пор, пока она этого хотела.

– Больше, Ян, – попросила она, и он поднял ее и погрузил член еще глубже. Она выгнула спину, чтобы взять все это, и он качнул бедрами, чтобы все это дать. Они были извивающимися ртами и языками, руками и ногами, потными волосами и хватающимися пальцами. От толчков Яна у нее на пояснице появились синяки, и ей было все равно. Ей это нравилось. Она этого хотела. Чем жестче он ей это давал, тем жестче она этого хотела. Сегодня вечером они могут быть нежными, в кровати Яна, которая скоро станет их общей. Прямо сейчас она просто хотела, чтобы он был так глубоко внутри нее, что она почувствовала бы его в своей крови, своих костях, своем ДНК.

– Я люблю тебя, – выдохнула она ему в губы, утопая в его поцелуях. – Я люблю тебя... – сказала она это и кончила с внезапным резким взрывом удовольствия от живота до пальцев ног. Она повторила эти слова снова, когда Ян вошел в нее, непрестанно наполняя, а она прижалась к его груди и не хотела его отпускать.

Ян вздохнул и прижался лбом к ее лбу.

– Тебе лучше? – поинтересовался он.

– Да. А тебе?

– Намного лучше.

– Я должна была надеть свое платье, – сказала она. – Оно намного сексуальнее рабочей одежды. И, зная миссис Шейнберг, она думает, что я соблазняю тебя, пока я в ней.

– Я люблю это платье, – произнес Ян. – И я люблю тебя в нем. Но правда в том, что ты сексуальнее для меня в рабочей одежде, чем в чем-то еще. Если только ты не обнажена.

– Ты действительно любишь меня, да? – спросила она.

– Ты только что это поняла?

– Да, – подтвердила она.

– Ты привыкнешь к этому. Оденься. Мы должны вернуться на вечеринку. У папы есть подарок для тебя.

– Есть еще какие-нибудь приказы? – спросила она, когда он опустил ее на пол

– Да, – сказал он. – Еще один.

– И какой?

Он взял ее лицо в руки и посмотрел ей глубоко в глаза.

– Никогда, никогда не приваривай гайки грузовиков к моей машине.

Искра вздохнула, признав поражение.

– Да, начальник.

– Еще один приказ.

– Какой?

– Никогда, никогда не убегай от меня снова, – прошептал он. – Пожалуйста?

– Хорошо, – пообещала она, накрывая его ладони своими. – Но только потому, что ты сказал «пожалуйста».

Искра оделась, и Ян застегнул ей платье. Они вернулись на вечеринку, которая была еще в разгаре.

– Где вы были? – спросила Энджи, когда они с Яном зашли через парадную дверь.

– Ходили на прогулку, – ответила Искра. – Немного перегрелись в доме.

– На прогулку? Больше часа? – не поверила Энджи.

– Приятный вечер, – заметил Ян. – А где мой отец?

– Наверху, – сказала Энджи, небрежно вытирая красную помаду с ушей Яна своей салфеткой для коктейля.

– Хм, спасибо, – поблагодарила Искра, покраснев.

– Рада, что прогулка удалась, – хмыкнула Энджи, подмигнув, прежде чем отправиться в бар.

– Я действительно люблю твою семью, – сказала Искра. – Они совсем не то, чего я ожидала.

– Они классные, – согласился Ян, поднимаясь по лестнице в поисках отца. – Оставлю их себе. Возможно, скоро в семье будет пополнение.

– Кто-то ждет ребенка?

– Нет. Но, благодаря скульптуре моей матери, папа, наконец, поговорил со мной о моей другой семье, семье мамы. И он сказал мне, что хочет, чтобы я связался с ними.