Прочувствовав момент, я встал и церемонно поклонился ей.
- Госпожа Козен...
- Господин Аксаков... – Уля ответила строгим книксеном, но, уже через мгновение, шагнула ко мне, осторожно прижалась и доверчиво заглянув в глаза прошептала:
- Тебе нравится, правда?
- Очень. Ты настоящая принцесса.
Ульяна притронулась к подвеске на ожерелье:
- Это драгоценности делают меня такой. К счастью, мне чудом удалось их сохранить.Они передаются в нашем роду по женской линии. Бабушка передала мне, серьги я передам Глаше, ожерелье – Фросе, а диадема достанется... нашей дочери.
- Дочери? – я притворно нахмурился.
Ульяна смущённо спрятала лицо на моей груди:
- Да, дочери. У нас в роду всегда рождается первой девочка. Исключений еще не было.
- Пусть так...
И тут, как всегда в этой квартире, в самый неподходящий момент прозвучал дверной звонок.
- Это, наверное, отец Валерьян... – Уля метнулась к входной двери, щелкнул замок и сразу послышался раскатистый мужской бас.
Фрося и Глаша стремглав вылетели из своей комнаты и со счастливым писком ринулись в прихожую.
- Ах вы мои хорошие! – рыку гостя мог бы позавидовать любой дракон. – Ах вы мои красавицы. Совсем уже взрослые. А вот гостинчики, не побрезгуйте барышни. А ну, где там женишок, дайте на него глянуть. А бы кому, Уленька, я тебя не отдам, так и знай...
Судя по голосу, его обладатель отличался воистину богатырской статью, но в комнату вошел отнюдь не великан, а невысокий щупленький мужичок в черной рясе, с клочковатой редкой бороденкой и хорошо заметным рваным шрамом на лбу. С простым и добрым лицом, украшенным здоровенным багровым носом, прямо намекающим, что его обладатель совсем недурен заложить за шиворот. И что самое странное; гость показался мне знакомым.
Подслеповато щурясь он уставился на меня и вдруг ошеломленно охнул:
- Ахти мне... Ляксандрыч, ты што ле?..
Голову неожиданно пронзила резкая боль, словно в виски забили по железному костылю. Я прикрыл глаза в ожидании очередного фрагмента воспоминаний и не ошибся. Видение последовало немедленно. По изрытому еще дымящимися воронками полю, впереди густых цепей солдат в русской форме и во французских шлемах, идет священник в полном парадном облачении, с залитым кровью лицом и иконой Святого Георгия Победоносца в высоко поднятых руках. Подсознание услужливо подсказало, что это иеромонах Валериан, полковой священник второго особого полка Русского экспедиционного корпуса, в миру Яков Васильевич Иванов.
Внутри неожиданно плеснулась дикая радость, словно я встретил своего старого знакомого, а не сослуживца Аксакова.
- Саша, тебе плохо? – встревоженно воскликнула Ульяна. – Девочки, быстро воды и нашатырь!
- Все хорошо. Ничего не надо... – я быстро пришел в себя и крепко обнял гостя. – Ну, здравствуйте, батюшка Валериан.
- Эх, я ить думал, ты уже сгинул Сашка... – похлюпывая носом частил священник. – Э-эх... Улечка, а нет ничего нам за встречу принять? Хотя нет, погодим. Сначала дело... – он отстранился и строго посмотрел на меня. – Значитца, решил жениться, раб божий Александр?
- Как есть решил, – не отводя глаз, твердо ответил я. – Люблю ее.
- Смотри мне! – отец Валериан шуточно погрозил пальцем и сообщил Ульяне. – Хороший он парень. Ответственный, серьезный, с добрым сердцем. Одобряю твой выбор. Только сие чадо божье, лихое не в меру. Но, думаю, ты его лихости укорот дашь.
- Как скажете, батюшка! – торжественно пообещала Уля.
- Значитца, тогда приступим, – священник раскрыл большой саквояж. – Девицы, подмогните мне.
Через очень непродолжительный промежуток времени мой холостятский статус изменился на прямо противоположный. Да уж – это нечто. Благополучно умудриться избежать брачных силков в своей прошлой жизни, для того чтобы попасть в них уже через месяц в новой. Но пусть, ни капли не жалею.
А потом была свадьба. Гуляли мы весело, но очень тихо, дабы не давать соседям пищи для размышлений. Ели, пили, плясали, а под конец, Фрося и Глаша, как водится, украли Ульяну и всласть поизмывались надо мной, требуя выкуп. Отец Варфоломей поддал здорово, но, как ни странно, выглядел абсолютно трезвым, правда, стал разговорчивым не в меру. Но, что характерно, умудрился при этом не разболтать ничего из моей прошлой жизни. Видать есть что скрывать от Ульяны. А поговорить без лишних глаз нам возможности так и не представилось. Впрочем, нестрашно, будет еще время, все равно батюшка остался ночевать.
А дальше...
Дальше случилось то, что должно было случится. Но не более того. Это только в книгах расписывают сладострастные оргии в первую брачную ночь. На самом деле, при своем первом опыте с мужчиной, в подавляющем большинстве случаев, невестам не до этого, особенно, девицам начала двадцатого века. Да и мне, с дырой в плече, того-этого... В общем, сами понимаете.
Потом мы обнявшись лежали и тихонечко разговаривали.
- Ты... ты... – Уля смущенно запнулась. – Ты хороший...
- Это почему же?
- Ну... – Ульяна спрятала лицо у меня на плече. – Хороший и все...
- Ну уж нет, – я осторожно поцеловал ее в покрытый пушистыми локонами висок. – Требую полного ответа.
- Нет!
- Ах так, тогда я тебе тоже ничего не скажу! О-о-о, а я очень много знаю...
- Ласковый, вот почему, – смущенно выпалила Уля.
- Продолжайте, госпожа Аксакова.
- И нежный. Не такой как я ожидала...
- Еще тот грубиян, просто искусно притворяюсь. Ой! Ну зачем же щипаться?
- Больно? – встревожилась Уля.
- Когда это тебя останавливало?
- Ты несносен! – торжественно объявила заявила моя жена.
- Ну вот, уже не любит.
- Очень даже люблю. Как можно не любить своего мужа?
- И я тебя.
- Правда?
- Чистая правда.
- Что же будет дальше? – неожиданно и задумчиво, словно спрашивая саму себя, сказала Уля.
- Помнишь, как в сказке: жили они долго и счастливо.
- Ты же уедешь... – Ульяна еще сильней прижалась ко мне и горячо зашептала: – Нет, ничего не говори. Я знаю, так надо.Мой дедушка говорил – удел мужчин Родину защищать, а женский – ждать их с победой. Да, поезжай! Уничтожь этих выродков как можно больше. Это же нелюди, они недостойны жить. Мерзкие твари! Но, прежде чем уехать, сделай мне ребеночка. И не спорь, обязательно сделай. Если тебя убьют, пусть хоть что-нибудь останется.
Я даже не нашелся что ей ответить. Посылать своего мужа на войну, практически сразу после свадьбы... Прекрасно понимая, что шансы на возвращения не просто мизерны, а практически равны нулю... Какова же должна быть ненависть для такого? Но ладно. Я все равно вернусь. Не могу не вернутся.
- Все так и будет, милая. Но есть еще некоторые вопросы, которые мы должны обговорить. Вам нужно уехать из Франции. Зачем? Понимаешь, у меня слишком много врагов в Марселе. Оставлять тебя здесь, было бы очень неразумным. Особенно одну, без меня, да еще с детьми. А вот куда? Сейчас подумаем вместе...
- Мы уже здесь привыкли, – пожаловалась Уля. – И с цветами мне нравится работать.
- Откроешь дело на новом месте. К примеру, цветочный магазин. В Нью-Йорке. Или в Буэнос-Айресе. Средств на это у нас хватит.
- У меня здесь есть приятельница, Анна Николаевна Даценко. Ее дочери – однолетки Аглаи и Фроси. Так вот, она тоже собирается в Америку. Ждет своего мужа из Одессы.
- Очень хорошо, вместе будет легче...
Признаюсь, я не ожидал такой покорности. Но тем лучше.
Обсуждение затянулось почти до самого рассвета. Мы успели слегка повздорить, но, в целом, все-таки пришли к взаимопониманию. А утром, наконец, появилась возможность поговорить с отцом Валерианом.
- Вообще ничего не помнишь? – охнул батюшка.
- Да, как отрезало. К счастью знакомую встретил, она кое-что подсказала. Но очень мало. А частью сам додумал. Уж не знаю, правильно или нет.
- Это какую встретил? – иеромонах строго нахмурился. – Ты мне смотри, Ляксандрыч, если собираешься опять в блуд удариться... Не зря, Господь, путь истинный указывая, памяти тебя лишил...
