– Те, кто придумал это адское дело, – медленно заговорил я, – знали о нас почти все. И о тебе, мой дорогой филин, тоже… и…

– Что – и? – поднял бровь Иллари.

От мелькнувшей в моем мозгу догадки у меня едва не перехватило дыхание.

– Они не знали обо мне, – почти шепотом объявил я. – Обо мне! Вот только не знаю, что нам это может дать…

– Пока ничего, – согласился Иллари после короткого размышления. – Впрочем, мы поговорим об этом завтра. Утром ты должен быть в канцелярии судьи Лоалла.

– Старика в пенсне? – удивился я.

– Да, его превосходительства Гия Лоалла, который, как ты видел, носит пенсне… Все уже решено и за все заплачено. Он засвидетельствует твою личность, потом ты дашь короткие показания по делу об убийстве, и все, дальше ты уже никому не нужен. Лоалла никогда не станет подозревать человека, которого Эйно приблизил своей волей. К тому же мое слово тоже имеет кое-какой вес…

– Я должен вернуться в столицу. Чем раньше, тем лучше. Я надеюсь, вы справитесь без меня?

– Не совсем так… но мы что-нибудь придумаем.

Мы поболтали еще с четверть часа, потом Иллари, сославшись на неотложные дела, приказал седлать свою лошадь. Попрощавшись с ним, я схватил со стола графин вина и поплелся наверх, в свои немного подзабытые апартаменты. Меня ужасала мысль о том, что теперь, вероятно, я буду жить в комнатах Эйно. Потом, все потом!

Служебные апартаменты его превосходительства были облицованы мрамором – серым мрамором, инкрустированным розоватыми узорами королевского дома. Два стражника на входе, завидев Иллари, коротко поклонились, взметнув сверкающими плюмажами на черных шлемах. Я неловко оправил на себе перевязь со шпагой и шагнул в полутемную прохладу холла. Здесь также царствовал мрамор, мрамор и медь, серебро и черненая сталь: инкрустации были всюду, даже на перилах широкой лестницы, ведущей на второй этаж. Служитель в ливрее отворил перед нами огромную полированную дверь. На секунду я ослеп от яркого света, заливавшего просторный зал через три широченных окна. Судья сидел за огромным полукруглым столом, слева от него горбились за пюпитрами два молодых писца. Иллари незаметно подтолкнул меня вперед.

– Господин наследник…

Судья Лоалла приподнялся в кресле и, опершись руками о столешницу, внимательно оглядел меня с головы до ног. Я опустил глаза. В эти секунды мне показалось, что по всему моему телу ползут, яростно шевеля хвостами, сотни влажных, омерзительных скорпионов; внезапно судья рухнул в кресло, и я услышал, как шуршат на его столе бумаги.

– Свидетельство «харран», – произнес он, не поднимая глаз.

Я поспешно сунул руку в карман камзола и протянул ему документ с красными печатями. Некоторое время судья молча изучал знакомую мне (пожалуй, слишком знакомую!) бумагу. Потом его правая рука совершила ленивую дугу, и к столу приблизился Иллари.

Судья придвинул ему какой-то лист и перо в чернильнице. Иллари вывел на бумаге заковыристую алую подпись – перо легло возле меня. С трудом вчитываясь в текст, я расписался рядом с его автографом и замер. Поскрипывали перья писцов… его превосходительство неторопливо достал красную печать, подышал на нее и влепил в левый нижний угол листа.

– Копии заберете завтра, – равнодушно сообщил он.

Мы с Иллари повернулись, как солдаты на параде. В тот момент, когда до порога оставалось не более шага, судья густо прокашлялся. Я обернулся.

– Не так давно, мой князь, мне случилось побывать в столице, – Лоалла сделал паузу, поправил пенсне и неожиданно вытащил из кармана короткую глиняную трубочку, – и побеседовать с некоторыми ювелирами. Признаться, я был удивлен… никто не слышал о попытках копировать соколов рода Лэраас, а уж тем более, г-м… этакими новыми способами. Вы не могли бы продемонстрировать мне эту подделку еще раз?

Я застыл на месте.

– Я не уверен, что она… до сих пор находится в наших руках…

– А вы поищите, князь. Безделушка и впрямь интересная. Может быть, в столице мне объяснят более подробно, как вы считаете?

Сокол рода Лэраас попал в руки Эйно от Монфора.

Я спускался по крытой ковром лестнице, напряженно пытаясь понять, что он имел в виду, этот старый, помешанный на побрякушках судья – что?..

– Почему он не стал расспрашивать меня о подробностях гибели князя? – меланхолично пробормотал я, поднимая глаза на Иллари.

– Вероятно, не посчитал нужным, – хмыкнул тот. – Тебе это кажется странным?

– Немного…

– Не исключено, что он поинтересуется позже… но для тебя его интерес уже не будет иметь значения.

Стражник на входе, облаченный в черную пелерину и высокий шлем с перьями, распахнул передо мной дверцу кареты. Погруженный в размышления, я почти не обратил на него внимания. Тысячи проклятий, что значат эти его слова о соколе Лэраасов? Почему эта подделка его так удивила? Чистый интерес помешанного коллекционера или что-то более серьезное, совершенно недоступное моему сегодняшнему пониманию? Иллари, как мне казалось, не мог ответить на эти вопросы: я видел, что он вообще не обратил внимания на последнюю фразу судьи.

– Мы должны поговорить о делах, – настойчивый голос Иллари вывел меня из оцепенения.

– О деньгах? – отозвался я.

– И о деньгах тоже. В замке ждет нотариус – раз ты считаешь, что должен быть в столице, нам придется оформить пару доверенностей, чтобы я мог ставить свою подпись вместо твоей. В ближайшие дни Эйно должен был завершить несколько довольно крупных сделок: если их провалить, то мы останемся почти без денег. Их, в сущности, и так совсем немного. Если жребий падет на нас…

– Жребий? О чем ты говоришь?

– О вызове… так принято говорить. Если ты окажешься ближайшим – вот прямо сейчас или завтра, то денег хватит только на один рейс. А если вызов будет не один – в короткий промежуток времени?

Я понимающе кивнул.

– Ясно… Но что бы там ни было, сейчас я должен думать о том, как распутать эту историю. И опять же – деньги: Энгард держит в руках большую силу…

– И ты думаешь, что он захочет поделиться с тобой? – Иллари фыркнул и отвернулся к окну; глазея на летящие мимо нас многоэтажные здания делового центра.

– А у него, скорее всего, не будет другого выхода.

Моряк пожал плечами и ничего не ответил. Я видел, что он не слишком-то верит мне, но сейчас это было не главным. Я подумал о том, что должен сегодня же перерыть все возможные тайники и найти загадочного сокола – если, конечно, он и впрямь остался у Эйно. А завтра я поеду к его превосходительству… и, возможно, он прояснит туман, так упорно разъедающий мне мозги.

Иллари уехал сразу же после того, как нотариус выписал несколько бумаг с красными печатями. Каждая доверенность была составлена в двух экземплярах – один отходил Иллари как доверенному лицу нового князя Лоттвиц-Лоер и Гасарпаар, другой оставался у меня. Поглядев, как растворяется в зеленоватом полумраке аллеи его экипаж, я приказал подать обед наверх, в мой новый кабинет.

О тайниках я знал все. Эйно ознакомил меня со всеми хитроумными нишами, подполами и выемками в потолках, показал, как работают отпирающие их механизмы и заставил повторить весь процесс самостоятельно. Сейчас, вспоминая об этом, я с горечью подумал, что он ощущал близость гибели и боялся оставить меня не готовым к тому, что меня ждало. К чему?..

Пока мне разогревали суп из дичины со специями, я проверил наличие проклятого Черепа. Он находился там же, куда я засунул его после того, как вытащил из нижнего сейфа, занимавшего часть углового стеллажа с книгами по левую руку от старого, попорченного чернилами письменного стола, – в глубоком, как колодец, зачем-то отделанном свинцом тайнике, искусно скрытом под ореховым паркетом возле среднего окна. Для того чтобы туда добраться, мне пришлось отщелкнуть едва заметную бронзовую пуговку, придерживающую край ковра, а потом надавить на гладкую дощечку, одновременно повернув ее вправо. Вслед за дощечкой провернулись и две ее соседки. Стоя на коленях, я засунул руку в темную дыру и нащупал там знакомый мне мешок из грубо выделанной кожи.