– Я нашла дикий лук и петрушку! – размахивая над головой чересседельной сумкой, вмешалась Рона.

Эльфийку по-прежнему нужно было держать от процесса приготовления пищи как можно дальше, зато съедобные грибы и растения-дикоросы она теперь определяла влёт – упражнения со справочниками не прошли даром. Главное, она их ещё и замечала даже при самом плохом и неудобном освещении и каким-то чудом всегда умудрялась собрать по пути целую кучу всего – хотя бы так поучаствовав в сакральном для неё действии создания пищи. А ещё Фирониэль с огромным удовольствием возилась с нашей пока единственной ездовой (или грузовой, как посмотреть) химерой Милкой: здоровенной такой чёрной образиной, в целом достаточно похожей на лошадь. Верхом на живом четвероногом грузовике в принципе ездить было вполне комфортно, а при необходимости на спину можно было влезть аж втроём, пожертвовав частью груза. Что делать было строго нежелательно, потому что лишнего там ничего нет, и куплено всё за свои, кровные. Но если нужда заставит – то и не так раскорячишься…

– Суп, – переглянувшись с Машей, решил я.

Тушёное в овощах мясо – в рейде редкое лакомство. Повседневным гарниром «в полях» идёт крупа. В Эрсте продаётся корнеплод, название которого я воспринимаю как «картошка» – в целом и по вкусу, и по виду различий с земной не так много. Всем хороша картоха, вот только возить с собой мешок, набитый ею – это уже ни в какие ворота, ведь кроме массы есть ещё и габариты, а мы по лесам шляемся. На бедную Милку и так ворох всего нацеплен, аж страшно со стороны смотреть. И этот ворох приходится каждый вечер разгружать, а каждое утро – приторачивать назад. Кое-что, например, рогатина, пока так ни разу и не пригодилось – как выяснилось, медведь отлично понимает намёк формата «разряд в морду». А против разожравшихся магических кабанов есть «коктейль Молотова».

Хорошо, что в Лиде от средневековых реалий только оружие и рабство, а то я бы на одних ёмкостях разорился. Глиняную бутыль не так просто разбить что о землю, что о вражеский лоб: и в первом, и во втором случае нужно правильно попасть, а перед этим успеть поджечь запал. Пришлось перебить без всякого преувеличения воз этой посуды, чтобы отработать действие до автоматизма. Зато стоивший нам так много нервов, сил и риска в первый раз свинтус, во второй раз даже толком сделать ничего не смог. Даже убежать: коктейль из двух залитых в одну ёмкость алхимсмесей намертво прилипает к тому, на что разлит, и горит до тех пор, пока не прогорает до конца. Если бы не суперживучесть изменённого, хряк бы сдох от разрыва сердца из-за невероятного ужаса и страшной боли, а так пришлось добивать. Извлечённую печень, кстати, приняли – продукты сгорания алхимтоплива по кровотоку добраться до неё не успели.

Коктейль – моя персональная гордость: смеси подобрал сам из числа свободно продающихся и выяснил экспериментальным путём лучшую пропорцию, длину запала и лучшую по форме и удобству метания бутылку. Увы, не обошлось и без минусов. «Молотов» – это на самом деле средство выйти из боя, «последний шанс» для бедных. Обычно тварь или успевает увернуться, или просто не даёт подойти к себе без последствий на расстояние броска. Зато на расползающуюся по лесной подстилке лужу чадящего огня все чудовища реагируют одинаково – стараются сбежать куда подальше от начинающегося лесного пожара. Потому к седлу с противоположной от рогатины стороны приторочена лопата – в темпе окапывать зону возгорания. А ещё коктейль незаменим, когда надо разжечь огонь под проливным дождем – тут он нас в последнее время спасал куда чаще, чем от тварей. Дожди идут два дня из четырёх, и с каждым разом всё холоднее и холоднее, да и в сухие дни откровенно не жарко. Всё потому, что осень началась.

Четыре месяца после возвращения с первой, экзаменационной охоты пролетели как две недели. Может, тому виной, что воспоминания о днях, проведённых вне стен города, накладывались одно на другое. Лес за пределами «корово-защитной» полосы и до предгорий, образованных валом Шрама, примерно одинаковый. Точнее, разный, но научился я это видеть далеко не сразу. В этой сплошной зелёной каше, заполненной монотонной ходьбой, изнурительными тренировками, похожими друг на друга привалами и ночёвками и редкими встречами с изменёнными, дни и недели тонули только так. О нет, нашу жизнь нельзя назвать скучной: как заняты мы были постоянно и разным, так, собственно, и сейчас в этом плане ничего не изменилось. Изменились мы сами.

Однажды утром, когда мы между рейдами опять заселились в гостиницу, я случайно присмотрелся к своему отражению, и с удивлением обнаружил у себя неплохие такие для нынешнего откровенно худощавого сложения «банки» бицепсов. Да и на животе внезапно стали проглядывать столь желанные для каждого посещающего фитнес офисного работника «квадраты». И ведь всё само – никаких специальных нагрузок я себе не давал. С нагрузками и так всё было в полном порядке.

Особо сильно пришлось напрягать мозги – причём и в полисе, и во время выходов на охоту. Без толстой папки с чистыми листами бумаги я Эрст в принципе не покидал. Большая часть, заполненная исчёрканными строками и рисунками, отправлялась в костёр, меньшая, заполненная начисто переписанными заметками и по возможности аккуратными чертежами – возвращалась со мной в город. Так я заново «изобрёл» коктейль Молотова – хватило бы у меня мозгов додуматься до такого простого решения перед первой охотой… И, скорее всего, Маша уже сгинула бы на Арене. Тогда, в ситуации, казавшейся мне безвыходной, я решился на отчаянный шаг, без сожаления переступил через свои жизненные принципы. Но стоило обстановке относительно нормализоваться – и торговля людьми у меня перестала вызывать что-то, кроме крайнего отвращения. Нет, я не лез ни к кому со своим мнением – слова про устав и монастырь актуальны всегда и везде. Но мои-то собственные решения оставались за мной. Надо сказать, что темой работорговли парился я один. Ещё шестеро Охотников-новичков, постоянно базировавшихся в Эрсте, никаких сомнений в покупке невольников на “мясо” не испытывали.

Познакомиться с коллегами мне волей-неволей пришлось, и это было одной из причин, по которой я продолжал держать за собой комнату в гостинице, а не ночевал во время визитов в полис в одной из трёх расположенных в полисе таверн.

Гостиница, как одно из учреждений городской инфраструктуры, имелась в каждом населённом пункте республики, и все они работали по единому шаблону, так же как и охотхозяйства и клиники. Если коротко, то предназначались гостиницы для граждан, вынужденных неделями и месяцами по какой-то необходимости, вроде учёбы или бизнеса, проводить вдали от дома. Потому в цену номера входила стирка и глажка одежды, комплексные обеды и строгий пригляд за благопристойным поведением постояльцев – создавались все условия для того, чтобы сосредоточиться на деле и не думать о бытовых мелочах.

В тавернах же всё было ровно наоборот. Услуги оказывались по одной за отдельную плату – питание покупаешь сам в ресторане внизу какое хочешь, хоть хлеб и воду, комнаты на самый разный кошелёк и вкус, от тесного чулана с лавкой до роскошных апартаментов. В общем, таверны реально позволяли сэкономить тем, кто задался такой целью – зарабатывали подобные места иным способом. На территории заведения можно (и предполагалось, что нужно) было пить-гулять и расслабляться другими простыми и доступными способами – вплоть до игры на деньги между постояльцами хоть в карты, хоть в кости. Ну и, разумеется, сфера оказания интимных услуг не пустовала. Потому сюда каждый день тянулись местные жители, которых частенько оказывалось побольше, чем приезжих, нормальным считалось подсесть за чужой стол в общем зале – с разрешения тех, кто занял его раньше, конечно – и потереть под бокал вина за жизнь и вообще. Не самый плохой способ узнать нечто нужное из личной беседы, если у тебя язык подвешен нормально, или просто послушать, что говорят другие – сам пользовался несколько раз. Маша утверждала, что и в королевствах таверны работают совершенно точно так же.