Первое, что буквально бросилось мне в глаза и заставило резко затормозить – это обстановка холла. Роскошь. Нет, не так. Показная, прямо-таки аляповатая, броская и кричащая роскошь! Огромное двухсветное помещение, занимающее чуть ли не треть объёма особняка и, видимо, считающееся здесь холлом, было застелено ярко-алыми коврами, несло позолоту на лепнине и барельефах, и пыталось напугать входящего огромной развесистой люстрой с сотнями хрустальных подвесок-блестяшек. Как будто этого мало, вдоль стен, перемежаясь, стояли огромные вазы из полированного камня, полные рыцарские доспехи с фантастически огромными плюмажами на шлемах, а в промежутках между ними висели даже не картины – полотнища в золочёных же рамах.

Сказать, что я на несколько секунд потерял чувство реальности – значит, ничего не сказать. У меня даже на краю сознания мелькнула мысль, что я снова “попал” – настолько увиденный интерьер не вязался с тем, что я привык видеть в республике. Функционал и удобство – вот, пожалуй, два критерия, согласно которым были обустроены все увиденные мною после попадания помещения, включая мой собственный коттедж в Миракии. И ладно скотобойня или охотхозяйство – понятно, что в зданиях производственного назначения украшательства излишни. Но и в гостинице, и на Арене я не заметил ничего такого, что можно было назвать бесполезным элементом декора. При этом, совсем нельзя сказать, что обстановка была дешёвой – даже если одни алхимические светильники посчитать, сумма уже получалась довольно внушительной. Единственными местами, где в оформлении использовались некоторые декоративные излишества, были, пожалуй, таверны. Если таковыми, конечно, можно считать канделябры с настоящими свечами и подсвечники на столах, снизки сушёных трав и кореньев между открытыми потолочными балками и камин с огромной полкой – по меркам этого мира “атмосферные” детали интерьера вполне могли быть попыткой сэкономить на освещении и амулетах принудительной очистки воздуха.

– Вам назначено?

Всё ещё находясь под впечатлением от увиденного, я повернулся на голос и смерил глазами появившегося… персонажа. Если обстановку в принципе можно было списать на некоторую экстравагантность владельца – на Земле тоже встречались отдельные богатые идиоты, напрочь лишённые чувства вкуса – то внешний вид слуги хозяина дома напрочь разбивал последние иллюзии. Высоченный немолодой дядька был обряжен в… кажется, это должно называться камзол. И на этот камзол золотого и серебряного шитья пошёл как бы не килограмм – это я не считаю пуговицы и массивные пряжки туфель с квадратными носами. Пряжки, кстати, на обуви были не просто так – они удерживали банты. На туфлях. Банты. На чулки до колен, натянутые поверх обтягивающих брюк я уже почти и внимания не обратил – хватило увиденного раньше. Потому – персонаж. В этом холле он смотрелся на своём месте, а вот я себя почувствовал, словно случайно забрался на сцену театра, где идёт спектакль.

– Вам назначено?! – не услышав ответа сразу, этот тип надвинулся на меня, одновременно давя голосом.

– Придётся посоветовать господину Рахману сменить прислугу на более расторопную, – с удивившим меня самого презрением в голосе бросил собеседнику я. Видимо, мысль про сцену сыграла свою роль, но я не только экспромтом выдал совсем не характерную для меня фразу, мне ещё и захотелось вручить дворецкому свою шляпу и перчатки. Шляпу и перчатки, которых у меня не было не только при себе, но и вообще не было. – Чего встал? Веди.

“Что я творю?” – этот вопрос я задал себе только после того, как вслед за деревянно развернувшимся ряженым начал подниматься по лестнице. Чувство было, словно попросили поучаствовать в репетиции школьного театрального кружка – причём меня взрослого, лет этак через пятнадцать после получения аттестата и заглянувшего проведать уже старенькую классную руководительницу. И она мне говорит: “Ты же играл эту роль в восьмом классе, помнишь как тебе все хлопали? Выйди вместо Вити сейчас, а то тот болеет, а выступление уже послезавтра. Забыл слова? Да ничего, ты просто постарайся, ребятам очень надо.” Брр! Я даже незаметно потряс головой, но без толку – ощущения участия в смутно знакомой театральной постановке деваться никуда не пожелали.

– К вам посетитель, господин, – идущий передо мной слуга просочился, другого слова не подобрать, через слегка приоткрытую дверь и крайне уважительно, если не сказать подобострастно, к кому-то там обратился..

– Пусть войдёт, – разрешил “господин”, и “камзол” немедленно распахнул створку передо мной во всю ширину, причём одновременно умудрился довольно низко поклониться, каналья такая.

– Господин Рахман, – мне ничего не оставалось, как проследовать в… пожалуй, кабинет. Общий стиль убранства и тут во многом сохранялся, но массивный стол с лакированной деревянной крышкой всё-таки выглядел рабочим инструментом, а не произведением искусства, да и настольная алхимическая лампа тоже не блистала изысканным дизайном. Стол где стопками, а где кучами покрывали бумаги – видно было, что купец тут работает, и что от работы его я и оторвал. Отдельно стоит описать и самого гражданина – я видел его печать так же ясно, как и он мою. Невысокий и самую малость страдающий лишним весом тип, уже немолодой, но ещё не старик. Облачён в… халат? Ну или нечто похожее, при моём появлении купец встал, позволяя разглядеть под полами вполне нормального, а не как у некоторых тут, халата, мягкие на вид удобные штаны и… войлочные туфли без задников с загнутыми вверх носами? Н-да. Кстати, халат тоже расшит – слегка так, вдвое менее плотно, чем камзол слуги. Домашний вариант, не иначе.

– Мне вас порекомендовал… один наш общий знакомый. Вижу, не зря, – и опять слова словно сами легли мне на язык. – Устроиться на чужбине, как дома, дорогого стоит.

Произнести последние фразы на полном серьёзе мне помешало всё то же ощущение любительской театральщины. По интонации вышло, что я вроде как и одобряю усилия собеседника, но результат оцениваю не очень высоко. Впрочем, чего удивляться – я ведь и в самом деле так считал.

– Я польщён… – прежде, чем я смог оценить собственный демарш, купец в свою очередь закончил рассматривать меня, причём особое внимание уделил лицу и Рониной вышивке на рубашке.

– Просто Арн, – небрежно повёл рукой я. – Здесь я просто Арн из Миракии, обычный гражданин, как и вы, господин Рахман.

Неужели я сейчас это вот вслух выдал? Боже, как фальшиво и пафосно это прозвучало…

– Как пожелает… ваше благородие, – поклонился собеседник.

…или нет.

– Мне сказали, через тебя можно заказать нормальные книги, – в ответ на искоса брошенный взгляд собеседника я едва заметно наклонил голову – типа, понимай как хочешь, – и уселся в гостевое кресло. – Ну и ещё всякое там…

– Всё, что в моих силах…

– Просто перечисли, что у тебя сейчас здесь есть.

…Отойдя шагов на двести от особняка, я остановился у края улицы, крепко зажмурился и что есть силы встряхнул головой. Не то, что мне это всё ещё было нужно, но за время, проведённое в доме купца, желание так поступить стало мучительно навязчивым. Вот ЧТО это было, а? Я вытащил из подмышки свёрток, удерживая его одной рукой, другой провёл по тёмно-синей поверхности гладкой и плотной ткани. “Плащ для верховой езды.” Развернул эту покупку и полюбовался на другую, в кожаной тиснёной обложке, книгу. “Нормальная” книга была у Рахмана всего одна – вот эта. “Свежий геральдический перечень, только из королевской типографии Яхорты, и месяца не прошло.” Охренеть какие нужные мне вещи, но… Уйти после устроенного цирка с пустыми руками было бы как минимум неправильно. Не соответствовало бы выстроенному образу. Кто бы мне сказал, откуда этот образ взялся… эй, подсознание, ау! Тщетно, разумеется.

Стоило мне покинуть дом Рахмана, как странные ощущения словно отрезало. Впрочем, рабочая гипотеза у меня была. Да, я ничего не знал из прошлого Арна, но разговаривать с местными на одном языке без всяких проблем мне это не помешало. Были и другие озарения – те же приёмы и движения с копьём, которые вдруг “придумались”. Почему бы не всплыть другим навыкам и поведенческим шаблонам? Ох, не горожанином был Арн, сто процентов. “Ваше благородие”, значит? Как там это соотносится с дворянскими титулами? Барон, кажется?