Двери лифта открываются и Ана заходит внутрь. Она смотрит на меня, и на секунду маска слетает. И тогда я вижу отражение своей боли на ее прекрасном лице.

Нет… Ана. Не уходи.

– Прощай, Кристиан.

– Ана… Прощай.

Двери закрываются. Она ушла.

Я медленно опускаюсь на пол и обхватываю голову  руками. Оглушающая и болезненная пустота поглотила меня.

 Грей… Что ты, черт возьми, натворил?

Когда я снова поднимаювзгляд, картины в моем вестибюле – мои Мадонны – заставляют меня грустно улыбнуться. Идеализация материнства. Все они либо смотрят на своих младенцев, либо направляют свой зловещий взгляд на меня.

Они имеют право смотреть на меня так. Она ушла. Действительно ушла. Лучшее, что со мной когда-либо случалось. После того как она сказала, что никогда не покинет меня. Она обещала, что никогда не оставит меня. Я закрываю глаза, чтобы не видеть эти безжизненные, жалостливые взгляды, и прислоняюсь головой к стене. Ладно, она говорила это во сне, а я как дурак, поверил. Глубоко в душе я всегда знал, что я не подхожу ей, а она слишком хороша для меня. Так и должно быть.

Тогда почему я так плохо себя чувствую? Почему мне так больно?

 Звонок, оповещающий о прибытии лифта, заставляет мои глаза раскрыться, а мое сердце начинает бешено биться. Она вернулась. Я сижу словно парализованный в ожидании. Двери лифта открываются, появляется Тейлор и заминает на месте.

Дьявол. Сколько же я тут просидел?

– Мисс Стил дома, мистер Грей, – говорит он так, будто каждый день видит меня распластавшимся на полу.

– Как она? – спрашиваю я,  стараясь звучать как можно  непринужденно, хотя мне действительно нужно знать.

– Расстроена, сэр. – Он как всегда не показывает никаких эмоций.

Я киваю, освобождая его. Но он не уходит.

– Вам что-нибудь нужно, сэр? – спрашивает он, слишком добрым тоном, как мне показалось.

– Нет. – Уйди. Оставь меня в покое.

– Сэр,  – говорит он и выходит, оставляя меня на полу в холле.

Как бы мне ни хотелось сидеть здесь весь день и погрязнуть в отчаянии, я не могу позволить себе этого. Мне нужна информация от Уэлча и нужно позвонить жалкому подобию мужа Лейлы.

И мне нужен душ. Возможно, эта агония смоется в душе.

Я встаю, оперившись о деревянный стол, возглавляющий холл, и мои пальцы растеряно проходят по его инкрустации. Я хотел трахнуть на нем мисс Стил. Я закрываю глаза, представляя ее растянувшейся на этом столе, ее голова запрокинута назад, а подбородок поднят вверх, рот приоткрыт в экстазе, а ее сочные волосы свисают с края. Черт, мне тяжело даже думать об этом.

Проклятье.

Боль внутри меня разрастается с новой силой.

Она ушла, Грей. Смирись с этим.

И благодаря многим часам отработанного чувства самоконтроля, я поднимаюсь на ноги.

Вода в душе бурлит.Температура чуть ниже болезненной, такая, какая мне нравится. Я стою под каскадом воды, пытаясь забыть ее, надеясь, что горячая вода выжжет ее из моей головы и смоет ее запах с моего тела.

Если она решила уйти, то пути назад нет.

И никогда не будет.

Я со злостью мою голову.

Скатертью дорога.

Я вздыхаю.

Нет. Ничего подобного.

Я подставляю лицо под струи воды. Ни о какой дорожке устланной скатертью и речи быть не может. Я буду скучать по ней. Я прислонился лбом к кафелю. Еще вчера она была здесь со мной. Я уставился на свои руки, пальцы неосознанно ласкали поверхность кафельной плитки, где еще вчера ее руки упирались о стену.

К черту все.

Я выключаю воду и выхожу из душевой кабины. Каждый день моей жизни теперь будет становиться темнее и опустошённое, потому что ее больше нет рядом, думая, я оборачиваю полотенце вокруг своих бедер.

Никаких игривых, остроумных э-мейлов.

Больше не будет ее умненького ротика.

Не будет любопытства.

Ее ярко голубые глаза больше не будут смотреть на меня со скрытым изумлением… или шоком… или желанием. Я смотрю на задумчивого угрюмого мерзавца, отражающегося в зеркале.

 – Что, черт возьми, ты натворил, придурок? – презрительно говорю я ему. Он с сарказмом шевелит губами в унисон со мной. И этот ублюдок смотрит на меня своими большими серыми глазами наполненными страданьем.

 – Ей лучше без тебя. Ты не можешь стать тем, кто ей нужен. Ты не можешь утолить ее нужды. Ей нужны сердечки и цветочки. Она заслуживает большего, что мы, чертов придурок.  – Испытывая отвращение к глядящему на меня исподлобья отражению, я отворачиваюсь от зеркала.

К черту бритье сегодня.

Я вытираюсь у комода и достаю нижнее белье и чистую футболку. Я поворачиваюсь и замечаю маленькую коробочку на своей подушке. Земля снова уходит у меня из-под ног. Открывая подо мной пропасть. Ее челюсти открыты и ждут меня. Мой гнев сменяется страхом.

Это что-то от нее. Что она могла оставить мне? Я отложил одежду и, глубоко вдохнув, сажусь на кровать и поднимаю коробочку.

Это планер. Модель для сборки Blanik L23. Записка, лежащая на коробке, падает на кровать.

«Он напоминал мне о временах, когда я была счастлива.

Спасибо тебе.

Ана»

Идеальный подарок от идеальной девушки.

Боль пронзает меня.

Почему мне так больно? Почему?

Давно забытые ужасные воспоминания пытаются вцепиться в меня мертвой хваткой. Нет. Я не хочу снова возвращаться к ним. Я встаю, бросив коробку на кровать,  и быстро одеваюсь. Затем я схватил коробку и записку и направился в кабинет. Я справлюсь с этим лучше, если буду находиться в центре моей власти.

Разговор с Уэлчем был коротким.  Мой разговор с Расселом Ридом – этим лживым ублюдком, который женился на Лейле – был еще короче. Неудивительно, что их брак развалился спустя восемнадцать месяцев. Она оставила его двенадцать недель назад.Так, где же ты теперь, Лейла?  Чем ты занимаешься все это время?

Я сконцентрировался на Лейле, пытаясь подобрать, вспомнить какие-нибудь детали из ее прошлого, которые могли бы мне подсказать, где она. Мне нужно знать, что она в порядке. И почему она приходила сюда. Почему ко мне?

Она хотела большего, а я нет, но это было давно. Стало легче, когда она ушла. Наша договоренность прекратила действие по обоюдному согласию. Вообще, весь наш договор был образцовым: таким, каким он должен быть. Она была непослушной, когда была со мной, умышлено, конечно, и вовсе не была сломлена, как ее описала Гейл.

Я вспоминаю, как нам нравилось проводить время в игровой. Лейле нравились узлы. На меня нахлынуло воспоминание: я завязываю ее большие пальцы на ногах вместе, повернув ее ступни так, что она не может сжать свой зад и избежать боли.  Да, все это ей нравилось. Мне тоже. Она была прекрасной сабой. Но она никогда не привлекала мое внимание также как Анастейша Стил. 

Она никогда не заставляла меня забыться, как Ана.

Я смотрю на коробку с деталями планера на своем столе и глажу ее края, зная, что пальцы Аны касались ее.

Моя милая Ана.

Как же ты отличаешься от всех женщин, что я знаю. Единственная женщина, за которой я бегал, единственная женщина, которая не может дать мне желаемое.

Я не понимаю.

Я снова ожил с тех пор как узнал ее. Эти несколько недель стали такими волнующими, такими непредсказуемыми, самыми великолепными в моей жизни. Из своего монотонного мира я попал в мир с множеством красок, но все же она не может дать мне желаемое.

Я обхватываю голову руками. Ей никогда не понравится то же, что и мне. Я пытался убедить себя в  том, что мы могли бы постепенно переходить на более жесткие вещи, но этого не будет никогда. Ей лучше без меня. Что ей ждать от чертова монстра, который даже прикосновения не может вынести?

Но все же она купила мне этот продуманный тщательно подарок. Кто еще дарил мне подарки, кроме моей семьи? Я изучаю коробку еще раз, а затем открываю ее. Все пластмассовые части конструкции собраны в сетку и обмотаны целлофаном.   Я вспоминаю, как она визжала, когда мы делали полубочку на планере, ее поднятые вверх руки, ухватившиеся за крышу. Я не могу сдержать улыбку.