Если она вскоре не перезвонит, я взорвусь.

За столом сидел я и мой банкир Уилан. Я являюсь его гостем на некоммерческой благотворительной встрече,  целью которой является повышение осведомленности о глобальной бедности.

– Рад, что у вас получилось сделать это, - говорит Уилан.

– Это хороший повод.

– И спасибо за ваш щедрый вклад, мистер Грей, – приторно говорит его жена, выпячивая в мою сторону свою совершенную, увеличенную хирургическим способом, грудь.

– Как я уже сказал, это хороший повод.  – Я одариваю ее покровительственной улыбкой.

Почему Ана не перезвонила мне?

Я снова проверяю свой телефон.

Ничего.

Я посмотрел на всех мужчин среднего возраста, сидящих за столом, и их вторых или третьих трофейных жен. Не дай Боже меня постигнет та же участь. 

Мне скучно. Я ощущаю невыносимую скуку и невыносимую злость.

Что она делает?

Мог ли я привести ее сюда? Подозреваю, ей бы было здесь также крайне скучно.  Когда разговор за столом переходит к теме о состоянии экономики, с меня уже достаточно. Извинившись, я покидаю банкетный зал и ухожу из отеля. Пока обслуживающий стоянки подгоняет мою машину, я снова набираю Ану.

До сих пор нет ответа.

Возможно, теперь, когда я ушел, она не хочет иметь со мной ничего общего.

По возвращении домой, я прямиком направлюсь в свой кабинет и включаю iMac.

___________________________________________________________

От:  Кристиан Грей

Тема:  Где ты?

Дата:  27.05.2011,22:14

Кому:  Анастейша Стил

«Я работаю. Напишу, когда вернусь домой».

Ты все еще на работе или упаковала мобильник, «блэкберри» и ноутбук?

Позвони мне, или я буду вынужден позвонить Элиоту.

Кристиан Грей,

Генеральный директор холдинга «Грей энтерпрайзес»

Я смотрю через окно в сторону темных вод Залива. Почему я вызвался добровольно встретить Миа? Я мог бы быть с Аной, помогать ей, упаковывать все ее шмотки, а затем отправиться с ней, Кейт и Элиотом есть пиццу, как обычные люди.

Ради Бога, Грей.

Это не ты. Остынь.

Я брожу по квартире, мои шаги эхом отдаются в гостиной, и, она кажется болезненно пустой с тех пор,  как я был здесь в последний раз. Я снимаю галстук. Может быть, это я опустел. Я наливаю себе Арманьяк и оглядываюсь на горизонт Сиэтла.

Думаешь ли ты обо мне, Анастейша Стил? Мигающие огни Сиэтла не дают ответа.

Мой телефон гудит.

Спасибо. Черт. Наконец-то. Это она.

– Привет. - Я рад, что она позвонила.

– Привет. -  Говорит она.

– Я беспокоился о тебе.

– Я знаю. Извини, что не отвечала, но у меня все в порядке.

В порядке? Хотелось бы и мне быть…

– Хорошо провела вечер? –  спрашиваю я, сдерживая свой взрывной темперамент.

– Да, мы с Кейт закончили собираться, а потом ели китайскую еду с Хосе.

О, ситуация становится все лучше и лучше. Снова чертов фотограф. Вот почему она не звонила.

– А ты? – спрашивает она, когда я не отвечаю, и в ее голосе есть намек на отчаяние.

Почему? О чем она не говорит мне?

Ох, перестань преувеличивать, Грей!

Я вздыхаю.

– Я был на смертельно скучном ужине по сбору средств на благотворительность и ушел оттуда, как только смог.

– Я хочу, чтобы ты был со мной, – шепчет она.

– Правда? 

– Да, – говорит она с пылом.

Ох. Возможно, она скучала по мне.

– Увидимся в воскресенье? – подтверждаю я, пытаясь сохранить надежду в голосе.

– Да, в воскресенье, – произносит она, и мне кажется, она улыбается.

– Спокойной ночи.

– Спокойной ночи, Господин. – Ее голос хриплый, и у меня перехватывает дыхание.

– Удачного переезда, Анастейша.

Она остается на линии, ее дыхание мягкое. Почему она не кладет трубку? Она не хочет?

– Клади трубку, - шепчет она.

Она не хочет прерывать разговор, и мое настроение сразу же улучшается. Я улыбаюсь, глядя на горизонт Сиэтла.

– Нет, ты первая

– Я не хочу.

– И я не хочу.

– Ты сильно сердился? – спрашивает она.

– Да.

– А сейчас сердишься?

– Нет. –  Теперь я знаю, что ты в безопасности.

– Значит, ты меня не накажешь?

– Нет. Я человек настроения.

– Я заметила,–  дразнит она, что заставляет меня улыбнуться.

– Можете повесить трубку, мисс Стил.

– Вы действительно этого хотите, Господин?

– Иди спать, Анастейша.

– Слушаюсь, Господин.

Она не вешает трубку, и я знаю, что она усмехается. Он поднимает мне настроение еще выше.

– Интересно, ты когда-нибудь будешь делать то, что тебе велят? – спрашиваю я.

– Возможно, увидим после воскресенья, – говорит она. Соблазнительница, какой она и является, и линия издает тишину.

Анастейша Стил, что я собираюсь сделать с тобой?

На самом деле, у меня есть хорошая идея, при условии, что стек придется вовремя. И с этой заманчивой мыслью, я опрокидываю оставшуюся часть Арманьяка и ложусь в постель.

— Кристиан! — Миа визжит от восторга и бежит ко мне, бросив свой багаж. 

Обхватив  своими руками мою шею, она крепко обнимает меня.

— Я соскучилась, — говорит она.

— Я тоже соскучился. — Я обнимаю ее в ответ. Она откидывается назад и изучает меня своими внимательными темными глазами.

— Хорошо выглядишь, — говорит она с восторгом. — Расскажи мне об этой девушке!

— Давай для начала отвезем тебя и твой чемодан домой.

Я хватаю ее тележку, которая весит тонну, и мы вместе направляемся от здания вокзала к парковке.  

— Ну и как там Париж? Ты, по-видимому,  привезла с собой большую его часть.  

—

C

’

est

incroyable

! (Это невероятно!) – восклицает она. — Зато Флобер был омерзителен. Боже! Он был ужасен. Дерьмовый учитель, но отличный повар.

— Значит ли это, что сегодня вечером ты будешь готовить?

— О, я надеялась, что мама будет готовить.

Миа говорит без умолку о Париже: о своей крошечной комнатке, ванной, Сакре-Кёре, Мон-Мантре, парижанах, кофе, красном вине, сыре, моде, шопинге. Но в основном о моде и шопинге. А я думал, что она ездила в Париж, чтобы учиться готовить.  

Я не слушал ее болтовню, хотя она успокаивала. Миа была тем единственным человеком, кто не заставлял меня чувствовать себя … не таким, как все.

«— Это твоя сестренка, Кристиан. Ее зовут Миа. 

Мама дает мне ее подержать. Она очень маленькая. С черными, как смоль, волосами. Она улыбается. У нее нет зубов. Я высовываю язык. Она  заливисто смеется. Мама снова дает мне ее подержать.  Ее зовут Миа. Я смешу ее. Я прижимаю ее к себе. Она в безопасности, когда я держу ее. Элиот не обращает внимания на Миа. Она пускает слюни и плачет. А он морщит свой нос, когда она пукает. Когда Миа плачет, Элиот игнорирует ее. Я прижимаю ее к себе, и она замолкает. Она засыпает на моих руках.

— Мии-а, — шепчу я.

— Что ты сказал? — спросила мама, и ее лицо стало белым, как мел.

— Мии-а.

— Да, да, дорогой. Миа. Ее зовут Миа. 

И у мамы текут слезы счастья». 

Я поворачиваю к подъездной дорожке, останавливаюсь у входной двери родителей, выгружаю чемоданы Миа и несу их в коридор.

— Где все? — спрашивает Миа с надутым видом. Единственный человек в доме – экономка родителей, студентка, приехавшая по обмену, и я не помню ее имени. 

— Добро пожаловать домой, — говорит она Миа, на ломаном английском и смотрит на меня большими коровьими глазами.  

О, Господи, это всего лишь красивое лицо, дорогуша.        

Игнорируя экономку, я говорю Миа.