Мужчина до боли сжал запястья Крессиды. Еще чьи-то сильные руки схватили ее за лодыжки.

– Что, не справишься с дамой? – прогудел незнакомый насмешливый голос.

– Перестань смеяться и подумай, чем связать ее. – Речь разбойника и его сообщника была как у аристократов. Крессида даже замерла от этого открытия. Но затем до нее дошел смысл слов «связать ее», и она снова стала бороться. Женщина хотела закричать, но рука в перчатке закрыла ей рот.

– Признай, что тебя победили, глупая. Я не желаю тебе зла, а спасаю тебя от такой судьбы, которая хуже смерти. Ты поблагодаришь меня, когда к тебе вернется разум.

Крессида уставилась на своего врага, собираясь крикнуть ему о том, как он самонадеян, но могла только зарычать. Она лягалась и извивалась, но, несмотря на это, с нее сняли вечерние туфли, подвязки, шелковые чулки. Затем ее лодыжки связали. Через пару минут были связаны и запястья.

– Нужно надеть ей на глаза повязку, – сказал проклятый похититель.

Крессида пыталась бороться, но путы на руках и ногах и отчаяние отняли у нее силы. Слезы обожгли ей глаза, которые уже закрыли темной повязкой.

О Боже, если бы снова оказаться дома, где не было других забот, кроме выбора джема на завтрак!

– Думаешь, это сойдет за ограбление? – спрашивал один разбойник у другого.

– Черт побери, надеюсь. Больше я этим не занимаюсь!

– Не говори лишнего – уши леди пока ничем не закрыты.

– Будь оно все проклято…

Лошадь снова понеслась вперед. Крессида могла бы закричать, но не осмелилась. Теперь она не могла даже ухватиться за что-нибудь, а полностью зависела от сильных рук своего похитителя.

– Куда? – спросил второй мужчина.

– В дом. Поэтому у нее повязка на глазах.

Дом, который она не должна видеть, – что ее ждет?

Крессида похолодела от страха. Ле Корбо не француз, оказывается, а англичанин. Да еще аристократ. Он сделает все, чтобы уйти от возмездия за свои преступления. Убить ее – сущий пустяк для него.

«Боже, спаси меня! Боже, спаси меня! Боже, спаси меня!»

Женщина возносила молитву каждый раз, когда ее придавливало тело похитителя. Она беззащитна, отдана на милость этой массе мускулов и силы.

Крессида вздрогнула и возблагодарила небо, когда лошадь остановилась. Ее тошнило, болели руки и ноги. Мужчина соскочил на землю и усадил женщину боком на гладкое седло. Затем он ушел.

Она осталась одна – связанная, с повязкой на глазах, на холодном воздухе. Лошадь тронулась с места, и Крессида упала! Она закричала, и в тот же момент сильные руки подхватили ее. Она заплакала от страха, от усталости и от благодарности за сильные руки, схватившие ее, за сильное тело, к которому она была прижата. Кто это – еще одно чудовище на двух ногах или ее спаситель?

– Дорогая леди, пожалуйста, не бойтесь, – сказал голос. Мужчина, казалось, был искренне озабочен. Это еще один злодей?

Крессида устала бояться. Она могла только молиться. И еще слушать и анализировать звуки. Сейчас мужчины, наверное, шли по мягкой земле – не было слышно звуков шагов.

Она могла ощущать запахи. Не было запаха лошадей, но пахло хлевом. Ферма? И конечно, сандаловое дерево, она уже так привыкла к этому запаху, что почти не замечала его.

Затем под ногами мужчин послышался хруст. Гравий? Но на фермах не было дорог с гравием. Значит, какое-то жилище.

На нее надели повязку, чтобы она не могла увидеть дом. Вернее, чтобы она не смогла узнать его, если вернется сюда вместе с полицией. Это означало, что ее все же собирались когда-нибудь отпустить. Видимо, после того, как они осуществят свои гнусные планы. А она думала, что такое бывает только в романах!

Все остановились. Крессида услышала щелчок. Замочная скважина? Да. Дверь не скрипнула, но издала слабый звук, открывшись, и женщину внесли в дом. Ни единого дуновения ветерка. Спертый воздух. Запах лака. Ровное тиканье больших часов и деревянный пол под ногами ее похитителей.

Снова ожил страх.

– Пожалуйста, отпустите, – сказала она.

– Тихо. Издай хоть один звук, и я заткну тебе рот. Я помещу ее в моей комнате.

Ле Корбо понес ее наверх. В свою комнату. В свою спальню.

Крессида молилась. Это было бы отвратительно с Крофтоном, но таков был бы ее выбор, и это послужило бы ее цели. Неужели она потеряет честь по прихоти бандита?

Открылась еще одна дверь. Ковер под башмаками. Более сильный запах сандала.

Его спальня.

Ее уложили на что-то мягкое – на его постель.

Сердце Крессиды, казалось, бешено билось целую вечность, но теперь, пока она готовилась к самому худшему, оно перешло на беспокойный глухой стук.

Сначала она слышала только свое сердцебиение, как будто она была одна, но какой-то древний инстинкт подсказал ей, что он здесь. От этого тишина пугала больше, чем крики. Крессида повернула голову так и сяк, как будто могла обнаружить чье-то присутствие.

Затем разбойник сказал:

– Никто не причинит тебе вреда. Пожалуйста, поверь.

Странно, но она поверила. Ее бешеное сердцебиение замедлилось.

– У меня есть дела, – сказал он, – поэтому я должен на какое-то время оставить тебя здесь связанной. Я прошу прощения за это, но так будет лучше. – Его голос приблизился. – Однако мне нужно связать тебе руки.

– Нет!

Он проигнорировал ее слова, обернул чем-то на уровне локтей и завязал. Затем он ушел. Было слышно, как открылась и закрылась дверь.

Теперь она была одна.

Крессида не знала, благодарить ли небо или дать выход гневу. Этот негодяй украл ее, нарушил ее планы и теперь оставил здесь связанную, с завязанными глазами. Она подняла руки, чтобы стащить повязку, и поняла, зачем он связал ей руки, – их невозможно было поднять до глаз.

Женщина повертела головой на подушке, но не смогла сдвинуть повязку. Она была завязана на затылке поверх волос; шпильки, державшие прическу, зарывались глубже и причиняли боль при каждом движении.

– Чтоб тебе удавиться! – пробормотала Крессида, обращаясь к отсутствующему негодяю. Если ей повезет, его поймают, и он попляшет на виселице.

Представив эту картину, она подумала, что пока ее обидчик не заслужил смерти. У него была причина надеть на нее повязку, чтобы она не увидела, где находится. И поэтому ему не придется убивать ее. Так ли это?

Была теплая летняя ночь, но по телу Крессиды пробежал холодок, и под повязкой потекли слезы.

Трис сбежал вниз по лестнице и обнаружил, что Карадок Лайн ждет его в гостиной, попивая бренди. Кэри, крепкий красавец блондин, обычно восхищался выдумками Триса и его чувством юмора. Сейчас он не одобрял Триса.

– Я не мог отпустить ее с Крофтоном, – объяснил Трис.

– Допустим, что нет, но зачем ее связывать?

Трис схватил графин и налил себе бренди. Контрабандного бренди. Награда за другую проказу, которая прошла куда более гладко.

– Пусть лучше она свободно бродила бы по дому или сбежала?

– Ты мог ей все объяснить… – Тут Кэри сделал гримасу. – Наверное, нет.

– Пока рано. Она остается здесь, а нам нужно ограбить еще одну карету.

– Ты же сказал, что и одной достаточно.

– Нет, если хорошо подумать. Крофтон, черт бы его побрал, вряд ли пожалуется ближайшему судье. – Трис осушил стакан. – Пойдем.

– Если мы делаем это снова, можно, теперь я ограблю карету?

– Нет. Это привилегия старшего по званию.

– Зануда!

Они вышили из комнаты, продолжая спорить, и направились в конюшню за свежими лошадьми.

– Мне подойдет одежда Ворона, – спорил Кэри.

– А сколько времени уйдет на то, чтобы покрасить твои волосы и прицепить эти чертовы бороду и усы? – Трис потрогал бороду и заметил, что с одной стороны она отклеилась. – Черт бы побрал эту неблагодарную гарпию!

Пока конюх готовил свежих лошадей, Трис приладил бороду на место с помощью липкого отвара. Затем все трое снова отправились «играть в разбойников».