Крессида растерялась.

– Вы очень добры. Благодарю вас!

Трис и его кузен смотрели друг на друга. Фамильное сходство выражалось скорее в их манерах, нежели в облике.

– Ты доставишь все это в дом мисс Мэндевилл?

– Слово француза.

Трис кивнул.

– Ты можешь зайти и ко мне, чтобы обговорить все детали.

Француз кивнул со странным, почти печальным выражением лица.

Крессида понимала, что между этими мужчинами идет какая-то сделка, помимо статуэток. Но не знала, что это. В коридоре она остановилась.

– Трис… Сент-Рейвен. Я лучше вернусь в Лондон в почтовой карете. Это будет безопаснее, и я не могу… Не выдержу долгого прощания.

На секунду он закрыл глаза.

– Хорошо. Ты будешь в безопасности, не волнуйся.

Трис проводил Крессиду до станции и купил билет. Он отлично играл роль герцога, выполняющего свой долг. Однако когда он протянул ей билет, то тихо спросил:

– А как же драгоценности?

В ней взыграла гордость.

– Они в моем кармане. Я только-только успела извлечь их, когда вломился Крофтон.

– Браво, моя отважная мисс Мэндевилл. Будет ли благоразумным для меня навестить тебя завтра? Я бы хотел сделать это.

– Почему бы и нет?

– Ты сказала, что твоя мать знает о нашем приключении?

– Да, я все ей рассказала. – Казалось, это было сто лет назад, и тем не менее это произошло только сегодня утром. – Она беспокоится обо мне, но понимает меня. Ты знаешь, мне действительно хочется узнать историю твоего кузена.

– Хорошо, мы позже поговорим об этом.

Пока они разговаривали, она поняла, что Трис собирается проститься с ней, – сердцем почувствовала это. Завтра она будет ждать его визита, и будет положен конец их приключению.

Вскоре по шуму колес они поняли, что приближается карета. Должно быть, он так же мечтает о последнем поцелуе как и она, но кто знает, не наблюдают ли за ними? Даже эти последние драгоценные секунды не принадлежали им.

Подкатила карета, и конюхи бросились менять лошадей. У Крессиды было лишь мгновение, чтобы взглянуть в глаза Трису, затем она поспешила предъявить билет и забраться в карету. Когда девушка устроилась на сиденье, карета тронулась, и она даже не помахала Трису рукой на прощание.

Крессида не встретила драконов и змей, но, оказывается, существовали столь же фантастические для нее звери – герцоги, шлюхи, разбойники. И там, среди них, она нашла и потеряла самое драгоценное сокровище.

Жан-Мари стоял в задумчивости и смотрел из окна, как сначала отправилась нагруженная карета, затем его кузен в великолепном экипаже, запряженном отличными лошадьми.

Так закончилось приключение, и он, казалось, сделал все, что хотел, – выполнил клятву, данную матери, получил средства на то, чтобы заниматься живописью во Франции. Это было меньше того, что обещал его отец.

И все же он страдал. Кузен, которого он должен был ненавидеть, на самом деле очень нравился ему. Бурро пожал плечами. Он мог бы исправить дело, но не ценой потери средств к существованию.

Жан-Мари отвернулся от окна и стал заканчивать картину. Ему нужно было выполнить еще несколько заказов – портретов достопочтенных людей. Затем предстоит ехать в Лондон, уладить дела с кузеном. Затем, слава милосердному Богу, сесть на корабль, идущий во Францию. На могиле матери он отчитается за то, что заставил герцога Сент-Рейвена заплатить за их унижение. Во Франции он сможет вернуться к цивилизованной жизни.

И зачем Наполеон хотел завоевать Англию? Это было выше понимания Жана-Мари.

Он только закончил работу, когда дверь открылась и в комнату вошла женщина. На ней был элегантный синий костюм. Он узнал ее и поклонился.

– Мадам Куп.

Она закрыла дверь.

– Сэр, вы украли у меня одну вещь.

Вот это приятный сюрприз – появление этой дамы и тот факт, что она прилично говорила по-французски.

– Неужели?

Темно-синий костюм отлично сочетался с ее прекрасными, умными глазами.

– Если мы договоримся, месье, то я очень щедро заплачу…

Губы ее были накрашены, но так изысканно, что она выглядела как леди.

Жан-Мари вздохнул от удовольствия и подошел к ней.

– Ваша плата, мадам, для меня драгоценнее, чем золото и рубины. Но увы, боюсь, мне нечего продать.

Ее брови изогнулись.

– Нечего?

– Перед вами – глупец. В припадке глупости я только что вернул статуэтку ее законному владельцу.

– Законный владелец – это я, сэр!

– Увы, нет. Это джентльмен по имени Мэндевилл.

Она нахмурила брови.

– Набоб, который проиграл все Крофтону? Что на вас нашло? Если они и принадлежали кому-то, то Крофтону. – В ярости она зашагала по комнате. – Черт вас побери, сэр, вы не имели права делать это! Статуэтка была моей!

– Что вам за дело до нее, моя прекрасная леди? Статуэтка, возможно, стоит тридцать фунтов. Конечно, – он внезапно задумался, – она была нужна стольким людям…

Она остановилась и посмотрела на него.

– Что? Кому?

У Жана-Мари мелькнула мысль о возможной опасности для его кузена и привлекательной мисс Мэндевилл, но по натуре он был беспечен.

– Здесь был герцог Сент-Рейвен. Он тоже хотел приобрести ее. Для своей маленькой гурии, так он сказал. Ему удалось купить ее у Мэндевиллов.

– Черт бы его побрал, он обманул меня! – Но затем Миранда пожала плечами и усмехнулась. – Кажется, я напрасно встала рано утром и мчалась сюда.

– Напрасно? – Жан-Мари подошел к ней и взял ее за руку. – Я готов помочь вам наверстать потерянное время.

Она посмотрела на него так, как герцогиня смотрит на крестьянина.

– Сомневаюсь, что я вам по карману, месье. Он потянул ее за руку.

– Мы можем обсудить это, мадам. В постели.

Она сопротивлялась.

– Я не веду дела так.

Однако она не вырвала руку, и в ее глазах читалось удивление, веселье и, возможно, возбуждение. Жан-Мари вырос среди шлюх и знал, что многие из них сохраняли способность получать удовольствие.

– В таком случае это не имеет отношения к делу. Я не всегда разбойник, моя прекрасная Миранда. А ты, конечно, не всегда шлюха. Разве мы не можем иногда доставлять себе удовольствие, не думая о коммерции?

Он поднял руки и сбросил ее прелестную элегантную шляпку, и она по-прежнему не сопротивлялась.

Крессида приехала домой в наемной карете. Миссис Мэндевилл открыла дверь, в ее глазах была тревога.

Войдя в дом, Крессида упала в объятия матери.

– Получилось! – воскликнула она, решив не упоминать о трагических подробностях. – Они у меня.

Она высвободилась из рук матери и повела ее в свою спальню. Девушка закрыла дверь, порылась в кармане и вытащила оттуда пригоршню сверкающих драгоценных камней. Затем она высыпала их в ладони матери.

– Их так мало, но они прекрасны… Вырученных за них денег, конечно, хватит для переезда. – Мать подняла глаза:– А как ты, дорогая?

Крессида широко улыбнулась.

– Я дома и, как видишь, не успела стать грешницей. – Она стала снимать надоевшую шляпку и локоны. – И это к лучшему, мама. Он не любит меня. По крайней мере так, как мне хотелось бы.

Она солгала, потому что должна была сама поверить в эту ложь.

– Герцог хочет нанести нам визит завтра, если ты не возражаешь. Он хочет удостовериться, что со мной все в порядке.

Мать помедлила, затем посмотрела на камни.

– Я вряд ли могу возражать.

– Он также добился возвращения многих индийских вещиц из Стокли.

– Каким образом?

– Это долгая история…

И все-таки ей потребовалось совсем мало времени на то, чтобы рассказать о происшествии в Хэтфилде.

– О Боже, – сказала мать. – Об этом будут говорить.

– Говорить? – удивилась Крессида. «Как мать могла узнать об оргии и гурии?»

– О том, что ты была там одна и встретилась с пьяной толпой.

Когда-то Крессида тоже вздрогнула бы при одной мысли об этом, но теперь все изменилось.